Между восходом и закатом

Часть IV

– Саш, минута до того хлева, что по координатам… – сообщил в рации пилот Ми-24. 

– Спасибо, Гена! Повторю, я твой должник по гроб жизни! – ответил в гарнитуру Ветров и подал знак Рыбе. Тот, прихрамывая из-за полученного при прошлом полёте ранения, открыл дверь десантного отсека и дослал патрон в ствол СВД (примечание: снайперская винтовка Драгунова). Прохладный с ночи воздух ударил волной в салон. Оторвавшееся от горизонта солнце играло лучами по серо-коричневой земле, выхватывало воронки на дороге, скользило по остовам сгоревшей техники. 

Ветров передёрнул затвор тяжёлого пулемёта, прикреплённого к наспех приваренным стойкам в десантном отсеке. Теперь они были готовы к бою, спасительному или мстительному, но отчаянному, до последнего бронебойно-зажигательного патрона. Да даже больше, как осознавал Ветров, они были готовы сражаться до последнего вздоха. Они последняя надежда двух девушек и четырёх мужчин, на которых командование поставило жирный крест. «Посмертно наградим. Это война, а не игра в бирюльки, капитан. Там не дети, а солдаты. И вы солдат. Знаете, что творится в том районе?! И просите меня ради шестерых бросить в бой две роты пехоты и три штурмовых авиа-звена? Потом под трибунал пойти? Идите, напейтесь, даю неделю отгула. Свободны». 

Слова генерал-полковника, командовавшего базой под Дамаском, так до сих пор и звучали в голове Ветрова. Но он не пошёл глушить бессилие водкой, он отправился к знакомым лётчикам. Согласился на самоубийство лишь Гена, у того дома в Краснодаре были две дочки-близняшки пятнадцати лет. Его второй пилот был бездетный, но сказал: «Куда мой командир, туда и я», – потом в сторонке по секрету Ветрову добавил: «Я лучше погибну, чем буду и во сне слушать, как он кричит. Ему кошмары снятся о том, что боевики до его девчонок добираются. Мы тут такого насмотрелись, меня совесть загрызёт. Но ты не губи нас напрасно, хорошо?» Ветров пообещал, что они не зря летят, для себя решив в самом плохом случае, что он высадится, а их отправит на базу. Сам он без Девы, живой или мёртвой, возвращаться не собирался. Рыба же крутился у вертолётной площадки, ждал новостей от своих и без вопросов принял приглашение на борт. 

– Должник будешь, как вернёмся, Саша, – отметил Гена. 

Внизу замелькали знакомые до боли очертания хлева. Вертолёт начал описывать круг. 

– Вижу трупы боевиков и сгоревшую бэху (БМП). Девушек или наших нет, – сказал Рыба, через снайперский прицел смотря на местность. 

– Значит, сюда они из города не вернулись, – с горечью констатировал Ветров. Передал по радио: – Гена, давай к городу. Прочешем! Их рация должна в радиусе двух километров нас поймать. 

– Принял. Попробуем. 

Ветров крепко зажмурился, мотнул головой, отгоняя усталость. С того момента, как он оставил Деву, он не ел и не спал, делал всё, чтобы скорей вернуться к ней. Глубоко вздохнул и, открыв глаза, начал передавать в эфир: 

– Зодиак, я Ветер. Отзовись. Зодиак, я Ветер… 

Вертолёт, делая виражи и горизонтальные петли, начал приближаться к центру города. 

Рыба уныло взглянул на Ветрова. 

– Саша, на севере радар обнаруживает множественные наземные цели, там полно бронетехники, и, сам понимаешь, она не наша, – доложил Гена. 

– Понятно. Можешь снизиться у окраины? Попытаюсь пеш… – Ветров не договорил, его перебила ожившая рация. 

– Ветер, это ты? Идиот, коих мир ещё не видел! 

– Дева! Чёрт, Дева, ты жива! – он узнал её голос. Сердце бешено забилось. Тело в момент наполнила неукротимая сила. 

Рыба широко заулыбался, торжествующе потрясая кулаком. 

