Между мирами. Предыстория

Глава V. Двуличие

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ЯНТАРНОГО ДНЕВНИКА.

Я не знал, сколько времени провёл в Бездне. В комнате Люси не было ни часов, ни календаря, а время суток никогда не менялось. Абсолютно застывший странный мир, в котором не было ни единой живой души, кроме нас двоих. Когда я сам прожил здесь некоторое время, мне стало невообразимо жаль девушку, вынужденную находиться в Бездне уже много лет. Пустота вокруг словно проникает в тебя, пронизывает до костей, убивая всё человеческое в твоей душе. Познав те чувства, которые появляются внутри от пребывания в белом мире, я решил остаться в нём ради Люси, дабы скрасить её одиночество.

Мы много разговаривали, учась друг у друга чему-то новому. Я постоянно расспрашивал её про Ад, про демонов и про всё, через что она прошла в жизни. Истории, которые она рассказывала, казались не слишком серьёзными, будто она не хотела посвящать меня в своё прошлое, но многие вещи, которым она меня научила, были полезны мне в дальнейшей жизни, за что я всегда оставался ей благодарен.  

Она много рассказывала мне о детстве, и, хотя на вид ей было едва ли больше семнадцати, говорила она так, словно это было очень и очень давно, иногда она забывала подробности и детали событий. Очень много я слышал про двух её друзей, с которыми она, к сожалению, провела не слишком много времени, однако это время она тем не менее называла самым счастливым периодом своего детства и отрочества.
– Лучше всего мы ладили с Асмодеем, – вспоминала Люси. – Он всегда поднимал мне настроение, даже когда печаль снедала моё сердце. Мы очень любили петь под гитару, сидя у костра, в этом было что-то волшебное. Я не знаю, как он в свои 10 лет так хорошо овладел инструментом, но играл он умело, а главное с душой. 
– У костра? Только вдвоём, без слуг и охраны? Разве это не опасно? 
– Втроём, – улыбнулась Люси. – Нет, совершенно не опасно. Втроём...

Взгляд девушки погрустнел и опустел, словно она вспомнила что-то печальное и погрузилась в воспоминания. Но затем, довольно быстро вернувшись назад, она продолжила: 
– У меня было двое друзей, но с Асмодеем мы были словно брат с сестрой. С ним было легко, он был таким открытым и милым мальчиком. До сих пор с улыбкой вспоминаю его, вот бы вернуться в то время...
– А что с ним сейчас? – поинтересовался я.
– Да ничего, – ответила она, – живёт и радуется жизни, думаю. Только я-то тут, а он – в Аду. 

Как бы я хотел, чтобы она с такой же теплотой могла вспоминать обо мне. Неважно, кем я буду для неё, лишь бы я занимал хоть какое-то место в её жизни. 

Пусть мы провели много времени вместе, она всё же была и остаётся для меня недосягаемой королевой с портрета, чьим лицом я восхищался всю сознательную жизнь. Будучи очарованным ею, я принимал за правду всё, что она мне говорила, а все её действия мне казались максимально понятными и логичными, ведь это не просто кто-то там мне что-то показывает и рассказывает, это же сама Люси. Упиваться красотой женщины и думать, прежде чем делать – в моём случае эти понятия были почти противоположны.

Дни летели незаметно, я пребывал в неведении, какой вообще сейчас год, но Люси иногда говорила, что прошла неделя или месяц. Наше общение длилось полгода, прежде чем я решился выспросить у неё то, что заинтересовало меня с самого начала. 
– Послушай, Люси, – начал я, – за всё это время я успел перенять себе некоторые твои повадки и манеру общения, но так и не понял: почему ты так отличаешься от мира, привычного мне? 
– Хм... Даже не знаю, как это объяснить... – задумалась Люси. – Скажем так, твой мир немного отстал в развитии от других миров. Вы сейчас приблизительно в середине девятнадцатого века, если считать по-вашему, но на самом деле ваш мир был создан как минимум на несколько тысячелетий раньше, и если бы вы начали развиваться с того самого момента, то сейчас были бы даже более развитыми, чем я и мне подобные. Просто, развившись примерно до того же уровня, ваша цивилизация умерла, а потом возродилась снова, с нуля. И именно этот ноль вы считаете «первым веком». Ну ты ведь слышал об Атлантиде, к примеру? Не затони она в своё время, сейчас человечество было бы гораздо более развитым. К тому моменту, как начался ваш «первый» век, я жила на этом свете уже больше тысячи лет, поэтому и получается, что я в развитии ушла дальше, чем ты, поэтому речь и поведение мои иные немного. 
– Тебе уже больше тысячи лет? Серьёзно? – удивился я.

