Милая шкура

Лесничье кладбище

Жил на свете человек,

Скрюченные ножки,

И гулял он целый век

По скрюченной дорожке.

К. Чуковский

Проснулась Дарья Белунина от мысли, что уже везде опоздала. С трудом поднялась и начала совершать некие действия по приведению себя в порядок. Головой старалась лишний раз не крутить. Ох, какая противная там внутри болтается муть… и всё вокруг почему-то провоняло табаком и спиртным. Что-то грохотало и сотрясалось внизу, как будто в доме буйствовал целый полк злобных древних карфагенян. Даша узнала надрывные интонации своего опекуна. Почему он не в офисе? А почему она сама не в офисе? Тёплые лужицы света под окном доложили ей, что солнце ещё не перевалило на другую сторону. Значит, ещё не полдень, но уже где-то близко. Разве можно было так проспать?

И тут Белунина начала вспоминать. И как сбежала из офиса, и шансон под вино, и сушёных кальмаров, и руки в наколках, и «маски-шоу» под занавес. А чего стоили её пьяные признания директору «Каймана»? О, Слава, конечно, не стал бы её осуждать или потешаться над её чувствами. Он всё ей предельно понятно и подробно объяснил. Самое оно. То, что нужно, чтобы поставить жирную точку в так и не начавшихся отношениях.

Воицкий расшумелся не на шутку. А стоит ли вообще выходить? Можно запереться в комнате и дождаться, когда он уедет куда-нибудь, а потом проваляться в кровати целый день с печальным видом. Но, нет. Жалеть себя дальше просто некуда. Нажалелась так, что жалелка отвалилась. Стыдиться вчерашнего ей тоже недосуг. Ну, собственно, и что? С кем не бывает? Ничего криминального. Да, погуляла, имела право. И точка.

Даша приняла решение встретить новый день с гордо поднятой головой. Никто никому ничего не должен. И Даша никому ничего не должна. Она надела самое красивое платье, какое смогла найти – светло голубое, почти выбеленное. Застегнула на шее ожерелье из дымчатого кварца, с плоскими, неправильной формы тёмными камнями. На руку кинула сумочку и жёлтое, яркое пальто, как раз для сентябрьской погоды. Спустилась, свежая, гладко причёсанная, готовая ко всему.

Опекун, до того сидевший в гостиной, теперь вскочил. Увы, не потому, что Дашин изысканный вид произвёл на него такое впечатление.

– До чего дошла! – громыхнул Миша, обращаясь словно бы и не к ней, а к воображаемым сторонним свидетелям. – Её уже пьяную к моему порогу привозят! А что дальше? Сигареты, наркотики, панель? Пожалейте мои седины!

Забыл, наверное, сколько раз он сам заявлялся домой пьяным? Да ещё и с продажными мальчиками в обнимку. Даша бы напомнила. Но сейчас лучше промолчать, памятуя, что споры с Мишей могут и дракой закончиться. А она не в лучшей форме, хоть и бодрилась.

– С бандюками связалась! Когда, где я недосмотрел? Я дал ей всё, что мог – крышу над головой, работу! Хоть бы слово благодарности, хоть бы крупица уважения… She doesn’t give a fuck!  Самая умная? А вокруг мебель?

Приговаривая в таком духе, Миша принялся ходить взад-вперёд, яростно пихая всё, что попадало под ноги. Вот отлетела в сторону банкетка, досталось и креслам с бульдожьими лапами, которых Даша окрестила про себя «Чарли и Барни». Но, ничего, они крепкие, видали и не такое.

Дома Воицкий только тем и занимался, что на всех орал – к чертям летели его представительный вид и европейский лоск.  И сейчас, с лицом тёмным от негодования, он дёргался и кривлялся, как злобный клоун. Боль в затылке стала невыносимой. Чего ради так орать? Ну, допустим, кое-кто уехал из офиса, не сказал куда, напился в баре. Ужасно, нет мира под оливами! Но никто ж не умер.

Хотя, когда Воицкому нужен был повод? Он и к люстре докопается. Даша привыкла принимать эти бранные потоки, как бодрящий словесный душ, зарядку на целый день. Но только не сегодня. Кажется, голова просто не выдержит и взорвётся. Надежда выпить чашку горячего кофе в этом доме канула в небытие. Где угодно, только подальше от орущего опекуна. Не останавливаясь, она обогнула его и направилась к двери. 

– Where the fuck are you going? Я с тобой разговариваю! – он повернулся и тут же последовал за ней. – Вернись сейчас же!

Как только она взялась за дверную ручку, за спиной тут же появилась Аляска. Возникла из глубин особняка, как джинн из бутылки. Куда же без неё.

– Я позвоню, – как можно более примирительно сказала Даша и выскользнула на крыльцо. Вот уж чему она с Мишей научилась – мягко уходить от ответов.

Погода была просто отличной, яркое солнце слепило и припекало. Величественные клёны, как могли, прятали улицу в тени своей листвы, но часть её уже полегла на мостовую. И правда – осень. Даша подивилась этому открытию, словно впервые обнаружила, что мир существует и сам по себе, отдельно от её приключений.

Она бы ещё полюбовалась, неспешно прогуливаясь, но тело нуждалось в еде, и кислые приступы одолевали желудок. Двуликая поняла её с полуслова, открыла дверцу хонды. Первым делом они завернули в «Найтсбридж», где Даша получила большую порцию кофе и рыбный бульон с мелким лучком, всё это в непроливаемых плотных стаканах с трубочками. Пока двуликая вела машину до ближайшей страды, Даша обдумывала, куда бы ей поехать. Хотелось побыть вдалеке от людей, и в то же время в месте достаточно привычном.