Между мирами. Предыстория

Глава XI. В объятиях

ВЫДЕРЖКИ ИЗ АЛОГО ДНЕВНИКА.

Смотря вслед уходящему Бельфегору, я всё больше ощущала душевную пустоту. Он не смог понять меня. Не смог принять тот факт, что я уже, всё-таки, не маленькая девочка, у меня есть семья, есть ребёнок, о котором я думаю, не переставая. Я бросила мужа и сына ради Бела, но он даже не подумал о моих чувствах. Он увидел лишь собственную горечь и обиду, которые оказались настолько сильными, что победили в нём привязанность ко мне. 

Воздух, пропитанный кровью, дополнял тишину, опустившуюся с уходом Бельфегора. Запах горящих в огне тел наполнял меня, вызывая тошноту. Меня не сковывал страх, ведь я такое видела уже много раз, на меня давило лишь осознание, резкое осознание того, что человек, ради которого я бросила всё и всех, только что предал меня. Оставил одну среди растерзанных трупов, полыхающего пламени и океана крови. 

Я съёжилась, почувствовав холодок на коже. Огонь, сжигавший тела, ничуть не согревал. Всё было таким пустым и безжизненным, что стало не по себе, ведь это не белый мир, где есть лишь я, это мир людей, но и здесь теперь тоже не осталось никого, кроме меня. От меня ушёл один человек, а показалось, что целая вселенная. Вселенная, которая исчезла и забрала с собой частичку меня. Моей любви, доверия и самоуважения. 
– Я же говорил, – послышался нежный голос сзади. – Я знал, что так будет. Он ведь человек.

Мне было так больно, что я, ни о чём не думая, бросилась на шею к Рену и, не в силах больше сдерживаться, расплакалась, как дитя. Рен нежно обнял меня, терпеливо дожидаясь, когда его объятия хоть немного залечат мои душевные раны. В этих объятиях сейчас было всё, чего я когда-либо хотела. 

И тем не менее... разве так можно? Сейчас, когда мне так нужна была поддержка, я позволила Рену проявить ко мне нежность, пользуясь тем, что он никогда не откажет. Но насколько надо быть бесчеловечной, чтобы разрешать кому-то к себе прикасаться только в моменты грусти? Всё это время мы были так далеки, я держала дистанцию, думая, что теперь моя единственная любовь – Бельфегор. А сейчас, стоило Белу ранить меня, как ледяная завеса пала, и я подпустила заботливого Рена поближе. Насколько испорченной я стала? 
– Захочешь вернуться – я всегда приму тебя обратно, – неожиданно сказал он. – Я сразу говорил, что человек не сможет понять тебя, даже если любит всем сердцем. Его душа не способна выдержать такие удары. Сейчас он просто забьётся в угол и будет думать, как же ему жить дальше. 
– Зачем, Рен? Зачем ты всё ему рассказал? – плача, кричала я. – Ты ведь всё разрушил… Что мне делать теперь? Я совсем одна... 
– Ты обвиняешь меня, обнимая? – усмехнулся Рен. – Ты совсем не меняешься, Лю. 
– Я не могу обнять никого другого... Потому что у меня просто нет никого...

Да, у меня никого нет, кроме тебя. Ни одной души. Пусть я и подлая, пусть использую тебя в своих целях и постоянно причиняю боль... ты единственный, кто ещё остался в моей жизни. Вряд ли ты когда-нибудь снова сможешь любить меня, но спасибо, что, несмотря на обиду, ты продолжаешь меня поддерживать. Прости, что я такая недостойная. 
– Маленькая моя, милая Люси, я всегда буду любить тебя. Буду любить в тебе всё. Я ведь поклялся на нашей свадьбе, помнишь? И мои чувства не угасли ни за те два тысячелетия, что мы прожили, ни за тот век, что ты принадлежала другому. Моё сердце будет вечность принадлежать тебе.

