Мелодия раздора

Пролог

7162 год со дня рождения Богини.

3778 год по ниафенскому календарю.

Акрат. Район Улонт.

Это был солнечный день. Громкий, полный страха женский крик спугнул с деревьев стаю птиц, что пронеслись на ярко-голубом, безоблачном небе быстрым чёрным росчерком. Надпись «Ходячий театр» на синих досках, что была украшена звёздами и цветами, окрапилась брызгами крови. Лёгкий ветер шуршал листьями деревьев. Тёплые лучи освещали белоснежную кожу мужчины, харкающего кровью и прижимающего к себе маленький свёрток с лежащим младенцем внутри. Ребёнок, будто понимая весь ужас ситуации, молчал и лишь иногда горько всхлипывал.

За спиной мужчины, в луже собственной крови, лежал труп его жены. Когда-то яркие фиолетовые глаза остекленели, а тёмная кожа стала неестественной бледной. Неподалёку от женщины распласталось по земле истерзанное молодое девичье тело, по-кукольному раскинув сломанные конечности в разные стороны. Брови девушки исказились от страха, рот застыл в немом крике.

Ещё чуть вдалеке, покрытый множеством кровоточащих ран, из последних сил сражался с напавшими высокий широкоплечий мужчина. Его массивная фигура нависала над двумя крепко сложенными наёмниками, что ловко уворачивались от летящих в их сторону огромных кулаков. Чёрные плащи убийц, ярко выделявшиеся на фоне насыщенной листвы леса, кружили вокруг с невероятной ловкостью.

Белокожий мужчина в это время, подползал всё ближе к вардо, под которым свернувшись и дрожа от страха лежал маленкий мальчик. Мужчина прохрипел его имя и мальчонка поднял голову. К груди он прижимал старую, потрёпанную временем лиру. Слезливым взглядом, не переставая шмыгать носом, он посмотрел на мужчину.

– Турдьэр, – прохныкал он.

Но мужчина лишь покачал головой и дрожащими руками протянул подростку свёрток с младенцем. Надрывно, осипшим голосом мужчина приказал мальчишке бежать и закашлял кровью. Мальчик, захлёбываясь слезами и сильнее прижимая к себе младенца, выполз из повозки и побежал. Лёгкие горели, с каждым шагом дышать становилось всё труднее. Слёзы застилали обзор, превращая приближающуюся полоску леса в зелёную дымку. Подросток бежал, боясь оглядываться назад. Казалось, убийцы были так близко, что он чувствовал их фантомного дыхания над головой. Когда мальчик обернулся: от увиденного сердце его болезненно сжалось. Рядом с окровавленной повозкой лежали истерзанные трупы его семьи. Тело, державшегося до последнего сильного широкоплечего мужчины, накрыло собой изломанное тельце маленькой девушки, а белокожий мужчина, сжав в руке ладонь жены, лежал рядом с повозкой, окрашивая, из перерезанной шеи, алой кровью траву под собой.

Наёмники же приближались с чудовищной скоростью. Красные глаза горели из-под тёмных капюшонов. Спасительная лесная чаща была всё ближе. Мальчик начал бежать ещё быстрее, не чувствуя земли под ногами. Он влетел в лесной массив одним прыжком. Ноги сразу запутались в мягком мхе, гниющем валежнике и корнях деревьев. Не обращая внимание на царапающие кожу ветки, он бежал вперёд. Ноги болели, руки устали держать лиру и плачущего младенца. За спиной раздавался хруст ломающихся веток и шуршащего под ногами хвороста. Мальчик петлял между многочисленными деревьями, пытаясь запутать преследователей.

Внезапно земля под ногами пропала. Подросток не успел понять, что случилось, как уже кубарем катился по колючей траве вниз. Прижатый к груди младенец оглушительно плакал. Обрыв кончился и мальчик упал на бок. Рука запульсировала болью. Встать на дрожащие ноги получается не с первого раза. Голова гудела, кружилась и, кажется, от одного неверного движения раскололась бы пополам. Мальчик, качаясь из стороны в сторону, побрёл вперёд. Деревья перед глазами двоились и качались. В ушах звенящий шум и пение птиц слились воедино. Пройдя несколько метров, мальчик заметил вдалеке чёрную точку. С каждым шагом она становилась всё больше и больше, пока не превратилась в большую, с подростка ростом, нору. Вход в неё был укрыт ветками и листьями, а из земляного потолка торчали кривые корни.

Мальчик залез в берлогу. От земли веяло холодом. Запах сырости оседал в носу и на языке. Корни путались в волосах, щекотали, вызывая табун мурашек по коже. За спиной всё ближе раздавался чужой топот и шуршание листвы. Доползя до конца норы, подросток прижался к земляной стене, скрываясь в темноте самого дальнего угла. Младенец в его руках хныкал, сжав маленькие ладошки в кулачки и скорчив недовольную гримасу. Мальчик зашипел на него пытаясь успокоить и, будто поняв, что от него хотят, новорожденный перестал плакать. Лишь изредка всхлипывая, младенец смотрел на подростка большими глазами, а последний улыбался вымученно и прижимал ребёнка к себе ближе.

Со стороны входа в берлогу доносились шум: треск, шуршание и грязные ругательства. Весь измазанный в земле, с множественными мелкими порезами, с листьями и паутиной в волосах и на одежде, мальчик дрожал от страха и холода, боясь лишний раз вздохнуть. Вскоре голоса наёмников отдалились, а затем и вовсе пропали. Подросток не знал, сколько времени прошло. Солнце и луна успели заменить друг друга на небе, а затем снова поменяться местами.

Когда голод стал невыносимым, а младенец на руках начал плакать не переставая, мальчик решает вылезти из укрытия. Лес встретил его прохладой и пением птиц. Несколько минут мальчик стоял неподвижно, прислушиваясь к звукам леса, а затем в изнеможении упал на мокрую траву.