Она выглядела действительно маленькой девочкой, но, когда я заглядывал в её бездонные синие глаза, я видел уставшую от жизни старушку, которая не знает, чего хочет, потому что все желания, когда-либо приходившие в её голову, уже давно исполнились. Я не понимал раньше, почему мне так кажется, но теперь этому нашлось объяснение. 
– Наш мир слегка застывший, – продолжала Люси. – Мы развиваемся, но живём очень долго, поэтому средний возраст демона составляет 2–3 тысячи лет, что по-вашему около двадцати-тридцати. И, соответственно, мой возраст не является чем-то ужасным. А если вернуться к теме, то ты живёшь в девятнадцатом веке, а уровня развития Ада вы достигнете только во второй половине двадцатого, поэтому для тебя так непривычно всё то, что я делаю. 
– Как это всё странно… Получается, я отстал от жизни?

Люси рассмеялась, в очередной раз доказав мне, что она гораздо привлекательнее в реальности, чем на картине. Смотреть на её улыбку я мог вечно. 
– Ну, – улыбаясь, говорила она, – не ты один, знаешь ли. Весь ваш мир отстал от нас. У нас нет проблем с эмансипацией женщин, нет фиксированного социального расслоения, разница лишь в доходах у разных семей. Поэтому и речь наша проще, нам нет необходимости скрывать своё мнение от общества или надевать маску перед окружающими. Всё это в прошлом. 

Я с упоением слушал её рассказы, всё больше влюбляясь в этот мир и всё чётче создавая его в своём воображении. Легенды о королях, пытавшихся создать идеальное общество, оказались правдивы, а мир, о котором я всегда мечтал, оказался вполне реальным. Я бы не смог попасть туда без помощи Люси, поэтому частенько просил её хотя бы о небольшой экскурсии, но она постоянно переводила тему, отшучивалась или просто уходила от разговора. Я не понимал, почему она начинает вести себя странно, когда речь заходит о её родине, но всем сердцем верил, что у неё на всё есть свои причины, а я должен просто довериться ей.

Из всех её рассказов я понял, что демоны – очень странные существа. Она дружила с мальчиком по имени Асмодей, и, как я понял, в их компании был ещё третий – Астарот, о котором она рассказывала очень мало, будто он для неё значил намного меньше. Особенно запомнилось мне то, что в какой-то момент Астарот и Асмодей очень сильно поругались, но потом, спустя тысячу лет, когда Астарот женился, свидетелем на его свадьбе стал именно Асмодей, чей статус так и остался загадкой – то ли другом он был, то ли врагом. Как мне показалось, всё вместе.

Ещё одной странностью оказалась книга, случайно найденная мною в шкафу Люси. Она называлась «Лемегетон». В ней описывались демоны, но, судя по описанию их внешности, книга была написана людьми, ведь, глядя на Люси, невозможно было предположить, что демоны имеют такую жуткую форму. Но странность заключалась не в этом. Я нашёл в той книге много знакомых имён, которые соответствовали именам различных демонов. Например, «Асмодей – демон-искуситель, учит искусству арифметики, астрономии, геометрии и всем ремесленным искусствам, делает непобедимым и показывает места, где лежат сокровища». Это описание абсолютно не соответствовало тому, что рассказывала Люси о своём друге, но это и не простое совпадение, ведь я так же нашёл там такие имена, как «Астарот» и «Бельфегор». А потом нашёл ещё одно интересное имя – «Lucifer», которое подозрительно напоминало более длинную версию имени королевы, сидевшей в кресле напротив. Я не стал интересоваться у неё подробностями, ведь, по большому счёту, какая разница, что и где написано. Я знаю себя, я знаю её – этого достаточно.

Однажды она спросила, не хочу ли я узнать, кто и зачем отправил меня в Бездну. Этот вопрос стал для меня неожиданностью, я был удивлён, что она не сказала мне ничего раньше, если что-то об этом знала. Заподозрив неладное, я всё же согласился, в тайне надеясь, что Люси к этому всему не причастна. 