Слова, крутившиеся в моей голове в тот момент, резко исчезли. Не сказала бы, что я услышала что-то неожиданное, возможно, я даже предполагала нечто подобное, но... Никакие догадки и мысли не сравнятся с тем нежным и ласковым голосом, что шептал мне на ухо любовные признания, с теми сильными, но такими мягкими руками, так бережно обвивавшимися вокруг моей талии и делавшими меня в этих объятиях хрупкой и слабой. Ничто не сравнится со стуком сердца, который был так отчётливо слышен в окружавшей нас пустоте. С тем теплом, что я ощущала, прижимаясь к широкой груди. Со сладким запахом дыма, обволакивавшим его идеальное, мускулистое тело. 

Мне так стыдно, Рен. Как же мне стыдно. Я так сильно ранила тебя, оттолкнула, а всё потому, что была такой дурой. Будь я сейчас у входа на круги Ада, я бы прыгнула туда, не задумываясь, чтобы эти чудовища растерзали меня. Хотя и эта боль не сравнится с тем, что испытал ты.  
– Рен... – наконец заговорила я. – Я... я не знаю, что мне делать... Возвращаться к прошлой жизни... И что тогда будет? Вся эта ситуация, это предательство... Всё это не пройдёт бесследно. Неужели я не буду противна тебе? 
– Противна? Ты? Мне? Тебя бы толпе показывать, ты могла бы стать отличным арлекином. 

Я улыбнулась, понимая, насколько мне дорог этот демон. Эти фразы, эти шутки, эти интонации – всё такое родное и привычное, будто нас с ним не разделяет столетняя пропасть и моя измена по глупости. Да, теперь я отчётливо осознаю: всё, что я делала, было глупо. Разлюбить мужчину, который столько веков сводил меня с ума? Это невозможно. Пожалуй, так же невозможно, как и простить себя за боль, которую я ему причинила. Ни слезами, ни мольбами о прощении раны не залечить, можно лишь жить дальше с этим чувством вины, съедающим изнутри. 
– А если серьёзно, – тон Рена сменился на более прохладный и уверенный, – эти сто лет для меня были пыткой. Я не только не мог обнять любимую жену, но ещё и вынужден был лицезреть, как она отдала своё хрупкое сердечко другому. Знаешь, почему я тут же не прихлопнул его, а терпеливо ждал, пока в твоей душе не зародятся сомнения? 

Прошу, расскажи мне больше. Обо всём, что тебя так ранило. Мне больно слышать, что ты страдал, но эту боль я сейчас полностью заслуживаю. Рань меня сильнее, я хочу, чтобы мы были квиты.  
– Этот вопрос давно мучает меня... – сдерживая слёзы, сказала я, надеясь услышать развёрнутый ответ и всем сердцем желая, чтобы у Рена была возможность высказаться, выплеснуть негативные эмоции, терзавшие его.
– Я хотел для тебя счастья, – искренне ответил он. – Я давно мог убить его в порыве ревности и сделать так, чтобы его душа никогда не смогла переродиться, но не сделал этого. Хочешь знать, почему? Ответ прост: я всегда любил тебя, Лю. Я знал, что ты будешь несчастна, если он умрёт, и всё равно не вернёшься ко мне, поэтому я решил: пусть из нас двоих хотя бы ты не будешь страдать. И, знаешь, это решение мне далось не без труда, но моя любовь к тебе сильнее моего эгоизма. Чувствуешь, насколько это серьёзно? Ты ведь, как никто другой, знаешь мою гордость и чувство собственной важности.

Знаю. Всё знаю. Я чувствую, насколько ты дорожишь мной. Но, Рен... я не заслуживаю. Пойми это раньше, чем вновь пообещаешь любить меня. Я так не хочу, чтобы ты снова пожалел о своих чувствах. 
– Рен... Ты со мной так искренен... Я очень люблю в тебе это... Я очень люблю тебя...
– Ты всегда будешь моей, Люси. Всегда. Что бы ты ни говорила и ни делала – я не отпущу тебя.

Может быть, иллюзии всё же согреют твою душу? Я буду счастлива вновь жить с тобой, с мужчиной, в котором души не чаю. Но будешь ли счастлив ты? Наверное, есть только один способ это проверить. 
– Я с удовольствием буду принадлежать тебе.
– Обещаешь?
– Обещаю, – улыбнулась я и крепко обняла Рена. – От демона ведь невозможно сбежать...
– Сбегать и не нужно, – ласково ответил он. – Я смогу дать тебе всё, чего ты пожелаешь. Если тебе так не нравилось, что я стараюсь быть идеальным, прости. Я лишь хотел, чтобы ты видела мои недостатки как можно реже. 
– Так ты слышал...

