Милаша

Милаша

У огромных дверей театра толпились горожане. Несмотря на метель многие из них стояли здесь очень давно, хотя и знали прекрасно, что двери от их заблаговременного прихода раньше не откроются. Сегодняшняя премьера всколыхнула общественность. Билеты были раскуплены, а места забронированы ещё за две недели до спектакля. Работники театра уже давно не наблюдали такого резонанса через окна.

Вдалеке виднелась огромная змея школьников, неспешно тянувшаяся вдоль театральной площади. Замотанные в шарфы пуховики высказывали недовольства по поводу того, что в такую отвратительную погоду их заставили куда-то идти. Они и знать не знали, сколько нервов и денег было потрачено на то, чтобы добыть для них билеты.

Масштабы театра, в который, казалось, направлялся весь город, завораживали. Величественное здание, гордость краевой администрации, памятник архитектуры. Снаружи и изнутри выстроенный и оформленный под чутким руководством лучших мастеров, профессионалов своего дела. В тот вечер театр горел огнем. Прекрасный полыхающий костер посреди снежного мрачного города.

В сумерках пестрела огромная афиша. Чуть поодаль стояла фигура. Неприметная, запорошенная снегом, она практически слилась с палисадником. Беспомощно сгорбившись от холода, бородатый неухоженный мужичок приглядывался к афише, пытаясь что-то разглядеть единственным полуслепым глазом. Наконец найдя необходимую информацию, он поспешил в сторону толпы. Он не знал, где вход, но был уверен, что туча людей собралась там не напрасно.

Двери открылись, и любители просвещения стремительно повалили внутрь. Неприметная фигурка терпеливо ждала своей очереди, продвигаясь вместе с потоком. Этот снежный комочек мечтал о том, как окоченелые от мороза руки и ноги наконец-то почувствуют тепло. Костёр должен был его согреть, а иначе почему все туда так стремятся?

Он уже почти подошёл к турникету, вдыхая теплый воздух, щекотавший ноздри, как вдруг резкий противнейший голос остановил его:

- Мужчина, билетик предъявляем!

Сначала тот не понял, что обратились именно к нему. Но когда вставшая в дверях тучная женщина вопросительно-грозно взглянула на непрошеного гостя, он встрепенулся и тихо ответил:

- Зайти хочу…

- Билетик Ваш где?! – начинала злиться капельдинерша. – Билет покажите и зайдёте!

Обеспокоенный тем, что доставил кому-то неудобства, безбилетный начал хлопать себя по карманам. Спустя полминуты посиневшая ледяная рука протягивала бледно-красную полуразорванную книжецу, которая тут же была вырвана нетерпеливой женщиной.

- Вы только посмотрите на этого шутника! Партийный билет он мне показывает! Гражданин… - она пыталась вчитаться в фамилию. И тут она застыла: Бердицкий… Михаил Павлович.

Фотография в партбилете совсем выцвела, и то, что стояло сейчас перед капельдинершей, лицом было совершенно не похоже на то, что было изображено в маленьком прямоугольнике.

Вопросительный взгляд сменился удивлением, удивление – сомнением, а через полсекунды в зелёных глазах сверкнула злая усмешка.

- Уважаемый, покиньте, пожалуйста помещение. Не задерживайте честных людей.

Громом пронеслась эта фраза в ушах мужчины. В ту секунду он будто оглох, а потому остался стоять неподвижен.

- Милаша... – только и смогли произнести его онемевшие уста. – Там… Милаша…

- Мужчина, дайте пройти в конце концов! – грянул за спиной не менее омерзительный голос классной руководительницы распаковывающихся пуховиков. – Вам русским языком сказано: нет билета – нет прохода! Отойдите от дверей!

Огромная змея начала стремительно проникать в вестибюль, все дальше и дальше отстраняя несчастного гражданина от костра.

Ноги непослушно волочились по гранитной плите навстречу метели. В единственном глазу уже не было слёз, они давно высохли изнутри от нескончаемых горестей бренного жизнеподобия.

- Милаша…

Он совсем перестал чувствовать ноги. А ноги в свою очередь не заметили ступеней и беспощадно повалили окоченевшее тело на землю. Сил подняться у него не хватило, да и нужно ли было это? Мимо шли люди, проезжали машины, а вокруг не было ни души.

- Прости... Милаша… - последнее слово было произнесено будто на последнем издыхании. Маленькая песчинка хотела, чтобы ее услышал весь мир, однако напрасно - её не услышал никто.

Резкий удар изнутри, будто сердцу захотелось вырваться наружу из несчастной грудной клетки. Ещё один удар и невыносимая боль. 

А в гримёрке уже заканчивались последние приготовления. Считанные минуты до начала спектакля; вот уже слышен шквал аплодисментов, суета за дверьми. Для молодой талантливой Миланы Михайловны это был дебют на большой сцене, а потому сердце колотилось сильнее прежнего, тело бросало в дрожь. В тот момент она почувствовала, будто два сердца застучали в ней. Слева, родное, и внезапно появившееся справа. Они стучали в унисон, сопровождая девушку в закулисье. Минута, полминуты… Десять секунд. Занавес.

- Бердицкая, Ваш выход!...