Межэтажье

Межэтажье

Мракофилия. Последствия I

Текст с жёсткого диска, изъятого в ходе следствия. Автор установлен.

Ломаю голову над вопросом: «Где проходит та самая грань ужаса?» В какой момент разные стуки и шорохи внутри панельного дома из отголосков соседского быта перерастают в шаги неизвестных существ всех мастей: от барабашек и домовых до отечественных аналогов лавкрафтовских монстров?

Наверное, всё это дело привычки. Я, перебравшийся из одной брежневки в другую, не вскакивал в холодном поту от раздавшегося где-то за стеной глухого старческого кашля или тихого плача младенца. Игнорировал полуночный треск пузатого телевизора и жуткий шум в толстой трубе за унитазом. Как и не обращал внимания на гул лифта и пиликанье уличного домофона. Но стоило в этом знакомом наборе звуков появиться одному неизвестному, и вот она — зловещая грань.

Квартира на восьмом этаже типовой девятиэтажки, в которой я и услышал нечто пугающее, обошлась мне немного дешевле, чем предполагалось.

— До меня тут жила сладкая парочка, оба выпивали … — рассказывал я историю, услышанную от риэлтора, своим друзьям. — А прошлой осенью у мужика фляга свистнула, пассию он придушил, а затем — вы уж извините за такие пикантные подробности — выдрал ей несколько органов и вроде как их сожрал. Труп оставил в кладовке. — Я указал рукой на закрытую дверь рядом с кухней. — Месяц в психушке лежал, потом нашёл какой-то способ закончить, так сказать, свои душевные терзания. Кладовку вымыли, конечно. Вот, думаю, алтарь сделать, буду духов вызывать.

— Ну всё теперь, — рассмеялся Артём, широкоплечий студент строительного института. — Тебя призраки задушат, жди. Последний понедельник живёшь.

— Правда, как в страшилке всё, — улыбнулась наша общая подруга Анечка. — Ещё бы они на пару повесились и желательно над тем местом, где ты спишь. Вообще идеально…

— Я бы такое кино посмотрел, — подмигнул ей Артём.

Мне тоже было весело, однако спустя две недели я припомнил их слова, когда перепуганный лежал в темноте, боясь пошевелиться. Странные звуки, доносившиеся со стороны кухни, не на шутку встревожили меня. Болезненный спазм колесом прокатился по спине; в груди заклокотало. Услышанное походило на реверсивную запись трения металлических предметов и сопровождалось тяжёлым сопением. Раньше подобного я не слышал. И эта неузнаваемость особенно пугала.

Робко спустив ноги с дивана, я двинулся к межкомнатной двери. Неслышно прокрутил ключ в замочной скважине и сразу дёрнулся от неожиданности: прямо над моей головой в квартире сверху кто-то затопал. В темпе я вернулся в постель и укутался в одеяло. Больше той ночью меня ничего не беспокоило.

— Ты серьёзно? — усмехнулся в трубке Артём, когда на следующий день я позвонил ему с просьбой приехать. — Шаги в панельке услышал и уже кирпичи на новый дом собирать начал? — Рассмеялся. — Зачем туда вообще идти, вдвоём тем более?

— Тёма… — бурчал я, потирая двумя пальцами переносицу. — Просто удостовериться, что там люди живут. Я ещё вчера эти ваши приколы вспомнил про призраков и повешенных. Всё утро живот сводит… Вот загорелось мне ночью испугаться, что поделать.

Артём недовольно закряхтел и ответил:

— Ладно… Заскочу сейчас перед парами, ты только это… — Он понизил голос: — Доживи до моего приезда.

— Идиот! — выругался я и сбросил вызов.

Мы встретились у подъезда, зашли, поднялись на девятый этаж. Нужной кнопки звонка не было. Я принялся стучать, но никто не открывал. Спустя минуту щёлкнул замок соседней двери. На площадку выглянула женщина средних лет и спросила:

— Вы чего тут?

Я не растерялся:

— Здравствуйте, — говорю, — я сосед снизу. Подскажите, кто в этой квартире живёт?

— Там уж полгода не живут, как тётка Зоя померла, — ответила женщина, поморщившись.

Мы с Артёмом переглянулись. Он поспешил успокоить:

— Родственники, может быть?

— Не-не, — крутил я головой, — это край, погнали вещи собирать.

Но по пути, спускаясь по лестнице с девятого на восьмой, мы заметили одну странность.

Как многим известно, в типовых девятиэтажках, построенных в семидесятых годах, мусоропровод был перенесён в закуток за шахтой лифта на так называемое в народе межэтажье, и если по тем или иным причинам он переставал функционировать, то некоторые жильцы, нашедшие дефицитный кирпич, застраивали неиспользуемую часть площадки перегородкой с дверью и самовольно организовывали себе сарай внутри подъезда.

Однако на этом межэтажье стена была, а двери — нет.

Тогда-то Артём и выдвинул свою гипотезу.

— У нас лекции были, помню, препод рассказывал: если двери нет, то можно сразу понять… Но вот что… Ни хрена не записываю на парах, вот что. Может, там трубы специальные или шахта вентиляции раскрыта. Отсюда и звуки свистящие, сопящие и все остальные.

— Думаешь? — с недоверием спросил я.

— Да точно. Дома же экспериментальные, чего только не делали, батареи вон в стены замуровывали.

— И прорабов, — отшутился я.

— В любом советском доме в стене замурован прораб, это понятно, — закивал Артём, улыбаясь, — но не над твоей квартирой. Погоди до вечера. Я сейчас в универ, спрошу у препода про эти штуки и тебе наберу, подождёшь?

— Подожду, куда деваться, — пожал я плечами.

Сидеть одному было невыносимо. Я накручивал себя, в каждом шорохе слышал шёпот потусторонних сущностей. Думалось, что через считанные секунды кто-то прохрипит за моей спиной: «Не оборачивайся…»

Я нутром ощущал: дело нечистое, злое, проклятое…

Тревожное ожидание накалило мои нервы до такой степени, что я вскрикнул и выругался, когда на телефон прилетел звонок.

— В общем, — говорил Артём на фоне нескольких десятков других голосов. — Я только что от него, ты не поверишь… Минутку, отойду в уголок.

«Быстрее, быстрее!» — мысленно подгонял я, нервно оглядываясь по сторонам, готовый выбежать в подъезд и пуститься наутёк.