Михаил Гущин. Предотвратить смуту

Глава 1. Гостеприимство Родионовых

— Где он? — седой мужчина, сидевший за столом, выслушивал доклад своих подчиненных.

— Мы... не знаем.

— Что вы? Не знаете? — темные круги под глазами начальника говорили о том, что прошлой ночью он так и не смог поспать. — Сначала вы докладываете о беспорядках в академии, а теперь хотите мне сказать, что один из студентов исчез? Мало того, не абы кто, а именно Гущин, за которым мы ведем слежку?

— Мы все проверили, среди пострадавших его нет, в академии тоже не нашли. Мы не решились требовать отчет от Андрияновой.

— И правильно сделали! — отозвался старик. — Андриянова послала бы вас в поле коров пасти и правильно бы сделала. Охрана Великого князя Преображенского отвечает только за охрану рода Преображенских и не имеет права вмешиваться в дела других княжеств. Спасибо, что хоть тут дров не наломали — не стоит нам показывать свой интерес к этому Гущину. Ладно, буду работать через Тимашевского.

— Можно идти? — поинтересовался один из охранников.

— Идите, но чтобы через час полный отчет о произошедшем лежал у меня на столе! Не мог Гущин исчезнуть просто так, не мог!

***

Боль. Невероятная боль пронзила голову, когда я открыл глаза и попытался пошевелить головой. Надо же, здорово мне заехали по голове. До сих пор перед глазами все расплывается, а в ушах стучит, как колеса вагона. Хотя, стоп! Это же реально поезд! Я еду в поезде, вот только куда? Неужели охранники Преображенского добрались до меня и везут в Москву? Вряд ли, охранная организация Великого князя выбрала бы для этой цели автомобиль, но никак не обшарпанный вагон.

Рядом послышался сдавленный стон, и я попытался повернуться в сторону шума. Боль в голове снова пронзила сознание. Да, в таком состоянии особо не повертишься.

Слева от меня лежало еще трое — связаны по рукам и ногам, на головах тканевые мешки, в которых обычно хранят муку. Интересно, а я почему без мешка на голове? Вместо мешка на руках были надеты какие-то металлические колодки. Наверно из-за раны не стали надевать, чтобы быстрее затягивалась. Ну, раз так, убивать точно не торопятся — какой смысл беспокоиться о том, кто скоро и так умрет? А вот руки и ноги точно связаны. Ладно, это не беда. Первым делом нужно призвать дар, чтобы он затянул раны. Находиться в таком состоянии — то еще удовольствие. Я вообще удивлен, что дар до сих пор не затянул раны.

— Что за напасть? — я мысленно потянулся к дару, увидел свечение, но не смог использовать его. Вот оно, глубоко внутри, а выпустить наружу не получается. Может, из-за удара по голове что-то нарушилось? Не хотелось бы лишиться возможности использовать дар. В таком случае можно смело сливать воду.

После длительных манипуляций я все же понял, что дар использовать могу, но только теперь он стал куда слабее. Например, призвать ту же волну огня сейчас непосильная задача. Может, причина в ранении, или дело в тех штуках, что висят на руках? Похоже, они не дают мне выпускать дар наружу и даже на внутренние процессы накладывают жесткое ограничение. Если это так, то остальные были простолюдинами и блокировать дар им незачем.

Хорошо, пока есть только предположения, но уже хоть что-то. Попробую разобраться где мы. Превозмогая боль, я подполз к краю вагона и придвинулся к борту. Сквозь щель между дверью и вагоном удалось рассмотреть как мимо пролетают деревья и поля. Где-то вдалеке маячили горы. Интересно, где мы находимся? Не припомню горы в Ростовском княжестве. Старые терриконы, поросшие степной травой и небольшими деревьями помню, а вот настоящих гор — нет. Интересно, сколько я вообще провалялся без сознания?

Мои соседи лежали неподвижно, но по их дыханию я видел, что они живы. Интересно, кто эти люди, как здесь оказались, и что всех нас ждет впереди?

Часть ответов я получил уже к вечеру. Дверь вагона отошла в сторону, и внутрь вошли два человека. С удивлением я увидел на них подобие доспехов. Именно подобие, потому как иначе назвать это было нельзя — закрыты только грудь и спина, а на голове какие-то уродливые каски. Это не имеет ничего общего с доспехами дружинников, которые я видел в академии. Вот только интересно, а как же запрет на ношение доспехов в княжестве? Эти ребята не боятся попасться на глаза дружинникам?

— Подъем! — скомандовал один из незнакомцев и грубо схватил за шиворот одного из лежащих людей.

Нас вывели на улицу и выстроили вдоль вагонов, с остальных поснимали мешки, и сейчас они щурились, несмотря на вечернее солнце. К своему удивлению я увидел, что мы были не единственными пленниками. Помимо нас в составе ехали еще человек десять, которых держали в соседних вагонах.

— Всем молчать и не задавать вопросов! Если кто попытается бежать, я лично заставлю пожалеть об этом, — вдоль колонны расхаживал человек с изувеченным лицом. В руке, которую он держал за поясом, я увидел кнут. — На этом ваше путешествие на поезде заканчивается. Дальше вас повезут в грузовике.

Он не объяснил куда нас повезут, а спрашивать не особо то и хотелось. Единственное желание, которое я испытал — снять с себя эти кандалы и сломать шею этому напыщенному уроду, но пока это было невозможно.

Грузовик ждал у края железнодорожной насыпи. Нас посадили в кузов, а рядом сели двое охранников, зорко следивших за каждым действием. Еще один охранник сел рядом с водителем. Включая меня, я насчитал двенадцать пленников. К своему удивлению я заметил, что все были простолюдинами — ни одного одаренного, даже охранники не владели даром. Они с едва скрываемым страхом поглядывали на мои кандалы, желая убедиться, что они все еще на мне.

Да, ребята, если бы не эти штуки, я бы точно здесь не задержался, еще и остальных пленников прихватил бы с собой.

Ехать пришлось до глубокой ночи. Пыль поднималась из-под колес и оставляла после грузовика длинный шлейф. Тем не менее, мы все приближались к горам. Здесь они были не особо высокие, местами поросшие лесом, но их было видно издалека.