Мёртвая авеню

Часть I. «Смерть и её люди». Глава 1. «Как можно дальше»

Джейсон никогда не был героем. Джейсон был трусом. И теперь я, как феникс, восстал из его пепла. Огонь уничтожил моих родных, тем самым уничтожив меня. Джейсона переплавили в этом самом огне. Теперь есть только Феникс.

От старого Джейсона не осталось ровным счётом ничего, кроме воспоминаний. Я помню всё, кроме пожара. Помню лишь как Лили кричала в огне. Ей было шесть лет, Господи!

«Везунчик». 

Так меня называл Джаспер. 

Он считал, что мне повезло выбраться из того дома живым. Да уж, конечно, везунчик. Лучше бы я сгорел вместе с сестрой и мамой, а не бежал, как подлый трус. 

Мы застрелили Джаспера неделю назад, потому что он заболел неизлечимым вирусом. Не выздоравливал ещё никто, но, возможно, это связано с отсутствием какого-либо шанса на выздоровление — любого, кто заболел, немедленно уничтожали. Сначала убивали, а затем сжигали тело до тла, чтобы никто не подхватил трупную заразу.

Справа от меня в тени дерева на своём походном рюкзаке сидела Сьюзан МакМартин. Длинноволосая красавица латиноамериканской внешности. Ужасная чистюля. Она тоже лишилась семьи. Мы зовём её просто Сьюзан или Сью.

Сьюзан сделала несколько глотков воды. Много нам пить не разрешалось — до Нью-Йорка осталось примерно десять миль, но двигаемся мы медленно, а припасы не бесконечны. До самого города нам не представится возможности запастись едой в магазинах — на пути пусто. Уже отсюда вдалеке была видна серебристая лента Гудзона, — через эту реку нам предстоит переплыть, — и сам Нью-Йорк, но никаких зданий на нашем берегу так и не обнаружилось. 

Без нарушителей правил и жуликов, разумеется, не обошлось — рядом со Сьюзан развалился толстячок Боб. Этот парнишка ворует протеиновые батончики, и потому ест в три раза больше, чем положено. Вор с жирной веснушчатой мордой и соломенными волосами. Скорее бы этот наглец сдох, я был бы рад поджечь его на редкость упитанный для наших времён труп.

Я иду от самого Далласа. Изначально я шёл в группе техасцев, нас было около девяти десятков. Среди них Лили и мама. Лили — это моя младшая сестра. 

Постепенно наши ряды редели, сейчас от этой группы никого кроме меня и ещё троих ребят не осталось. Кто-то стал зомби и был убит, кто-то — погиб от голода, а остальные просто не выдержали дороги, — перенапряжение дело серьёзное, — как ни странно. Прошёл целый месяц с тех пор, как мы отправились в далекую дорогу до Нью-Йорка.

Нью-Йорк стал нашим «островом спасения». Это единственный город во всей Северной Америке, до которого не добралась болезнь. Вирус мы нарекли Капсулой. Не мы, а его создатель, если быть честным. Именно он выпустил на волю этот смертельный, не до конца изученный вирус.

Выжившие со всего континента собрались именно в Нью-Йорке. Вокруг города за поразительно короткое время возвели непреодолимую электрическую стену, — её мы могли видеть даже с нашего нынешнего местоположения. Говорят, ворота всего одни. Стоит за них зайти, как тебя отправляют в аэропорт, где ютятся все прибывшие. Там проводят кучу проверок на наличие иммунитета. Это я видел по телевизору. Интересно, что случается с заражёнными? Наверняка их уничтожают. Или отправляют в лаборатории для проведения опытов, а потом уничтожают. Об этом на канале Сиэнэн не упоминали. 

Я поднялся на обе ноги и задрал лицо к небу, но получив мучительный залп ярких солнечных лучей себе прямо в глаза, резко опустил голову. Футах в тридцати от меня стояла Мия Доссон. Солнечные лучи светили ей в глаза, потому девушка была вынуждена щуриться. Она о чем-то смеялась с парнем из Огайо, которого я называл «К». Мы подобрали его совсем недавно, — отчего-то он мне сразу не понравился, — а когда представился, из всего его имени я разобрал только букву «к», поскольку был немного пьян. Зед, мой новый друг, ухитрился раздобыть нам вино и вовремя выбросить бутылки, дабы никто ничего не заподозрил, но Сью всё равно заметила и, на наше пьяное удивление, нас не выдала — с начала пути был введён сухой закон, и нарушителей наказывали. Не то чтобы я большой любитель выпить, но из-за всего, что случилось мне хотелось не просто хорошенько напиться, а в идеале повеситься на любимом галстуке, если это означало больше не видеть смертей.

Мия — высокая девушка спортивного телосложения. Загорелая, сразу видно: пляжная девчонка. Она держится лучше всех нас — весёлая, своим жизнелюбием заражающая всех окружающих, постоянно сыплет шутками. И дня не проходит без её звонкого смеха. Её мать и сестра погибли в автокатастрофе девять лет назад, и с тех пор она воспитывалась отцом. Это хороший техасский мужчина, никогда не расстающийся со своей ковбойской шляпой по имени Клейтон. Он ушёл на разведку четыре дня назад и не вернулся до сих пор. Даже дураку Бобу ясно — он мёртв. Мия старалась на поднимать эту тему.  

В нашей группе всего двадцать девять выживших: трое из Техаса, включая меня, а остальные присоединились по дороге. Сьюзан из Тусона, а Мия, как и я, из Далласа. Мы ровесники, нам обоим по 18, даже учились мы в одной школе. Моей девушкой долгое время была её лучшая подруга. Полагаю, сейчас она мертва. 

Я хорошо помню Мию до вируса: у нее были длинные волнистые волосы и неизменная улыбка на лице. Раньше я не обращал на неё должного внимания. Мы даже не были знакомы лично, но сейчас я вижу, что её достоинство не только в красивых глазах. 

Это странно, но меня почему-то волнует необъяснимость того факта, почему Мия подстригла волосы. Раньше они доставали ей до лопаток, а сейчас её причёска была совсем короткой: раньше такие называли «прямой боб», разве что у Мии волосы были подстрижены не самым аккуратным образом, но выглядело, стоит заметить, неплохо. Это делало её старше. Так она более похожа на бойца, а не на девочку.