Мертвые земли

Глава 38

Хром и сам не верил, что переход пойдет так гладко. Казалось, услышав про гостеприимство гномов, бабы примутся метаться по стоянке, как куры с отрезанными головами. Тут пожитки собрать, там – мужа обнять на прощанье, потом пересчитать детей и снова вернуться к пожиткам. Так было, когда его люди покидали Олейку – хоть мертвые и доняли до печенок, а всё никак не могли собраться в путь. Но вышло иначе.

Не пришлось невзначай оттискивать женщин к железному обручу – они и так хоронились там, изредка поглядывая на спины мужей и сыновей. Но больше старались заняться делом – порты ли подштопать, перепеленать ли младенцев или просто поковырять землю под ногами – вдруг удастся отыскать съедобные корешки? Своих Хром собрал тут же, едва Дрох-тин вернулась на другую сторону купола. Всем настрого наказал, чтобы держали язык за зубами и по сигналу тут же бежали, куда укажут. Дальше гномиха обещала взять и новых, и старых Надвинцев под своё крыло.

Вникать, откуда вдруг в дочери бородатого народа проснулась такая любовь к людям, и что ей грозило за гостеприимство, большак не стал. Некогда было. Тут ведь не просто караульных пришлось отряжать – всех, включая тех, кто нес ночную стражу перед рассветом, пришлось пристроить к делу. Пока – только в уме, но каждый из дремавших вполглаза у костра или напряженно всматривавшихся в обозначившийся розовой полоской горизонт мужчин знал, куда идти, когда начнется переход.

Теперь же, пробоина в куполе ширилась, проглатывая сначала по одной, а потом по три-четыре женщины, ведших за руки детей. Или – наоборот. Малышей и ребятню постарше не надо было понукать – они сами спешили туда, где раскинулась такая же голая и неприглядная земля, разнившаяся только тем, что на ней не придется плакать по ночам и ждать, когда из темноты вырастет голодное нечто.

Мужчины стояли чуть поодаль, пропуская беглянок словно по живому коридору. Каждый зорко следил, чтобы уговор с гномихой был соблюден. Только бабы да дети. Ни один мужчина не должен был сунуть в пробоину носа. Иначе купол закроется. Не сладко приходилось и тем, кто стоял сейчас в карауле. Мертвые уже показались с первыми солнечными лучами, и теперь никто не знал, сколько прибавиться к их числу из Хромовых людей прежде, чем переход закончится.

Торденских женщин тоже пускали. Безмолвно и резво они похватали малышей и тряпье и бросились к спасительной пробоине. Хром порядком засомневался – не нарушил ли кто из его подопечных наказ и не шепнул ли соседкам по кострам ночных новостей? Но если такое и случилось, то делу оно не помешало. Наоборот – не было возни, стонов, лишних и даже глупых в такую минуту слез. Торденцы-мужчины смотрели на улепетывавших жен и дочерей безучастно, лишь изредка вскидывая руки для прощания. Тут уже и гадать не надо было – знали. Не удержали будущие Надвинки языков, всё выболтали сестрам по несчастью.

- Живей, - хмуря для острастки брови покрикивал Хром. Не забывал и на надвигающуюся полосу мертвецов поглядывать. Быстро шли, слишком быстро. Успеть бы…

Большаку вдруг стало тошно на душе, тоскливо. Мог бы – сел и завыл, как степной шакал, но на него смотрело сейчас слишком много глаз. Людских и даже пара прищуренных гномьих.

Дрох-тин стояла по ту сторону купола и тянула руки в разные стороны, будто ими растаскивала полог защиты. И это давалось ей нелегко – мышцы на оголенных руках бугрились от напряжения, ноги подрагивали. Даже издалека Хром разглядел, как тяжело она дышала. А ведь по меркам гномов она была еще девчонкой. Впервые он подумал о ней так: не как о гномихе – сварливой и страшной бородатой женщине, которых похожие на них как две капли воды мужья прятали в недрах Пещёр, а о гномке. Немного более крепкой для человека, но такой же хрупкой девчонке, как и те, что спасались сейчас за железным обручем по ее милости.

- Ну же! Живей, - будто эхо Хромова голоса заголосил кто-то из мужчин. Другие подхватили.

Среди тех, кого они подталкивали к пробоине шагали и их жены, малые сыновья и дочери, но некогда было бросать прощальные взгляды. Вот, отобьются, отбросят мертвых – тогда и в гляделки поиграть можно. Вдосталь – через мерцающую пелену купола только глядеть и можно.

Хром уже хотел развернуться и двинуться вперед – к намеченной полосе обороны, но тут сбоку донеслось конское ржанье и гнусавый голос заверещал.

- Ты что, падаль, не видишь, кому дорогу загородил?!

- И кому же? – отвечал мужчина в одних портах с пролегшим ото лба до подбородка шрамом. Он был ростом головы на три выше Хрома и во столько же шире в плечах. Может поэтому понукаемая гнусавым седоком лошадь не рискнула смять его с пути?

- Ты что?! Да как?! Да Их Величество с тебя с живого шкуру снимут…

Договорить гнусавый, который еще недавно приходил взывать к совести большака, не успел.

- Это не его человек, чтобы Радвин мог приложить к нему руку, - осадил его подскочивший к месту неминуемой драки Хром.

- А чей же? – на этот раз голос подал всадник, скрывавшийся за спиной заклепанного в латы рыцаря – второго в ряду.

Только в таких на турнирах тупым копиём тыкать – самое оно. А против мертвых, что пиявка от поноса. Хром подумал так и невольно хмыкнул.

- Мой, - ответил, но слово вырвалось со смешком.