Метаморфозы Катрин

Глава 1

Иногда я вспоминаю прошлую жизнь. Я точно знаю, что она была, но сейчас уже кажется сказкой. Страшноватой сказкой...

Мать умерла родами, отец пытался оставить меня в роддоме. Если бы не моя бабуля -- кто знает, что бы было со мной. А так я жила в ПГТ, в частном доме с водой и газом, работала в огороде, вязала, немного шила и вышивала. Ходила с бабой Светой в лес за малиной и грибами, за земляникой и травами. Часть трав мы сдавали скупщикам, это тоже копеечку приносило.
На "травяные" деньги бабушка оплачивала мне интернет. Конечно, компьютера у меня не было, но мне и телефона хватало узнать всё, что нужно. Заодно телефон решил и проблему чтения. Всё же бумажные книги -- это очень дорого. И в доме у нас были только старые советские издания. Зато -- самое лучшее, что можно было из классики и поэзии, практически всё, что нужно было по программе в школе стояло в книжном шкафу.
Алименты от отца были крошечные, приходилось экономить. Но я никогда не голодала, у меня был чистый уютный дом и любимая бабуля. И холодное молоко с теплыми булочками на завтрак, и крошечная беленая комнатка, с тахтой и письменным столом, где я делала уроки, и черный, как смоль, ленивый и нахальный Плис, которого бабушка назвала в честь своей старой жакетки. На ней, на этой плисовой жакетке, Плис спал и лентяйничал днём. И старенькая, уже седая Тренька. Еще щенком её пытались повесить малолетние ублюдки. Так что лаять она так и не смогла, а иногда тихонько "тренькала", как говорила бабуля.
Тренька и ушла из жизни первой, дожив свой не маленький для собаки век в любви. Плис пропал через пол года, уже после похорон бабушки. Я нашла его на сороковой день, мертвого, на его обычном месте. Похоронила в саду, вместе с его любимой жакеткой, под старой яблоней, рядом с Тренькой.
Думать о смерти бабушки я просто не могла. Мне казалось, что я проваливаюсь в какую-то черную пропасть без дня. Я всё время уговаривала себе, что она просто уехала... Просто уехала и ей там хорошо...
Приходили соседи, помогали, тетка Люба звала пожить к себе, но сама мысль оказаться в чужой семье мне не нравилась. Хотя и дома мне было тяжело, все казалось странным и не моим, не таким, как при жизни бабули. Но школу я окончила, хоть и без медали. Благо, мне уже было семнадцать и ни в какой детприёмник я не попала. Приходили дамы из опеки, проверяли, как я живу. Аж два раза приходили. Но мне хватало алиментов и запасов дома. Огород я обрабатывать умела, так что за это можно было не переживать. Вот только что делать дальше я не знала. Планировалось, что я поступлю в институт в городе, и буду жить в общежитии, а летом работать. Ну, и бабуля поможет. Кое что она откладывала.
После экзаменов я пошла работать в магазин. Точно еще не знала, как и что, но алиментов уже не было, а есть нужно каждый день. Там и проработала почти целый год. И вот тогда-то судьба и решила меня порадовать.
Толстый конверт почтальонша, тётя Вера, принесла мне прямо на работу. Я расписалась за доставку.
Раньше она приходила к нам каждый месяц и приносила бабушкину пенсию и второй раз -- алименты. Теперь мы с ней почти не виделись. Последние алименты отец перевел почтовым переводом и приписал, что больше ничего не должен.
Тётя Нина и Зинка, что работали со мной в одну смену, окружили меня и ждали, пока я вскрою конверт. Зинка аж посапывала от напряжения. И тетя Вера не уходила -- всем было любопытно, что скрывается в конверте с обратным адресом:
г. Москва,
ул. Краснознаменная, д. 12
Нотариус Вержицкая Ю.С.
Там была копия завещания некой гр Гудовой Валентины Михайловны.
Богатая была дамочка. Несколько квартир в Москве. Их она завещала различным Гудовым. Но одна из квартир, двушка на улице Таганской была завещана Романовой Екатерине Андреевне. То есть -- мне.
Еще лежало письмо от нотариуса, что мне нужно позвонить по номеру телефона такому-то и вступить в наследство не позднее определенного срока.
-- Тю, Катька, так то бабка твоя померла, ну, что по отцу-то бабка... Богатая теперь будешь, замуж выйдешь за москвича!
Тётя Нина всегда была не слишком деликатна.
Разговоров о том, что я теперь москвичка и богатая невеста было столько, что через неделю я не знала, что делать. С вопросами и пожеланиями лезли все. Приставали парни, которых я знала только в лицо. Звали в кино, на свидание, пытались дарить обломанную на кладбище сирень. Напрашивались в подруги девицы со школы. Даже Лена, которую я считала своей лучшей подругой повела себя странно.
Нотариусу я позвонила, дама уверенным голосом объяснила, как они работают, когда нужно подойти и поставить подписи и получить ключи и ещё конверт, который мне оставлен
Через неделю я поняла, что нужно уезжать -- жить спокойно мне здесь не дадут. Да и учится лучше точно в Москве. Вторую комнату можно сдать и на эти деньги спокойно выучиться.
Дом я продала с великим трудом. Весть о богатой москвичке облетела весь поселок и цену мне предлагали просто неприличную. Повезло, что выкупили домик приезжие пенсионеры. Продавала я со всем имуществом, со стиральной машинкой, мебелью и микроволновкой, так что на поездку и года на два жизни у меня деньги появились. Цены на московские продукты и квартплату я, предварительно, уточнила в инете. Если не шиковать, хватит даже года на три. А летом, в каникулы, я буду работать.
С собой я собрала немного вещей, чемодан с бабушкиными салфетками и подзорами отнесла к соседке, теть Любе. Попросила сохранить в кладовке. Знаю, что не слишком это все популярно, но потом я обязательно заберу.
На поезде я ехала первый раз и это было так здорово!