Сказав, что мы собираемся на бал-маскарад, она открыла платяной шкаф (появившийся в комнате неожиданно для меня), долго там что-то искала, а затем бросила мне костюм и маску. 
– Иди и переоденься в это, – приказала она, и я тут же вспомнил своего лучшего друга Акиру, который любил говорить в точно таком же тоне.

Алые врата распахнулись, выпустив меня наружу, а затем вновь захлопнулись за мной. За то время, что мы провели вместе, я уже уяснил, что спорить с женщиной – дело страшное. А с женщиной-демоном рисковать мне как-то даже не хотелось, так что я, долго не раздумывая, переоделся в то, что дала мне Люси, и открыл дверь. Передо мной предстало невероятно прекрасное зрелище: очаровательная девушка в страстно-красном пышном длинном платье, волосы её были заплетены в толстую косу и лежали на левом плече, а на ногах наконец-то были надеты туфли. Платье, как и предыдущее, было с открытым верхом, позволяя тонким предплечьям и изящно выпирающим ключицам показывать себя всем, кто хотел бы это увидеть. К сожалению, на серьёзную церемонию Люси решила, не изменяя традициям, надеть корсет, что меня немного расстроило, но её тонкая талия и подчёркнутая корсетом грудь не позволяли мне думать о недостатках. В этот момент мне хотелось, чтобы её увидел Акира, он бы, наверное, сошёл с ума от восхищения новым образом своей любимой королевы. 
– Что ты там так долго? Я уже устала ждать, пока ты переоденешься! 
– Ты выглядишь просто потрясающе! – воскликнул я.
– Ну ещё бы! – слегка смутившись, ответила она. 

Щёлкнув пальцами, она быстро переместила нас в мой особняк, повернув время вспять. Бал тогда только начинался, гости едва начинали прибывать. Мы решили немного расслабиться, раз наш "незваный" ещё даже не объявился. 

Теперь рядом с отцом стояла и мама. Она была точно такой же, какой я её помнил до смерти. И за эти 8 лет она ничуть не изменилась, всё такая же стройная, красивая, всё так же излучает свет и дарит тепло всем, кто с ней общается. Я не могу теперь воспринимать её по-обычному, ведь я прожил полжизни с мыслью, что она мертва. Но теперь я не чувствую ненависти ко всем, кто меня окружает, моё сердце наполнено добром и любовью, подаренными моей вновь ожившей мамой.

Пару часов ушло у нас на отдых и расслабление, однако я всё это время наблюдал взгляд одного человека, направленный на Люси. Он не сводил с неё глаз весь вечер, будто ожидая, что же она станет делать. Это был высокий брюнет с тёмно-коричневыми глазами, сверкавшими как-то зловеще. Он был, пожалуй, самым привлекательным внешне молодым человеком, которого я знал. На его одежде никогда не было ни единого пятнышка, даже если на улице шёл сильный дождь. Ровный нос и губы, складывающиеся в широкую красивую улыбку, привлекали к нему внимание всех, кто находился рядом, но эти же губы умели складываться в злобную ухмылку, абсолютно меняющую выражение лица и превращающую красивого молодого человека в какого-то злого беса. 

Он отслеживал каждое действие Люси, хотя они даже не были знакомы. Он хоть и видел её лицо на портрете, но вряд ли бы заподозрил, что это действительно она, ведь никто и не предполагал, что она всё ещё жива, да и что она вообще когда-либо существовала. Для всех нас картины, висящие в «хранилище мифов», были лишь олицетворением легенд, передающихся от поколения к поколению уже многие годы. Если бы я вот так просто заметил Люси на празднике, не будучи с ней знакомым, мне бы и в голову не пришло, что королева, изображённая на портрете, – это она. Однако Акира рассматривал её с большим интересом, словно диковинную зверушку, постоянно пытаясь поймать её взгляд. А Люси, будто заметив это, специально отводила глаза в сторону.

В какой-то момент этот необычный наблюдатель, устав от игр, напрямую подошёл к Люси и, улыбаясь, молча протянул ей руку, приглашая её на танец. Она без раздумий согласилась, улыбнувшись в ответ, но улыбки обоих были настолько театральными, что, казалось, они разыгрывают какую-то пьесу, только очень бездарно. 

