Метролли

Шарики детские

- Летит! Ой, пацаны, смотри летит! Осторожней! Поберегись! Мамочки! – выкрики пассажиров перемежались оханьем, визгом и сдавленными воплями. Смеялись и аплодировали малыши, щелкали смартфонами подростки, крестились старушки, неопрятного вида товарищ громко клялся, что бросит пить. Такого переполоха на станции метро «Сокольники» не случалось ни разу прописью никогда. Хотя повод был в общем-то незначительный

Между колонн, закладывая крутые петли, барражировала связка воздушных шаров. А за связку отчаянно цеплялся перепуганный лысый клоун. Пышный парик давно свалился, туфли с помпонами попадали с тощих ног, разрисованный рот раззявился в крике.

- Йогнется, болезный, -полюбовавшись на непотребство, констатировала метролльхен Будкина и покачала завитой головой. – Только б не на рельсы – на час движение встанет.

Останавливать станцию никому не хотелось. Бригада деловитых метроллей, вооружась пожарными баграми и невесть откуда взявшейся удочкой, пыталась поймать летуна, но проворные шары всякий раз уворачивались от охотников. По уму помог бы хороший дробовик, можно даже и с солью. Увы, огнестрельного оружия в туннелях почти не водилось. Подмогу с кольцевой вызвали, однако и она задержалась. На станции скапливался народ, кто-то ушлый начал стрим на ютуб, остальные просто наслаждались невиданным зрелищем. Человеческая привычка – смеяться над чьей-то бедой…

Клоун Плюхин ненавидел свою работу.

Четверт века назад он выпустился из ВГИКа полный надежд – перспективный, фактурный, да еще и москвич. Редкая внешность привлекала и девчонок и режиссеров. Пепельные волосы покрывали гордую голову словно шлем, синие глаза лукаво поблескивали, белые зубы сияли в светлой улыбке, на статной фигуре прекрасно сидели мундиры и фраки. Он никогда не снимался в массовке, считая ниже достоинства размениваться на мелочи. Эпизоды, второстепенные персонажи, главная роль в концептуальной короткометражке, герой-любовник в сериале о матушке императрице, реклама, клипы. Своя квартира на Войковской, нормальные деньги, девушки стаями, несмолкающий телефон.

С первой женой Плюхин развелся на пятом курсе – слишком много она квохтала вокруг чахлого сына. Вторую выгнал, застукав с ушлым продюсером. Третьей так и не обзавелся –красотки, желающие греть постель и готовить ужин, сменяли одна другую. Жизнь текла бурно и весело, хватало и съемок и споров и надежд на ту самую настоящую, громкую роль, которая сделает Плюхина знаменитым. Чудеса же случаются? Может и с ним однажды произойдет.

Ему исполнилось тридцать, тридцать пять, тридцать восемь. Предложений становилось все меньше и выглядели они все плоше «подай-налей, стреляй-убей». Плюхин долго не понимал, в чем дело, пока на очередном кастинге его не прихватил за пуговицу давний приятель. «Старик, ты себя в зеркале видел»?

Незаметно поредели роскошные волосы, прорезались морщины на съеденной гримом коже, потускнели красивые зубы, рот застыл в брюзгливой гримасе. Это все правилось, кто бы спорил – парикмахер, стоматолог, массаж лица. Убивало другое – он перестал быть красивым молодчиком и не приобрел зрелого шарма. Плюхин разбил зеркало, выгнал очередную Машеньку, прибежавшую на шум, и запил на две недели. Карьере пришел конец. Он не знал другой профессии, кроме лицедейства. И знать не хотел.

Еще пару лет его по старой памяти приглашали сниматься на никудышные скучные роли. Он терпел. Попробовал себя в театре – не заиграл, слишком амбициозен. Сниматься в массовке не позволяла гордость. Понемногу Плюхин распродал нажитое и задумывался уже о размене квартиры, но выручил случай. Однажды в декабре от безнадеги он позвонил в фирму «Дед Мороз в каждый дом», получил красный халат, мешок, посох, туповатую болтушку Снегурочку – и за месяц заработал столько, что хватило бы до весны. Пораскинув мозгами, Плюхин вложил заработанное в курсы для аниматоров, а затем начал развлекать детвору. На удивление он пользовался успехом – долговязая фигура и недовольное выражение лица вызывали веселый смех малышни, а незамысловатые фокусы неизменно срывали аплодисменты. Сам же Плюхин детей не любил и ремесло свое не любил. Всякий раз заводя казенное «угадайте, кто к вам пришел», он внутренне корчился – был актер, стал шут гороховый. Зато жизнь сделалась сытной и благополучной, и приодеться вышло и подкормиться и холодильник купить и на мужские прихоти оставалось. Ему не хватало лишь съемочной площадки, блеска прожекторов и стука хлопушки.

…В тот день Плюхин мотался на именины дочки одной певицы. Давным-давно они пересекались на съемках, с тех пор много воды утекло. Красотка оставалась в ротации, выступала, записывалась, но звезду из себя не корчила. Позвонила сама, посетовала, что такой талантливый человек давно не мелькал в титрах, намекнула, что на празднике могут быть нужные люди. И Плюхин расстарался как мог, даже шарики раздобыл сверх заказанного – вроде как в подарок имениннице. Вдруг срастется!

Его приняли с черного хода, провели в крохотную гримерку, пахнущую чужим потом и жадностью. В тесноте колдовали у общего зеркала и другие артисты – важный иллюзионист, дрессировщица в блестящем трико, вундеркинд-скрипач, смешливый карлик. Плюхин дернул за рукав распорядителя – когда мой выход. В свой черед значит? Благодарю. Не зная, чем себя занять, клоун сел на кушетку в коридорчике, задремал от духоты и очнулся, когда гости уже расходились. Выступать его не позвали и денег не заплатили. От обиды и злости Плюхин чуть не расплакался. Прямо так, в дурацком костюме он вышел на улицу, спустился в метро и потащился домой, словно побитый пес.

Детишки на эскалаторе и в вагоне восхищенно глазели на шарики, тянули руки, пищали мамам «хочу, хочу!». Плюхин сидел с каменной физиономией и делал вид, что не слышит. Какой-то щедрый папаша, обремененный разнополыми близнецами, даже предложил клоуну продать пару шариков чтобы порадовать малышей. На это Плюхин ответил грубо и вышел на станции, не дожидаясь драки. В вагоне громко заплакал ребенок – ишь неженка! Клоун примостился у темной колонны, ожидая следующего поезда. И вдруг его кто-то дернул за рукав.