Милая шкура

Аквариум

И была в руке у ней

Скрюченная палка,

И летела вслед за ней

Скрюченная галка.

К. Чуковский

Город-сказка, город-мечта... Весенние улочки за ночь успевают остыть до хруста покрытой инеем травы. Но холод отступает в утренних лучах, магистрали оживают. Медленно начинают ползти машины, приводимые в действие заключёнными в них телами. Люди бегут и сами, перебирают ногами, крутят и вертят этими улицами, как педалями, каждый в свою сторону. Менеджеры в опрятных костюмчиках, нищие в поношенных горестях, длинноногие девочки с губами и бритоголовые парни в спортивках… Людей вдруг стало много, и с каждым днём вываливалось на улицы всё больше. Это время, когда они лезут из своих холодных квартир в поисках солнца, в поисках друг друга. Весна прибрала город к своим шаловливым ручкам.

Сюда, на крутой утопающий в зелени склон, куда забралась Даша, только изредка, словно сквозь вату, долетали трамвайные звонки. Огромный пихтовый парк, что раскинулся у подножия горы Алатын, по праву считался «лёгкими» столицы.  В выходные здесь было не протолкнуться от гуляющих, туристы ждали в очереди на фуникулёр, чтобы подняться под облака. Но в буднее утро, как сегодня, мало кого встретишь на узких заросших тропинках. Величаво, тихо и безлюдно, новая зелень отгородила каждый укромный уголок. Даша сидела на скамейке и вдыхала пропитанный эфирной свежестью воздух.  Не доверяя погоде, она надела с утра тёплую куртку. Из-под жаркой флисовой подкладки топорщились отвороты школьного пиджачка.

Дело шло к полудню, Даша прогуливала школу и ничуть о том не жалела. Оленск, покоривший предгорья, лежал перед ней как на ладони. Пожалуй, это лучшее время, чтобы полюбоваться на кристальные грани снежных нависших над столицей хребтов. Всё преходяще – города и люди. Хотелось замереть, застыть и раствориться в этом мгновении. Хотелось надышаться впрок, перед тем как спуститься вниз, погрузиться обратно в людскую толщу. Сколько ещё она выдержит, пока не сойдёт с ума?

Тонкий мир Канвы уже не отпускал её с тех пор, как принял в себя. Новые способности тяготили девушку. Да, она умела видеть сквозь стены, умела читать закрытые книги. Списать контрольную – раз плюнуть. Даша могла бы, наверное, на таможне работать, сканировать чемоданы прямо на багажной ленте. Но всё не так просто. Чем сильней проявлялись её способности, тем больше она замыкалась в себе. Потому что невозможно нормально общаться с людьми, когда ты всей кожей чувствуешь их бурлящие эмоции.

Люди перестали быть для неё просто людьми. За вежливыми улыбками, за равнодушными масками открывались для Даши настоящие чувства – боль прошлых обид, тоска или въевшийся за годы страх. Достаточно незнакомцу пройти в паре метров, как девушку окатывало чужими страстями, будто едкой слизью. Ни сочувствия, ни интереса она не испытывала к их душевным переживаниям. Скорее бы оказаться на нужной дистанции.

Поэтому Даша обходила стороной скопления людей. Предпочитала пройти лишнюю остановку, чтобы не пользоваться общественным транспортом. Частенько отсиживалась дома, вместо того чтобы резвиться с подругами на дискотеке. Она и не заметила, как начала соблюдать двухметровую дистанцию от посторонних на улице. В очереди. В трамвае.

А брат… У него своих забот хватало. Даня поступил в машиностроительный, а в свободное время подрабатывал, помогая семье. Отец устроил его чинить компьютеры в фирму своего друга. Благодаря сарафанному радио у Дани появились клиенты. Теперь он мог внезапно уехать, чтобы покопаться во внутренностях чужих железяк. Нередко он брал работу на дом. В их детской появились запчасти, диски, разъёмы, что-то монотонно жужжало, словно в осином гнезде. Коробки с процессорами, мониторами и принтерами, аккуратно сложенные, будто дожидались своего часа, чтобы превратиться из куколок во взрослые рабочие особи. Даня казался недосягаемо занятым. Ходить без него в школу оказалось непривычно и почему-то обидно.

Как-то раз Даша пожаловалась ему на свои проблемы, неумело подбирая слова, чтобы описать, что с ней происходит. Данила всё выслушал, не отвлекаясь от компьютера, и холодно бросил:

– Привыкнешь.

Даша не могла поверить своим ушам, с каких пор он так к ней безразличен?

– Если бы не ты, то… это всё из-за тебя! И что мне теперь делать? – выпалила она со злобным шипением перцового газового баллончика.

– Я обещал научить тебя трюкам? Я научил, – процедил парень. Свет монитора падал на его совершенное лицо, и ни одна тень на нём не дрогнула.

Даша испугалась, что перегнула палку. А вдруг он обиделся? Она ещё надеялась вызвать в нём какую-то реакцию:

– Ну да, конечно… Мавр сделал своё дело… – попыталась она пошутить, вспоминая их старую детскую игру.

Но брат её будто не слышал.

Даша окончательно переселилась в гостиную, оставив детскую брату. Он не сказал ни слова. Не хотелось этого признавать, но он изменился. И очень сильно. Даже его аура стала ей неприятна. Раньше она  была похожа на светлое облако, а теперь выглядела иначе. Абсолютно бесформенная, она медленно клубилась, как пар над открытым люком. Такая же серая и жидкая. Нечто похожее витало в комнате бабушки. Аура мёртвого.