Они кружились в вальсе, танцуя намного лучше других пар. В глаза друг другу они не смотрели и держались довольно отстранённо, хоть и танцевали, соприкасаясь руками; эмоциональной связи между ними совершенно не чувствовалось. В какой-то момент он резко дёрнул её за руку и прижал к себе, обнимая за талию. В эту секунду я заметил, как хорошо они смотрятся вместе, они оба очень грациозны и аристократичны. Он вёл себя довольно бесцеремонно, шептав ей что-то на ухо, а потом почти поцеловал её в шею, но остановился в последний момент и, улыбнувшись, продолжил танец. Наглость и бесцеремонность были свойственны Акире, но в данном случае, я думаю, он вёл себя так, потому что узнал в Люси девушку, привлекавшую его внимание долгие годы. Единственной женщиной, которую по-настоящему любил Акира, была нарисованная на холсте странная особа, чью улыбку разгадать было едва ли проще, чем улыбку самой Джоконды. Возможно, поэтому он хотел взять от этой встречи как можно больше. Больше прикосновений, больше слов, больше страсти. Иногда мне казалось, что, живи Акира в более продвинутом мире, как, например, Ад, он бы долго не раздумывал и увёл Люси в свою комнату, чтобы провести с ней время наедине. Однако у нас это считалось дурным тоном, поэтому ничего такого Акира, конечно же, делать не собирался. 

Но не только мой друг повёл себя необычно, реакция Люси тоже показалась мне довольно странной. Мы провели вместе достаточно много времени, и я уже успел понять, что она абсолютно независима от других людей. Она знает себе цену и никогда не позволит никому обращаться с ней так, как им того захочется. Будучи весьма своевольной, она следит за тем, чтобы события в её жизни совпадали с её желаниями настолько, насколько это возможно. Почему же тогда сейчас, встретив совершенно незнакомого молодого человека, она позволяет ему делать с ней в буквальном смысле всё, что придёт ему в голову? Будь на его месте я, она бы меня ударила, а Акире она позволяет любые прикосновения и любые объятия. Порой его рука спускалась ниже талии, что, возможно, и нормально в мире Люси, но уж точно не приемлемо в нашем. Акира вырос здесь, а не там, но нарушает все здешние правила. В какой-то момент мне даже показалось, что он легонько поцеловал её в щёку, чего тоже в нашем мире не делали на людях при первом знакомстве. 

После того, как музыка закончилась, Акира, держа Люси за руку, подвёл её к столу с напитками и угостил бокалом красного вина, а Люси, с той же бездарно-театральной улыбкой, выпила с ним даже два.

Когда она вновь подошла ко мне, я не смог удержаться от вопросов. 
– Очень страстный танец, – язвительно заметил я. – Не ожидал увидеть такое зрелище. 
– Я давно не была на таких вечеринках, так почему бы не расслабиться? – Люси вела себя как ни в чём не бывало, будучи расслабленной и слегка повеселевшей от вина. 
– Ты с ним виделась раньше? – поинтересовался я.
– Н...нет, – запнувшись, ответила она, вызвав у меня ещё больше подозрений.

Однако не успел я спросить что-либо ещё, как, прервав наш диалог, часы пробили двенадцать. "Человек в чёрном" вновь двигался в мою сторону, как это было в первоначальном варианте событий. Мы становились друг к другу всё ближе, расстояние сокращалось. Однако Люси с невозмутимым видом подошла к незваному гостю и с абсолютным равнодушием на лице сняла с него маску, продолжая пить свой напиток из бокала. Передо мной предстал компаньон моего отца, с коим я лично не знаком и кого видел единожды. Мою голову вновь пронзила острая боль – воспоминания менялись. Тем временем тот, чья личность раскрылась, вновь открыл проход в Бездну и бросил туда нас с Люси. Последнее, что я видел – как Акира ухмыльнулся и ушёл. Я так и не понял, что это было. Мы сразу же оказались в комнате Люси, раз уж ей суждено было нести бремя Души Бездны.

Она знала, кто этот мужчина и в чём причина его отношения ко мне – я был в этом уверен. Иначе она не была бы так спокойна, когда показывала мне, кто под маской. 
– Ты ведь многое скрываешь от меня? – немного помолчав, спросил я.
– Возможно, – вполне серьёзно и с лёгкой задумчивостью ответила Люси. – Я и не обязана выдавать тебе все свои секреты. 
– Но ты ведь знаешь, что это всё значит! Почему не хочешь облегчить мне жизнь, рассказав, кто и зачем бросил меня в Бездну?!
– Я ведь сорвала с одного маску! – недовольно воскликнула Люси. – К тому же, в твоём случае поиск правды намного важнее, чем сама правда. Так зачем мне лишать тебя жизненного опыта? Ты даже в людях разбираться не научился, а уже требуешь от меня каких-то ответов? Найди хотя бы часть из них сначала сам, а потом уже проси у других остальное.