– Знала бы, что ты, придурок, вернёшься, умерла бы. Уматывай отсюда нахрен! Тут прорва Фронт ан-Ну́сра и ИГИЛовцев. Они сейчас выжидают, оценивают обстановку, но их тут муравейник! Уводи ребят! Ты же не дивизию притащил… 

– У меня один Крокодил (примечание: прозвище Ми-24), в нём я и Рыбы, – Ветров усмехнулся. – Теперь мы не уйдём! Вас сколько? Где Лев? Ты что, командир группы? 

– Это верно, не отступим. Своих не бросаем, – прошептал Рыба, вглядываясь через оптику в улицы города. 

– Идиот, чтоб тебя… Убирайтесь! Живите! – прикрикнула Дева. 

– Я сказал, не брошу тебя! Отвечай, мать твою, на вопросы! – жёстко гаркнул в ответ Ветров. 

– Пошёл ты… 

– Дочка, я командир Ми-24, помоги нам выжить. Без тебя мы не улетим! – Геннадий вмешался в эфир на частоте Зодиака. 

– Нас шестеро, – грустным тоном заговорила Дева. – Я, Венера, Овен, Водолей, Лев и Руслан. Стрелец погиб. Другие отделились в попытке прорваться… Вероятно, погибли. Руслан из наших, доброволец, помогающий сирийской армии, позывной Волк. Прикрыл нас тут ценой своего отряда. Лев передал мне командование, почему так – узнаешь, если выберетесь. Мы на втором этаже дома из пяти. В нём ещё торговый центр какой-то с разным шмотьём был. На запад от нас большие силы Фронт ан-Ну́сра, на восток ИГИЛ. Мы яйцо между молотом и наковальней. Они вот-вот ударят. Улетайте, прошу. 

– Капитан, по югу города появились мелкие отряды, прячутся в развалинах, домах, движутся на север. Кто такие, не ясно. Их много, – тихо сказал Рыба со злобным выражением на лице. 

Ветров ему кивнул, а в рацию ответил: 

– Лина, слушай внимательно. Рак со скверно потрёпанными парнями вышел из окружения к бойцам Курдского ополчения. С ними всё в порядке. Тут на севере броня, десятки единиц, скорее всего, это духи. С юга идёт не меньше пары сотен пехоты, принадлежность неизвестна, но точно не САА (примечание: Сирийская Арабская Армия). Вы на крышу доступ имеете? 

– Можем попробовать выйти. 

– Есть чем сигнал подать? Можете поджечь что хорошо дымящее? – Ветров стиснул зубы, опасаясь отрицательного ответа сейчас больше, чем ракеты в борт. 

Мучительные секунды ожидания. 

– Красный дым, Водолей у нас прирождённый завскладом. 

– Действуйте. Как только мы увидим сигнал, пойдём на него. Ударим из всего, что есть, по духам около дома и подвиснем у крыши. А там Бог не выдаст, Смерть не сожрёт, – Ветров сглотнул и прибавил: – И все, откройте радиоканал, чтобы мы слышали, что у вас происходит. 

– Хорошо. Но признай, ты бесконечный идиот! – потребовала Дева. 

– Да, идиот, любящий тебя больше жизни, – признался Ветров. 

Какое-то время тянулась гнетущая тишина в эфире. Потом он взорвался: 

– Бегом-бегом! Водолей, к чёрту рюкзак! Тут запасы на хрен... или сразу вырвемся, или… – послышался голос Льва. 

– Венеру прикрывай, Овен! Я сказала, её, баран! Не тронет меня Руслан. 

Череда выстрелов. 

– Бросаю гранату, – уведомил Водолей. После этого послышался взрыв. 

– Падлы, лезут! – выстрелы. – Лина, уёбывай! – раздался сердитый голос Овна. 

– Лина! Нет! – отчаянный крик Венеры. Выстрелы и несколько хлопков. 

– Я в порядке, солнышко. Царапина. Уводи её! Мы догоним! – голос Девы. 

– Нина, пошли-пошли. Руслан позаботится о ней, он мне слово десантуры дал, – твёрдый голос Льва. 

– Руслан, она мне жизнь спасла! Слышишь, жизнь! – вновь крик Венеры. Шквальная стрельба. 

