Медицина как наркотик

Глава 2. «Житуха» после интернатуры.

Для «житухи» после интернатуры я могу подобрать только крепкие выражения. На те деньги, что я зарабатывала, не то что отдельную квартиру нельзя было снимать, а даже жильё с хозяйкой снять было очень накладно.

Но я «затянула потуже пояс», жила надеждами и радовалась тому, что есть.
Снимать квартиру с пожилой хозяйкой было неудобно для молодой женщины. Но ещё досаднее было, когда бабуля передумала сдавать мне комнату. Но она сама нашла мне другое жильё у верующих из какой-то протестантской секты.

Это был небольшой аккуратный снаружи и внутри, но старый дом, который мне напоминал "избушку на курьих ножках". Хозяйкой была женщина средних лет, но она не жила в этом доме. У неё была дальняя родственница древняя бабулька. Вот она и жила одна в этой "избушке". Бабульку нужно было кормить и убирать за ней.Еду женщина приносила в виде полуфабрикатов, а я их готовила на газовой плите.

За за то что "ухаживала" за бабулькой, хозяйка освободила меня от квартплаты.

Вообще эта женщина опекунша была неплохая, можно даже сказать добрая, и комната, где я жила была чистая уютная и опрятная.
А вот бабулька мне не нравилась. В ней мало что осталось от человека. Она напоминала голодный дух, поражённый мхом и коростой, но была тихая и постоянно что-то канючила.

А может быть, мне просто очень не нравилось это занятие. Я никому не рассказывала из буддийских знакомых и даже в своей семье не говорила, что ухаживаю за бабкой - очень этого стыдилась.

Не знаю, как было бы с близким человеком или с «хорошим» человеком, в редких случаях во врачебной практике я сталкивалась с присутствием духа у стариков. И это вызывало во мне уважение. Но ухаживать за этой бабулькой мне явно не нравилось.

Я частенько срывалась на крик,когда она начинала канючить. Но она продолжала, ей видимо было нужно хоть какое-то внимание, чем никакого. Но я не любила орать на самом деле, и старалась с ней поменьше общаться, поэтому иногда не откликалась на её обращения. Предпочитала общаться с белой пушистой кошкой, которая тут жила.
Эта кошка появилась недавно, хозяйка её подкармливала. И она с удовольствием осталась жить сначала во дворе, а потом и в доме. Я утешалась тем, что кошка поселилась из-за меня, чтобы мне было не так горько тут жить.

Ведь моя жизнь после окончания университета поменялась очень резко. Врачебная жизнь состояла из орущие сотрудников на работе, нищенской зарплаты и ухода за бабулькой. Для этого я что ли училась семь лет?

Но долго об этом я не думала, уже привыкла, что в жизни есть много вопросов, на которые мало кто может дать ответ.А я держалась за Донецк, и хваталась за любую возможность, чтобы остаться рядом с Учителем и людьми вокруг него, и надеялась на продолжение моей буйной юности.

На этом фоне мой новый ухажёр, совсем непривычный типаж мужчины, поначалу был для меня просто отрадой.

К тому же кроме ухаживаний, Серёжа с самого начала делал подарки и пытался как-то материально обо мне позаботиться. И хотя возможности Серёжи были не большими, но чувствовать на себе заботу мне было необходимо.

В этом он тоже отличался от тренера Валентина. Я не видела, чтобы Валентин ухаживал и материально заботился о близких женщинах.
Наоборот, я часто попадала на браваду в разговорах и стремление «разрушить стереотипы» в среде практикующих мужчин. Это «разрушение стереотипов» почему то заключалось в том, чтобы обходиться в близком общении с женщинами без ухаживания и материальной заботы.
Последние два действия клеймились словами «привязанности», «манипуляция», «зависимость». И мне приходилось искать эмоциональную, чувственную и материальную поддержку среди мужчин, не практикующих духовные практики или выживать в одиночку.