Меня зовут Нэйтон!

1

Нэйтон

Я наклоняюсь над Викки. Она дышит, но не приходит в себя. Профессор так же, как и девушка, в полной отключке. Повезло, что я очнулся первым. Замеченное за бортом здорово выбило меня из состояния равновесия и хорошо, что они не видят моей растерянности. Это что реально две луны? Или какой там спутник у Юпитера? Смотрю на Викки и на ее такое спокойное лицо.

- Ну же, моя девочка! – обращаюсь я к напарнику. – Поскорее приходи в себя и скажи мне, наконец, какие спутники сопровождают твою любимую планету! Один, похоже, Ганимед, а второй, если честно, я подзабыл какой, – я нежно прикасаюсь к ее щеке, но она никак не реагирует. Профессора я не глажу по щеке, а усиленно трясу, но пока безрезультативно. Его очки съехали набекрень, а волосы застыли в стоячем положении после жесткой посадки и поэтому и вид у него сейчас еще более сумасшедший чем обычно.

- Профессор, вы так радовались, что попали в черную дыру, - напоминаю я крепко спящему отцу моего второго пилота. – А сейчас пропускаете все самое интересное! Две огромные «луны» висят в воздухе! Неужели вам не любопытно?

Я наблюдаю за ними молча. Никто из них не спешит просыпаться и это начинает меня пугать. Считаю пульс сначала у Викки, а потом у профессора. У Викки сто двадцать, у профессора шестьдесят. Понимаю, что пульс Викки высоковат для спящего человека. Щупаю ее лоб. Он обжигает мои пальцы. Не замечал раньше, чтобы ее кожа была такой горячей. Наоборот, на Земле ее руки всегда были холодными…В голове вертится несколько вариантов, но я не решаюсь их озвучивать даже самому себе.

Наш корабль цел. Хотя панель управления и не реагирует на команды. Внутри так же нет никаких существенных повреждений. Такое чувство, что черная дыра, как любящая мать, аккуратно вынесла его из своей темной материи и бережно поставила на песочную местность. Через бортовое стекло корабля наблюдаю насколько не естественно голубое небо на этой планете. И насколько желтый песок. Мне кажется, что даже кожа Викки выглядит по-другому. Он слегка сияет. Перевожу взгляд на профессора, а потом на свои руки. Мы такие же, как и прежде. Я чересчур загорелый после службы в Африке, а профессор, наоборот, недостаточно из-за проживания в подземном бункере. То есть изменилась только Викки. И она горит не потому что она заболела! Ее кровь на этой планете берет свои права. Подозреваю, что станет с ее нравом, останься она здесь на длительное время….

Внезапно небо разрывается и прямо над нашим кораблем снижается еще один. Он не такой огромный и я даже по звуку узнаю, что это за шаттл и чей он. Питэр! Но как мы умудрились обогнать его в черной дыре? Хотя Викки предупреждала меня, что внутри у нее все законы физики перестают действовать. Соответственно и скорость там совсем другая и даже временное пространство. Получается, мы опередили Питэра именно во временном пространстве. То, что было для нашего сознания прошлым, стало для него настоящим...Я начинаю мыслить, как мои новые друзья и опасаюсь этого.

При помощи вращающегося колеса на двери распахиваю спусковой мостик вручную. Ведь электроника не работает сейчас. Оставив дверь в открытом положении, позволяю свежему воздуху зайти внутрь, а сам покидаю ТУ 150. Песок мягкий настолько, что мои ноги моментально утопают в нем по колени. С трудом делаю шаг. Это не болота, нет. Меня не утягивает сильнее. И не зыбучие пески. Похоже, на этой планете все совсем по-другому. Я машу перед собой руками и мне кажется, что я могу потрогать даже воздух. У него здесь совсем другая плотность. Удивительно! Викки говорила что-то про газовую оболочку…Может, это она и есть. Тогда не понятно чем я дышу? И кислород ли это? Начинаю путаться в собственных мыслях!

Шаттл Питэра улетает достаточно далеко от места нашей посадки. Я еще раз оглядываюсь на спящих в кабине профессора и Викки. Интуиция не выдает никаких опасений, а вот по части Питэра, наоборот, предлагает поспешить. Его корабль мы не тестировали на посадку, а внутри ионный двигатель, сделанный самостоятельно в бункере. И не известно, как он себя поведет при приземлении. Если Питэр сядет не мягко, а, наоборот, грубо, то может произойти не поправимое. Тем более, я не знаю в сознании ли Питэр. Быстро принимаю решение и, нелепо передвигая ногами, ускоряюсь в сторону движения корабля мальчика. Прокопошившись в песке с полчаса, я выползаю на более устойчивую поверхность. Очень хочется прыгнуть вверх, но я не имею сведений, какова гравитация на этой планете, поэтому не рискую. Просто перехожу на бег. И мои ноги, соскучившиеся по интенсивному движению, благодарят за эту возможность.

Под ногами у меня проползает ящерица, только с двумя головами. Потом замирает. Взгляд не напряженный. Обалдеть! Даже это существо понимает, что я здесь никто! И оно меня не боится. Чувствую, для того чтобы выжить на этой планете, мне придется вернуться к себе прежнему, хотя так не хочется.

По натуре я миротворец. Я не люблю убивать и никогда не спускаю курок не подумав. Совсем не так холоднокровно, как это делают Викки или профессор Зик. На службе в Африке я много убивал. Но только по приказу. И когда этот приказ был выполнен и поступал новый, мне казалось это все каким-то нескончаемым потоком энергетической мощности, как на высоковольтной линии передач. Мне хотелось замкнуть эту высоковольтную линию, чтобы приказов больше никогда не поступало. То время, когда я встретил Викки и Питэра, а потом и профессора, стало самым счастливым в моей жизни – потому что я не убил ни одного человека...Даже в поселке. Хотя мог это сделать и решить наши проблемы горазда быстрее – но я не стал! И я не хочу, чтобы Викки делала это снова. Лучше это сделаю я вместо нее.