– Кидаю дымы! – голос Овна. 

– Прикрываю с востока! – голос Водолея. 

– Духи отходят. Умылись кровью, твари, – голос Девы. 

Вертолёт начал делать очередной разворот, и Ветров увидел, как от середины города по направлению на север вытянулись то тут, то там огромные фонтаны взрывов. 

– Матерь Божья, это чья артиллерия квадрат накрывает? – с благоговейным ужасом спросил Рыба. 

– Дьявол их разберёт, – прохрипел Ветров, молясь про себя, чтобы снаряд не угодил в заветный дом. 

– Вижу красный дым! Ложусь на боевой! Держитесь, дочки, сейчас я им, сейчас… – воодушевлённо прозвучал голос Геннадия. 

Вертолёт круто развернулся и, наклонившись носом к земле, помчался к цели. 

– Ветер, тут замес пошёл по полной! Нусра и ИГИЛ сцепились, с юга тоже бои! На восток от нас танк! – сообщил Лев. 

– Гена… 

– Слышал, – перебил тот Ветрова. – Мужики, пригнитесь! Девочек прикройте! Пускаю ракету! 

– С запада снайперы! – воскликнул Овен. – Суки, дуплетом гасят! Мой броник, бля, мой брони… я живой, пиздец! Не зря отбашлял за него нехило бабосов зелёных! 

– Калибр у них мелкий, вот и дышишь ещё. Займусь ими. Нина, не суйся! Лев, держи её! Выруби нафиг! Молодец! Потом не забудь объяснить, зачем ей жить! – прозвучал в эфире властный и холодный голос Девы. 

Взрыв, стрельба. 

– Сделаю, не волнуйся. Но и ты постарайся выжить! – полным тревоги голосом попросил Лев. 

– Юху-у-у, танку конец! – воскликнул Водолей. 

– Как получится, котик. Один стрелок минус. Второй спрятался… – констатировала Дева. 

Пара секунд, и вертолёт в упор подлетел к красному дыму, струящемуся с одного из домов. 

– Приготовились! – сказал Гена. – Бью НУРСами. 

Ветров, приняв удобное положение, начал стрелять из пулемёта по боевикам. Рыба также стал орудовать по ним, но с помощью СВД. 

– Иду на разворот, – отстрелявшись, предупредил Гена. – Держитесь! Начинаю снижение. 

Как только колёса Ми-24 почти коснулись крыши дома, Ветров увидел Деву. Она сидела на корточках за трубой вентиляционной шахты, прижимая к той перевязанной рукой винтовку. 

– Марш! Грузитесь! Прикрываю, прижимаю снайпера, – крикнула Дева, на мгновение посмотрев в сторону Ветрова, прямо ему в глаза, и снова принялась целиться в дом через дорогу. 

Её шепчущий взгляд: «Родной мой, спасибо. Прощай», – скрутил сердце Ветрова словно колючей проволокой. 

Лев, неся на руках Венеру, вместе с Овном подбежал к вертолёту. Водолей следовал за ними, порой стреляя в крышу соседнего дома. Неизвестный Ветрову мужчина в тельняшке, прихрамывая, также направлялся к спасительному борту. Его лицо было затруднительно разглядеть из-за дыма сигнальной шашки и оттого, что он двигался боком, ведя огонь короткими очередями по убежищу вражеского снайпера. К тому же в воздухе плыли облака гари, поднимаемой в небо ветром от горящего танка. 

«Видимо, он и есть Руслан», – подумав это, Ветров помог затащить на борт Венеру, которая была без сознания. 

Рыба подал руку вначале Водолею, а как тот оказался в вертолёте, то и Овну. 

Ветров, готовясь протянуть ладонь Льву, услышал сквозь грохот идущего на улице сражения: 

– Счастья вам, – с абсурдно весёлым лицом обратился Руслан ко Льву, задержав того хлопком по плечу. – В сумерках восход и закат делаются одним целым, – после этого Руслан бегом отправился к Деве, продолжавшей вести стрельбу по дому напротив. 

Лев, приняв помощь, запрыгнул в вертолёт. 

– Улетаем, – сказал он Ветрову. – Или она, – кивок в сторону Девы, – потеряет самое дорогое. 

