Мелисса и Белинда. Любовь и еда

Мелисса и Белинда. Любовь и еда

«Рядом с нашей фермой была ферма зажиточного Бордо.

У Бордо и слуги, и наемные работники и монеты.

Стада его неисчислимы.

Даже личные портные, повара и ремонтники были у Бордо.

Бордо любил, чтобы у него все было лучше, чем у других.

Космолеты заказывал отделывать дорогим деревом.

Скафандры носил только из змеиной кожи.

Сколько тратил Бордо – много.

Но самое удивительное, что денег ему прибывало еще больше и больше.

Мы с утра до ночи на поле спины гнем.

Урожай у нас не идет.

Скотина дохнет.

А у Бордо все расцветает.

Скотина приплод дает постоянно.

И не злой был Бордо.

Не жадный.

Все спрашивал – чем нам помочь.

Но мы – гордые.

Отец и мать мои отказывались от предложений богатого соседа.

Отец плевал на него.

А мама лишь горько улыбалась.

И качала головой.

Глаза у нее становились печальные.

За эти огромные очи печальные сосед Бордо полюбил мою матушку.

Разбила она ему сердце.

Мой отец сначала хотел жаловаться на соседа в космополицию.

Но мать заступилась:

«Шулермахер, — мать отца за рукав держит. — Сосед нам только добра желает».

«Тебя он желает, Елизавета».

«А я, разве, не добро?

Ты меня не желаешь больше, Шулермахер.

Внимание на меня перестал обращать.

А мне любовь нужна».

«Сад и коровы – твоя любовь», — отец злился.

Если бы он покорился судьбе, то мать никогда бы его не бросила.

Но отец запирал мать в сарае.

Бил ее.

Упрекал каждым куском хлеба.

Он не хотел, чтобы мать выглядела счастливой.

Поэтому, она сбежала от него.

Стала женой соседа.

Бордо окружил мою мать богатством и любовью.

Мой отец – разумеется – запил.

Не работать же он будет.

Однажды – в Великий Праздник – отец отправился к соседу.

Хотел с его кухни украсть зажаренного кабана и алкоголь.

Отец на кухню пробрался.

Схватил под левую руку кабана.

Под правую – бочонок с вином.

Тут главный повар моего отца схватил за ухо.

Другие повара обступили моего отца.

Ножами мрачно звенят.

«Ваш хозяин мою жену в жены взял, — отец храбрится. — Я имею право на компенсацию.

Жареный кабан и бочонок вина – не столь великая цена за мою красотку Елизавету».

«Мы воров не любим, — главный повар нож к горлу моего отца приставил. — Не взывай к нашей жалости.

Ты даже не представляешь, сколько овечек на меня жалобными глазами смотрели, когда я их резал.

Тебя на фарш пустим.

Твоя бывшая жена котлетами из тебя полакомится».

«Я буду жаловаться на вас в антимонопольный Имперский комитет», — отец завыл.

«Никто ничего не знает наверняка, — главный повар ножом по уху отца провел.

Слизал кровь. — У каждого человека много планов.

Когда ты будешь фаршем, то ты уже не пожалуешься».

«Много фарша, — отец мрачно ответил. — Мы сделаны с тобой из разного теста».

«Я не делаю остановок по жизни.

Ты только отдыхаешь, Шулермахер.

Недавно ты пособие по бедности получил.

На детей, на хозяйство денег из него не оставил.

Купил ящик дорогущего коньяка.

Я себе не позволяю этот коньяк.

А ты – бедняк, коньяк хлещешь.

И на жизнь жалуешься».

«Закончился коньяк, — отец тяжело вздохнул. — Чтобы выжить, я должен пить.

Двигаться вперед в этом направлении».

«Ты, как крокодил», — главный повар заметил.

«Я не крокодил, но я кусаюсь», — отец пошутил.

«Забирай кабана и вино, — главный повар неожиданно предложил. — Ты до них уже дотронулся.

Я теперь брезгую их на стол поставить».