Эти слова поставили меня в тупик. Проведя с ней достаточно времени, я понял, что Люси никогда и ничего не говорит и не делает просто так. Если она решила бросить в меня подобной фразой, значит она уверена в своих словах и на что-то намекает. 
– О чём это ты? – в недоумении спросил я.
– Ладно, – вздохнув и немного успокоившись, молвила девушка, – я подскажу тебе. Вспомни: самый близкий тебе человек, тот, за кого ты с лёгкостью отдашь жизнь? 
– Акира! Мой лучший друг, Галбрейт Акира! 
– Ты доверяешь этому... м-м... человеку?
– А почему ты спрашиваешь? Он что-то сказал тебе во время танца? 
– То, что он сказал мне, касается лишь его и меня, – отрезала Люси. – Сейчас я спрашиваю, доверяешь ли ему ТЫ. 
– Почему ты так в нём уверен? – продолжала она. – Тебе никогда не приходило в голову, что он, возможно, лишь лицемер, использующий тебя в личных целях? Ты не задумывался, что у него могут быть свои причины дружить с тобой? 

Её слова меня сильно удивили. Они словно заполонили мой разум и кричали в моей голове, не давая места ничему, кроме себя. Для меня Акира был единственным, кто мог понять мою боль, когда я лишился родителей, он защищал меня в моменты моей слабости. И услышать сейчас от девушки, к которой я так привязался, что вся моя дружба с ним была лишь лживым спектаклем... это было ударом для меня. Я просто не мог это адекватно воспринять. Вообще хоть как-то воспринять. Потеряв над собой остатки контроля, я ударил Люси по щеке со всей силы, я был просто в бешенстве. Она от неожиданности упала на пол, прикрывая щеку рукой. По её руке текла кровь, потому что я не рассчитал силу. Я понял это сразу же, но мне было так больно от её слов, что я не мог извиниться перед ней, хотя каждая клеточка моего тела кричала: «Прости меня! Что я наделал?! Боже мой, прошу, прости меня!». 
– ЭТО ЛОЖЬ! – закричал я во всё горло, игнорируя своё подсознание и полностью поддавшись обиде, разраставшейся в моей душе. – НЕ СМЕЙ ТАК ГОВОРИТЬ, ГЛУПАЯ ДЕВЧОНКА! ТЫ НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕШЬ! 
– Ложь, значит... Ну да... Думай, что хочешь, – поднявшись, холодно ответила Люси. – Отныне ты сам по себе.

После этих слов я вернулся во время, когда подготовка к балу только началась. Бездна словно выплюнула меня обратно в человеческий мир. В ту секунду, когда я перемещался между мирами, я чувствовал, что каждый сантиметр белого полотна меня ненавидит. Возможно, это было лишь выдумано мной, а, быть может, это всепоглощающая ненависть Люси была так сильна, что я ощутил её всем телом. Я был очень зол на Люси и думал, что она так же зла на меня. Я так дорожил своим единственным другом, а она, так полюбившаяся мне за столь короткое время, ударила ножом в самое сердце. Теперь я осознал, что от этой девушки с самого начала можно было ожидать чего угодно, только не искренности. Она не внушала доверия, потому что её поведение было не слишком понятным. Нельзя было предугадать её слова или действия, невозможно было понять, что у неё на уме. Она была ледяной и казалась совершенно бесчувственной. Пока мы были вместе, я думал, что мы стали близкими людьми друг для друга, но нет. Она мне чужая. Я не смогу простить ей унижение своего самого близкого человека, я не хочу больше даже слышать о ней.

И всё же, я вновь пришёл к портрету. Лицо ненавистного мне демона смотрело на меня с прежним высокомерием, и это ещё больше злило меня теперь, но неожиданно я почувствовал какую-то боль. Боль, исходящую из этого колючего, ледяного взгляда. В этот момент прогремел гром и пошёл дождь, буквально затопляя все улицы. Возможно, это было знаком, что я поступил неправильно, но тогда у меня не было желания ничего обдумывать. Я тут же ушёл из некогда любимой мною комнаты, громко хлопнув дверью.