Меланхолия

Меланхолия

Подсознательно человек всегда стремится к меланхолии. Несчастная любовь романтичнее счастливой любви, и — как тоску или как боль — мы чувствуем меланхолию острее, чем счастье.

Ларс Фон Триер

Я открываю глаза и продолжаю лежать, уставившись в стену. Нет сил пошевелить ни рукой, ни ногой. Моё дыхание ровное, а в голове лишь привычное по утру: «Ещё один бессмысленный и бесполезный день». Будильник в изголовье кровати молчит. Он спит. Не стану тревожить; пока ещё не рассвело. Пусть спит. Мой взгляд скользит чуть выше, туда, где в стене уже пару месяцев как появилась трещина. Ежедневно она отвоёвывает по паре тройке песчинок у холодного, цементного поля, двигаясь, не спеша к потолку. Равнодушие…

Нехотя, стекаю ртутью с кровати, окрашивая мир вокруг себя красками грусти. Лишь одиноко болтающаяся в патроне лампочка Ильича, как персональное солнце, по щелчку пальца разбавляет по вечерам этот монохром. На столе прекраснейший из натюрмортов: переполненная окурками пепельница и опрокинутый набок стакан. Состоявшийся романтический ужин на одного и телевизор, что стоит у стены. Его экран давно покрылся пылью как белым шумом, что вещает мне вести перед сном.

Едва переставляя ноги, волочу себя к ванне, попутно расталкивая разбросанные на полу вещи по сторонам. Набираю чуть тёплую воду и погружаюсь в неё с головой. Глаза открыты, и я с удовольствием наблюдаю за расплывающимся надо мной миром, что дополнен невнятным, булькающим криком в ушах. Воздух в лёгких подходит к концу, уши закладывает, а картинка покрывается чёрными мушками. Нет дружище, не сегодня. Не сейчас. Выныриваю, расплёскивая воду вокруг себя на кафельный пол…

Подхожу к раковине. Зубная щётка, паста, полотенце… Ежедневный ритуал по утру. Тщательно избегаю встречи взглядом с зеркалом, что висит прямо передо мною. Возвращаюсь в комнату и сажусь на край кровати.

- Не спишь, друг мой?

Ни единого движения, ни звука мне в ответ.

- Молчишь как всегда… Взгляни на себя. Ну на кого ты похож?

Тишина. Поднимаюсь в полный рост и поворачиваюсь к нему спиной.

- Однажды ты пустишь себе пулю в голову или яд от таблеток по венам…

Выхожу из квартиры захлопнув дверь. Задерживаюсь на пороге. Дышать становится легче немного, но у горла тошнота. Слабость и головокружение, как спутники по орбите, преследуют меня изо дня в день. Виною всему моя старая знакомая - бессонница. Мимо проплывают тени, снуют по коридору лестничной площадки, появляясь время от времени то там, то там. Одна из них отделившись плывёт в моём направлении. Я отчётливо различаю силуэты хвостиков, украшенных бантами, пышное платье, едва дотягивающее до уровня колен и игрушку в руках, по очертаниям похожую на медведя. Она движется, припрыгивая вокруг меня, тянет свои щупальца обжигая прикосновениями. Кажется, будто это длится целую вечность. Краем глаза замечаю ещё одну, более объёмную тень, которая наблюдает за нами из зияющего пустотой дверного проёма соседней квартиры. Через пару мгновений тени сливаются воедино. В одно большое, чёрное пятно. Я вижу, как оно шевелит губами, что-то произносит, но слова, не долетая до меня падают и разбиваясь, разлетаются осколками звуков. Я киваю в ответ, мысленно умоляя: «Оставьте меня в покое…». Тени растворяются, будто их и не было вовсе, а я бегу вверх по ступеням, туда, где меня никто не найдёт. Туда, где я могу побыть наедине с собою.

Крыша встречает осенним ветром и холод ощупывает каждую клеточку тела, забравшись за воротник. На лице капли дождя иглами рисуют узоры, а на небе ни облачка, лишь серебряный диск солнца освещает округу. Рубероид под ногами сух. Подхожу к парапету; там внизу простирается город, застывший в ожидании нового дня и меня. Я готов расправить руки-крылья и отправиться к нему на встречу. Упасть в объятия бетонного дна.

Закрываю глаза и улыбаюсь, зная, за спиною она. Та, что является в минуты отчаяния и не даёт окончательно сойти мне с ума. Запах духов и тёплое дыхание; оборачиваюсь.

- Здравствуй… Я скучал.

На лице её белая маска, по которой плывут облака. Яркие краски струятся по телу, разбавляя мой мир чёрно-белого кино. Это всё, что осталось в моих увядающих воспоминаниях. Сколько времени с тех пор прошло? Десять? Пятнадцать лет? И лишь глаза её… Она смотрит на меня. Смотрит сквозь меня. Отворачиваюсь под тяжестью этого взгляда.

- Знаешь… Каждое утро, поднимаясь сюда на рассвете, я думаю о том, что скажу, когда встречу тебя. – нервный смешок вырывается из моих уст. – Забавно. Я так ничего и не придумал. Не подобрал для тебя слова.

Она берёт меня за руку, и я вижу, как краски не спеша начинают заполнять мою ладонь. Тепло…

- Ты ведь осталась прежней? Ты всё также понимаешь меня?

Молчит. И в этом молчании как в дёгте, тонут все наши прежние клятвы, молитвы, не пролитые слёзы. Время неумолимо тает...

До меня доносится постепенно нарастающий грохот. Мир трещит по швам: здания падают, превращаясь в обломки одно за другим, деревья и автомобили уходят под землю, а небо раскалывается чёрной паутинкой трещин. Мне не страшно. Лишь не много грустно – ладонь моя опустела. Спустя мгновение я проваливаюсь в пустоту. Кричу, но некому меня услышать.

Открываю глаза. Комната. У изголовья кровати бьющийся в истерике будильник. Взмах тяжёлой руки и он, замолкая, летит на пол. Моя бледная тень подходит к окну и распахивает шторы. Какое-то мгновение, взгляд сосредоточен на одинокой птице, падающей в небо… Шум льющейся воды и вновь ежедневный ритуал по утру.

- Ты не думал над тем, чтобы уволиться?

Он проходит мимо, старательно делая вид, будто меня не существует и надевает мятые брюки. Рубашка, пиджак и галстук, так отчаянно похожий на удавку.

Выходим на улицу и движемся к метро. Зелёная осень в каждом сантиметре пространства, как дешёвые декорации к фильму. Раскалённый жарой воздух. Одежда противно прилипает к вспотевшему телу, а кожаные туфли натирают мозоль. Шаг, ещё один, ещё полшага…