Я отпустила Рена и отошла на несколько шагов. Всё ещё ощущая своим телом его тепло, я ошарашенно смотрела в пустоту. Осознание того, что он слышал мои слова, медленно до меня доходило. Если он слышал... Если слышал, что моя любовь к нему казалась ничтожно слабой по сравнению с чувствами к Бельфегору... Насколько же сильно я его ранила? Насколько я, всё-таки, дура? 
– Прости, – немного взволнованно сказал Рен. – Я расстроил тебя? 
– Нет, не извиняйся! Это всё моя вина... – не успела я договорить, как из моих глаз рекой потекли слёзы, которые я не могла понять, но не в силах была сдержать. 
– Лю, перестань плакать, пожалуйста! – с тревогой в глазах воскликнул он.
– Рен... Прости меня... Пожалуйста... пожалуйста, прости меня! – кричала я, тщетно вытирая слёзы руками.

Рен подошёл ко мне уверенным, решительным шагом. Резким движением дёрнув меня за запястье, притянул к себе и обнял так сильно, что мне стало сложно дышать. Слёзы словно закончились, мне было очень больно внутри, но я не могла плакать. Больно не за себя, за Рена. Почему женщинам свойственно обижать идеальных мужчин? Почему мы никогда не ценим тот бриллиант, который имеем, и меняем его на камень, случайно найденный в речке? 
– Перестань плакать, прошу тебя. Ты до сих пор не поняла? Я давно простил тебя. Я совершенно не виню тебя ни в чём и не злюсь. Мне стало больно только сейчас, когда я увидел, как ты плачешь. Я почувствовал в этом свою вину, вину, что не уберёг тебя от этого. 
– Как ты можешь так относиться ко мне? Я ведь так виновата перед тобой... И... ещё перед кое-кем... И перед ним мне стыдно больше всего. 
– Твой сын, девочка моя, совершенно не злится на тебя. Он скучает и ждёт твоего возвращения. 
– Я сказала кое-что очень глупое. Неужели ты, даже услышав это, не расхотел возвращать наши отношения? 
– А? Ты про "любовь к Рену казалась пустым звуком"? – повторил Рен, издевательски копируя мою интонацию. – Очнись, глупенькая, я ведь знаю тебя от и до. Неужели ты думаешь, что я бегал бы за тобой последние сто лет, если бы не был уверен в твоих чувствах ко мне? Я знал, что ты не разлюбила меня. 
– Знаешь... Когда ты стал рассказывать Белу про нас с тобой... Про наше прошлое... Когда ты прижал меня, плачущую, к себе... Ты единственный, кого я всегда любила, Рен. 
– Знаю. Я позволил себе заглянуть в твою душу, когда ты отвлеклась и сняла защиту, – ответил он, немного смущаясь, и прижал меня к себе ещё сильнее, словно не хотел встречаться со мной взглядом. 
– Ты влез в мою голову?! – вскрикнула я. – Когда? 
– С самого начала, как только Бел ушёл, а ты бросилась в мои объятия. Было интересно сопоставлять мысли со словами, я ведь сделал это в первый раз за два тысячелетия.

Это просто ужасно. Все те малодушные мысли, что приходили в мою голову, слышал Рен? Серьёзно?
– Более чем, – ответил он вслух на то, что крутилось в моей голове, доказав тем самым, что он всё ещё внутри моего сознания и может слышать то, о чём я думаю.
– Я не хочу, чтобы кто-то копался в моих мыслях, даже ты, – сказала я, ощущая дикую неловкость за всё то, что думала, но не могла сказать.
– Я бы пустил тебя в свою голову, если бы ты попросила, – засмеялся Рен, – тебе было бы так же весело, как и мне.

