Медальон Луны

Глава 4. А «нам» НЕ всё равно… «мы» – не зайцы! Да и травы «у нас» не было!

Всю неделю меня не покидало стойкое чувство смены полярных поясов.

Конечно, я утрирую, но то странное внимание Снарского, которому моя «душонка», брезгливо отшитая каких-то два года назад (а мы не святые, обиду помним!), никогда не нравилась, и вдруг вызвала внезапный интерес, разбудило во мне ответное любопытство, которое вылилось в совершенно неожиданные наблюдения.

Во-первых, какой бы «ботаншей» меня не считали, решительности и въедливости (я чётко осознаю и принимаю все стороны своей личности, не избегая даже недостатков) мне было не занимать!

Возможно, именно поэтому я, вытерпев до вечера, не обращая внимания на усталость и сонливость, позвонила Северине Владимировне, то бишь моей единственной родственнице, способной дать ответ на такой простой вопрос: почему на подаренном ею амулете, красный, светящийся в ночи камешек держит в зубах именно волк?!

Вы верите в совпадения?

Целенаправленно став на стезю журналистики, данная раболепная вера в судьбу минула меня стороной, наградив скепсисом, давшим трещину только однажды… а если быть точной – недавней ночью.

С самого детства бабушка вливала в мои уши заверения, что ничего в этой жизни само в протянутые ладошки не упадёт. Всего нужно добиваться чуть ли не с боем, доказывая, в первую очередь самой себе, что я достойна иметь всё то, что имею и чего так желаю!

«Случайно выпавшая удача – это прекрасно», – говорила в минуты наставлений Северина Владимировна, – «но полагаться на случай – несусветная глупость для современной в… для всех женщин современности!»

Что означало это её «в…», как в мультфильме про Винни-Пуха, мне остаётся только догадываться, полагаясь на снисходительность вершителя судеб (если он существует…), но получить от бабули ответ на заминки в голосе, подобные этой, возникающие, надо заметить, довольно часто, всегда было чем-то нереальным.

Что-то, будто перехватывая её голос, не позволяло ответить прямо, как любила делать строгая женщина, приходящая в негодование всякий раз, когда похожие утайки позволяла себе я.

«Строгий контроль» и «суровая дисциплина» – это те условия, в которых я росла.

«Обижает ли тебя твоя бабушка?» – Спрашивали многие из наблюдателей-соседей или представителей опеки, только для виду интересуясь жизнью сироты, оставшейся на попечении пожилой старушки, каждый раз трактуя и выворачивая вопрос наизнанку, даря мне первые мастер-классы журналистской деятельности.

Я честно отвечала: «Нет».

«И вот те на!»

Прожив рядом с въедливой Севериной Владимировной почти девятнадцать лет, впервые позволила себе обидеться, закончив разговор. Раздражённо дала сброс вызова, даже не пожелав бабушке доброй ночи, когда история с ответами на вопрос о медальоне полностью повторилась с ответами на вопросы о моих родителях, а так же другой родне, которые я постоянно задавала в детстве.

 «Фигня какая-то!» – сокрушалась, размышляя уже вторую ночь подряд, вместо того, чтобы выспаться, как следует.

Вероятно, я бы забила на нелепости, которые обрастали, накладываясь друг на друга ещё более странными небылицами, но эти самые пресловутые «совпадения»!

«Во-вторых» наступило, когда «во-первых» окончательно потерпело крах!

Северина Владимировна позвонила мне на следующее утро, строго настрого приказав носить медальон на себе, а не класть украшение в карман, как я постоянно делала, о чём призналась сама же, беседуя с бабушкой накануне.

– Ты меня знаешь, Селечка, – были бабулины слова, – если бы я могла – давно рассказала! Носи этот медальон на видном месте – и скорое объяснение не заставит себя ждать!

«Оно мне надо?!» – Задавала вопрос, собираясь на лекции в вялом состоянии, продолжая игнорировать заискивающий, извиняющийся взгляд соседки.

Наученная многовековым опытом живших до нашего века философов, писателей и учёных, о которых так много читала последние полгода, стараясь быть первой на курсе, могла с уверенностью ответить:

«Да ни разу не было хорошо тому, кто шёл в направлении, имя которому «неизвестность»!!! Разве Шекспир, прости Господи, дурачок?! Великий поэт прошлого зря написал в своей пьесе «Генрих VI»: «I will arm me, being thus forewarn’d!», что означает: «Я вооружу себя, будучи всегда предупреждённым!»???

Да, в последствие фразу исковеркали, приписав другим деятелям мысли, трактуя выражение по-другому: «Предупреждён, значит вооружён!», только смысл от этого нисколько не меняется!

«Я НЕ ЖЕЛАЮ ИДТИ ВО ТЬМЕ НЕЗНАНИЯ С ЗАКРЫТЫМИ ГЛАЗАМИ, однако…»

– Надо начинать с малого, – тихо прошептала себе под нос, задумчиво пожёвывая нижнюю губу.

Пусть история ночной прогулки с глюками пока так и останется невероятным искривлением подсознания, потому как я определённо точно отказываюсь верить в случившееся, но пришло время разобраться в другом.

Для проформы, предполагая некую связь между появлением у меня медальона с изменением выбора места обучения Снарского, пошла на риск, который оправдал себя сверх меры!

 Но… обо всём по порядку…

Впихнув медальон в карман джинс, надела любимую клетчатую рубашку, синего цвета, на фоне которой мои глаза казались ещё ярче. Пусть за модой и эффектными шмотками однокурсниц мне было не угнаться, но со странным мнением – «Ботанши – синие чулки» или того хуже «серые мышки» – я была категорически не согласна!

«Да, не Prada… и даже не ZARA, популярная в последнее время среди студенток. Только очки от Марка Джейкобса и рубашка от Вивьен Вествуд тоже довольно не плохие! Да и на мне хорошо смотрятся… и думаю так не я одна!» – Разглядывая себя в зеркале, вспомнила о бабушке, хихикнув, как маленькая.