– Нет, – процедил Ветров, не собираясь вновь отступать. Ярость раскинулась по венам. Он узнал Руслана, вспомнил только что, где видел эту нелепую усмешку в сопровождении хищного взгляда. Он и являлся целью группы «Зодиак». – Лина, беги! – закричал Ветров, прицеливая пулемёт на Руслана. – Я прикрою и от снайпера! – тут же почувствовал холодное лезвие ножа у шеи. 

– Если хочешь Лине дать шанс жить, любишь её, то, поверь, им лучше остаться, – прошептал Лев. – Поверь, командир, ты убьёшь её, сейчас не отпустив. 

Боль. Отчаянье. Гнев. Все слилось воедино. В горле образовался колючий ком. 

По вертолёту прошлась барабанная дробь. По нему стреляли. Времени на размышления не было. 

– Гена, уходим, – едва слышно выдавил из себя Ветров. 

Ми-24 стал набирать высоту. Лев убрал нож и сипло сказал: 

– Извини, капитан, когда всё объясню, согласишься, что иного выбора не было. 

Ветров, с трудом дыша, смотрел на удаляющийся и растворяющийся в красном дыму силуэт Лины. В груди образовалась пустота. 

– Саша, у меня ещё есть НУРСы. Что сделать? – спросил Геннадий. 

Его вопрос вывел из оцепенения Ветрова, разум и воля боевого командира взяли верх над чувствами. Он беззвучно прошептал себе: «Иначе на войне не выжить и дорог кто, тех не спасти», – и уже приказывающим тоном громко сказал: 

– Гена, дом западнее точки эвакуации. Там на верхних этажах снайпер духов. Отсыпь всё, что есть, туда! Потом на базу ходу, у нас раненые на борту. 

– Понял! 

Вертолёт совершил вираж. Выпустил по позициям боевиков сноп ракет, град пуль с пулемёта и осколочно-фугасных снарядов с автоматической пушки. После, задрав нос, устремился выше в голубое небо, прочь от ответных залпов. 

– Спасибо. Забудь меня, Ветерок, – тихо прозвучал в эфире голос Девы. Дальше было шипение и треск помех. 

– Лина! – Ветров бросил рычаги управления дымящегося пулемёта. – Лина, я всегда буду ждать тебя! Лина, всегда! Слышишь?.. 

Ответом в радиоэфире был лишь шум, подобный плеску волн. Лишь он и тишина. 

– Для неё важней иное, – подавленно заметил Лев, сидя на полу и бережно держа на коленях Венеру. 

– Рассказывай! – Ветров с суровой решимостью посмотрел на него. 

– Это для разговора один на один. Иначе Деве незачем будет бороться, – Лев не поднял на Ветрова глаза. Он нежно поглаживал лицо начавшей приходить в сознание Венеры. 

– Ты знаешь, что как только мы приземлимся на базе, нас немедленно арестуют? Я вернулся за ней, нарушая прямой приказ. У нас не будет времени на тет-а-тет! – не сдерживая гнева, процедил Ветров. 

– Да, я в курсах. Она предупреждала и велела передать вам всем держаться, не сломаться, как бы спецы ни выворачивали, что бы ни шили, чем ни пугали. Нужно держаться официальной версии операции! А самоволку простят в итоге. Но посидеть, баланду на нарах похлебать нам придётся. Кому сколько – кому месяц, а кому, может, и год. Главное, терпеть и ни слова, что она командовала, и о встрече с Русланом! Втолкуй летунам! 

– Им объясню. А тебя, как из-за решётки выйду, из-под земли достану, и ты всё мне расскажешь, или пристрелю, как бешеную собаку, – пообещал Ветров и, отойдя в сторону, сел в углу у самой кабины. Уткнул пожираемый бездной взгляд в сжатый кулак. 

– Отыскать нетрудно будет, хоть я и вольный кот. Но теперь мой дом там, где живёт сердце и душа Лины. Мы будем там, ждать её и тебя. Да, Нина? 

Глухой вой боли и женского плача разнёсся по салону. 

Ветров закрыл глаза, однако красный туманный дым не оставил его.