Глупо, наверное, говорить своему мужу про то, что мысли относятся к категории интимных вещей, после двух тысяч лет совместной жизни?
– Очень глупо, – снова ответил Рен на то, что было в моей голове. Такое общение сводило меня с ума. 
– Перестань уже! – серьёзно начав злиться, крикнула я. – Это неприятно. 
– Ты же хотела страданий в отместку за пережитую мной боль, – с издёвкой ответил Рен, засмеявшись, – так что я имею право.
– Это явно не то, что я имела в виду! – закричала я и оттолкнула его.

Почему эти глаза смотрят на меня с такой нежностью? Почему всегда, что бы я ни натворила, этот взгляд не меняется? Раз ты сейчас слышишь всё, что я не могу выразить словами, ответь мне, Рен. 
– Говоришь сама с собой? – добрая улыбка не сходила с его лица. – Да потому, что я люблю тебя, когда ты это поймёшь? Твоё самобичевание абсолютно бессмысленно, потому что я не считаю тебя виноватой во всём, что случилось, я виню себя. Раз ты ушла от меня к «случайно найденному в речке камню», значит, не такой уж я и «бриллиант». Я сам виноват. 
– Нет, точно нет! – неуверенно возразила я, вспомнив, что разлад в наших отношениях действительно был и действительно по вине Рена. – Даже если доля твоей вины есть, большая часть – моя. Прости меня... 

Я виновато опустила взгляд и боялась о чём-то подумать, потому что не хотела, чтобы Рен знал все мои слабости. Хотя он и так узнал уже почти всё. 
– Помнишь первый год твоего заточения в Бездне? В конце него я пришёл к тебе туда. Помнишь? 
– Да... ты был в слезах, я впервые видела тебя таким.
– Надеюсь, больше и не увидишь. Не хочу больше выглядеть слабым и разбитым, как тогда. В тот день я осознал, что жизнь без тебя невыносима, внутри меня что-то лопнуло. Я практически подсознательно помчался к тебе, желая пожаловаться, как мне плохо, в надежде узнать, что ты тоже скучаешь по мне. Я бы смог тебя вытащить, если бы всё не было так...
– Прости меня за то. Я нагрубила тебе и дала понять, что злюсь. На самом деле, я просто была шокирована видом твоих слёз, ведь я всегда видела тебя сильным и неломающимся. Прости меня, пожалуйста. 
– Я таким всегда и был. Перестань извиняться, я уже не могу это слышать. Я бы не напомнил тебе об этом, если бы внутри меня была обида. Я всего лишь хочу объяснить, что ты незаменимая часть меня, моё сердце и моя душа. Ты моя семья. Каково мне видеть, когда моя возлюбленная постоянно плачет и просит прощения, а? 
– Я сильно виновата перед тобой... Как же мне хочется повернуть время вспять... я бы не повторила ту же ошибку снова. 
– Со временем играть не нужно, я и так могу забыть всё, будто ничего и не было. Мы можем жить, как прежде. 
– Думаешь, это возможно?
– Решать тебе, Лю.

В груди защемило. Я почувствовала какое-то небольшое смущение, будто меня в первый раз приглашают на свидание. Это как раз то чувство, когда внутри всё немного горит, лицо становится красным, а все слова резко вылетают из головы. Я хотела сказать, что с удовольствием вернусь к Рену, но не смогла. Я хотела сказать, что люблю его, но не смогла. Даже то, что я хочу вернуться больше, чем кто-либо другой на всём свете... даже это не смогла сказать. И только в этот момент в моей голове промелькнула мысль, что его присутствие в моём сознании – это очень хорошо. Он может узнать то, что я так хочу ему сказать, но не нахожу в себе сил. 
– Ты уверен, что примешь меня? – выдавила я из себя.
– Я навеки твой, – ответил он, улыбнувшись. Он знал то, что нужно было, и сказал то, что я хотела услышать: – Больше, чем кто-либо другой в этом мире, я хочу, чтобы ты вернулась. И я тоже люблю тебя, Лю. 
– Что ж, тогда... примите меня в Ваш дом, Великодушный Король Демонов Рен Волвес.
– Позвольте стать Вашим рыцарем вновь, Прекрасная Королева Демонов Люси Волвес.