Метро 2033: Чужие земли

ГЛАВА I: НА СВЯЗИ

В маленькой, совсем крохотной комнате покрытой мраком и запахом сырости, сидел тощий радист, жадно выкуривая казенный табак из мятой сигареты, он раздраженно щелкал переключателем на бледно-зеленой радиостанции, сменяя каналы он вслушивался в шумы радиопомех, и, прослушав очередной канал он вновь щелкал переключатель.

Который день радист сидел в этой душной комнате наедине с темнотой и шумами радиостанции. Раз за разом сменяя каналы каждый день перепроверяя их вновь. Каждый день ничего нового. Ничего не меняется. Словно безумие.

Вновь щелкнул переключатель – вновь чистые шумы.

Он уже не понимал, зачем это делает. Он не знал чего ему стоило ожидать. Он ни разу не слышал голос с другого конца эфира. Не было такого ни разу за весь тот месяц, за который принесли радиостанцию в Общину, чтобы кто-то вышел с ними на связь. Когда он знакомился с радиостанцией на специальных курсах, ему предоставляли запись эфира неизвестного радиста, который вел переговоры с невидимым собеседником из прошлого.

Он слушал ту запись и представлял картину происходящего. Это была запись последних минут экипажа самолета. Записи было двадцать с небольшим лет, и сделана она была в самый разгар Последней войны.

Черный ящик – так называл систему, которая сделала эту запись старший прапорщик, который обучал Максима основам работы с радиостанцией.

Он вновь закурил сигарету, и очередная затяжка с горьким привкусом легонько обожгла легкие. Радист почувствовал всю свою усталость. Он, сидевший двое суток в одном положении, почти не выходя из помещения и не спавший все это время, бросил недокуренную сигарету в переполненную пепельницу больше похожую на ежа с бычками вместо иголок, и с недовольным видом бросил взгляд на чертову радиостанцию. Он смотрел на нее таким диким взглядом, будто она была виновата во всех смертных грехах. А ведь почти все так и было, ведь благодаря этой работе он попрощался со своей личной жизнью. Даже тогда еще в самом начале, два года назад, когда ему исполнилось восемнадцать, когда он только попал в ряды Вооруженных Сил Общины будучи «духом» у него была невеста. Не краса станции конечно, но зато смышленая и безумно хозяйственная, и свою смышленость она использовала по назначению – она была подававшим большие надежды санинструктором. Ее скромная внешность для него была главным аспектом; они были ровесниками, поэтому Макс собирался сделать ей предложение сразу после того как он встал бы на светившую ему должность командира отделения. И все вроде бы складывалось хорошо: упразднившийся командир отделения специального назначения сержант Игорь Зайцев, ушел на должность разводящего караула, и разбитое на поверхности отделение было частично вновь сформировано бойцами из других подразделений. И все говорило само за себя – командование должно было поставить именно Максима на столь желанную должность, но вышло все довольно иначе: Игорь, отважившись, вновь отправился на поверхность, но уже в одиночку, принес ту добытую в недрах города чертову радиостанцию, и его (Максима), как весьма результативного солдата отправили на переквалификацию. «Переквалификация» и «связь» у него были чуть ли не синонимами к ругательным словам.

После переквалификации на «Студяге» он решил взять небольшое увольнение, чтобы смотаться в отчий домой на Площадь Маркса и повидаться с родителями и со своей невестой – Алисой – которая уже полгода после учебы на той же «Студяге», работала на Маркса. Никаких вестей в течение всей переквалификации до Максима не доходило, поэтому, когда он приехал, его ждала новость, от которой все смыслы существования попросту потерялись. От матери он узнал, что Алиса умерла от рук солдата заболевшего новым штаммом бешенства. Того солдата так же нет в живых, поэтому Максиму было некому смотреть в искупающиеся перед ним глаза.

Его смена подходила к концу, и он услышал звуки приближающихся шагов сквозь хлипкую дверь; затем дверь открылась, и помещение налилось тусклым светом аварийных ламп из коридора. Второй связист, молча сменил Максима и с упрямством стал щелкать тумблеры.

Смена Макса закончилась.

***

Эти двое суток пролетели незаметно. Он вновь возвращался обратно дежурить у радиостанции вновь заниматься однотипным, муторным и бесполезным делом.

По пути в дежурку пару пачек папирос, литра три воды небольшую банку свиной тушенки отдав за это девять жетонов. Что бы Макс ни говорил про работу на посту дежурного радиста, но она приносит ему неплохую прибыль в десять жетонов за сутки – отличные деньги, вот в сравнении с другими должностями и профессиями которые предлагала Община, эта была непыльной и, что самое главное, безопасной.

Прибыв в дежурку, он уселся на свое место у радиостанции. Сменившийся дежурный покинул свое место, как всегда молча, что означало только одно – ничего нового в шумах тот не услышал. Максим так же не надеялся услышать что-то новое.

Надев наушники, дежурный принялся плавать по радиоволнам.

Шумы. И ничего кроме шумов.

Время стояло на месте. Радист достал из портсигара папиросу и, прикурив ее, стал оную жадно смаковать. На рабочем месте он курил довольно много. В комнате почти нечем было дышать, но Мак продолжал курить раз за разом.

Сделав очередную затяжку, он обратил внимание на свисающую на проводах от наушников микрофонную трубку. Странно, но за все время, что он был дежурным, он ни разу не использовал его, так же как и его сменяющий товарищ. Они разговаривали друг с другом редко, но как-то однажды они решили поговорить, и речь зашла про эту ненужную трубку. Конечно, когда он переквалифицировался, прапор объяснял про этот микрофон и как нужно с ним правильно обращаться, но он так же развеял о нем мысли, когда сказал, что тот сломан. И тогда какой смысл от этой радиостанции, когда работает только приемник? На этот вопрос Максиму никто не ответил.