Мидгард. Грани миров.

Глава 5. Ингард. Несчастье

– Мидгардцы не виноваты, – защищался Вадим, – что в нашей солнечной системе осталось только двадцать планет вместо изначальных двадцати семи. Запасов на уцелевших планетах не хватает на поддержку температуры нашего внешнего солнца.

– Если бы мидгардцы выполняли свою работу, – возразила мама, – как это было задумано испокон веку, мы бы сейчас не сидели без единого железного ножа в доме. Весь Ингард перевел свои технологии на утилизацию песка, а жители внешнего мира всё забыли. Нам придется смириться и с целым материком, заваленным песком, и с мидгардскими пустынями. До тех пор, пока они сами не начнут выполнять свою часть долга.

– И сколько еще мы можем ждать? – спросил Вадим. – Надо же что-то делать! Мы могли бы временно полностью перейти к использованию стеклянной мебели, чтобы хоть как-то уменьшить количество песка. А когда они начнут сами синтезировать солярное топливо и утилизировать песок, мы сможем снова переключиться на деревянную мебель.

– Как ты думаешь, сколько столетий нам придется пользоваться стеклянными вещами? – ледяным голосом спросила мать. – Я согласна, что несколько лет еще можно было бы перетерпеть. Поесть за стеклянными столами или поспать на стеклянных кроватях. Но проблемы на Мидгарде не решить за год или два.

– Мне кажется, мам, – заметила Кира, – что ты несправедлива к Мидгарду, потому что родилась и выросла на другой планете. Ты относишься к жителям внешнего мира предвзято, считаешь их врагами.

– Я несправедлива? – возмутилась мать. – А справедливо, что мы одни делаем всю работу за себя и за Мидгард? Справедливо, что только мы изо всех сил заботимся о сохранении нашей планеты? Справедливо, что наши мужья и дети гибнут из-за того, что у нас элементарно не хватает металлов, чтобы вовремя обновлять наши космолеты? Справедливо, что ваш отец погиб из-за того, что летал доставлять солярис на старом разваливающемся космолете? Это вы считаете справедливым?

 

– Но мидгардцы в этом не виноваты, – убеждал Вадим, – они же находятся под мороком Серых Чужеземцев. Они не понимают и не помнят, что должны помогать поддерживать температуру Солнца, что должны доставлять к нему топливо.

Мать и сын буравили друг друга взглядами, никто не хотел уступать. Чувствовалось, что этот спор был в семье не первым.

– Никто на такое вопиющее нарушение древних заветов не согласится, сынок, – наконец вздохнула мать. – Мы не можем пользоваться в доме стеклянной мебелью взамен деревянной. Ты можешь попробовать направить свое предложение Наместнику, но я уверена, что он откажет.

– Направлю, – грызя ноготь, согласился Вадим. – А вот и направлю! А еще было бы лучше, если бы мы эту стеклянную мебель наверх в Мидгард переправляли. Чтобы они сами ею пользовались.

– У них, кстати, это сейчас модно, – сообщила Кира, любившая голливудские кинофильмы. – Стиль «хай-тек» называется.

– Вот видишь, – обрадовался брат, – значит, можно и это предложить.

– Аха, – поддразнила его сестра, – как будто кто-то позволит тебе перемещать мебель из внутреннего мира во внешний. И как ты собираешься там эту мебель раздавать? Они даром ничего не берут и не дают, потому что у них там все вещи и продукты за вознаграждение покупают и продают. А кто разрешит тебе продавать там наши товары? Тем более, что раскрывать информацию о внутреннем мире запрещено. Люди в Мидгарде не должны знать о нашем существовании. Правило номер один. Так что даже не мечтай.

– Ну и ладно, – обиделся Вадим, – тогда я только про стеклянную мебель для нашего мира напишу Наместнику.

Закончивший завтрак старший брат с улыбкой похлопал Вадима по плечу:

– Давай, доедай, революционер. Космопорт ждет.

– Ты иди, я догоню, – откликнулся Вадим, складывая блин и обмакивая один угол блина в сметану, а другой – в варенье.

– Лакомка, – шутливо проворчал Олег.

Он обошел вокруг стола, по очереди целуя на прощание мать с сестрой, и направился к выходу.

Кира потянулась к любимому коту, задремавшему на стуле. На сиденье была положена подушка с вышитой кошачьей фигуркой, сама же подушка крепилась к спинке стула лямками с «липучками». Пушок замурлыкал сквозь сон в ответ на поглаживания хозяйки и сыто перевернулся на другой бок.

Вадим с усердием намазал сливочным маслом кусок булки с изюмом, щедро сдобрил сверху гречишным медом темно-янтарного цвета. Доесть этот бутерброд ему оказалось не суждено. Стоило ему откусить второй кусок, как с улицы послышался душераздирающий крик. Надкушенный бутерброд еще висел в воздухе, в то время как Вадим уже телепортировался за двери дома.

Метрах в тридцати от крыльца на дороге стояли две женщины, одна из которых своим криком всполошила их сонный городок. Вадим метнулся к ним, внутренним чутьем уже понимая – случилось что-то чудовищно непоправимое. Залитое кровью изломанное тело в светло-бежевой форме космопорта могло принадлежать только его брату. Неестественно вывернутые руки и ноги. Застывшие глаза широко распахнуты. Огромная бордовая лужа расплывалась на асфальте. Еще недавно такое красивое здоровое тело теперь лежало на окровавленном асфальте бесформенной куклой.

Вадим собирался подхватить тело брата и метнуться в ближайшую лечебницу, но одна из женщин его удержала, покачав головой.

– Ему уже ничем не поможешь, – горько сообщила она. Молодой человек с отчаянием посмотрел в глаза женщине, надеясь увидеть хоть капельку надежды, но он понимал, что телепаты не ошибаются. Если они видят, что душа покинула тело, бесполезно проводить реанимацию, человек уже не оживет.

 

Подбежавшая Кира упала возле тела Олега, в кровь ободрав колени и не чувствуя боли. Схватила его за голову, стараясь уловить хоть один признак жизни в угасшем сознании. Вытащила из кармана флакончик с глазными каплями, капнула в открытые глаза брата, надеясь уловить хоть какую-то реакцию тела на посторонний раздражитель. Ни один глаз не дернулся и не закрылся рефлекторно, зрачки постепенно расширялись, теряя при этом глубокий черный цвет.



Отредактировано: 16.05.2020