Милосердие

Милосердие

–Не спать! Подлетаем! – Аманда бесновалась. Определённо, работа, к которой она так быстро привыкла, шла ей на пользу. На Земной Станции, забытой как страшный сон, она не была такой бойкой, но зато теперь, среди бесконечности космоса, вдали от законов загубленного земного царства, она властвовала и буйствовала.

Команда зашевелилась: два эпиметийца забулькали на своём языке, завозмущались щупальцами – они вообще были самые говорливые, капитан Грей только диву давался – о чём они всё время могут говорить? От их болтовни за полёт устаёшь, но воины отменные, а самое главное – исполнительные: скажешь – сделают, не скажешь, ну, собственно, надо было сказать!

–Хватит дрыхнуть! – Аманда не унималась. Она от души пнула лежащего на полу Мабона. Тот захрипел и перевернулся, прикрывая все восемь глаз руками-ластами. Ему было светло на корабле, светло при свете дня, но нападать они собирались ночью, а в таких случаях Мабон был очень полезен – как представитель своей расы онериев, что веками обитала в самых тёмных тоннелях и приспособилась видеть там, где другие видят только с фонарями. Впрочем, восемь глаз – это ещё не страшно. Капитана Грея больше нервировало то, что у него все эти глаза разного цвета и повторов нет. Это было уже жутко.

–У всей нашей расы так, – объяснил Мабон, – я из системы Стерцион-Вилари, и по этим глазам нас можно определить среди других онериев. Это наше отличие!

И он гордо взглянул на капитана Грея всеми восьмью глазами. Так капитан Грей, не сильно увлечённый историей и разницей между обитателями разных планет и систем, выяснил, что им, как и людям когда-то, важно отличаться.

–Подъъ…а, – Аманда смутилась. Последний участник их экспедиции был уже на ногах и собран. Ульрих-Охотник, известный головорез и убийца всегда отличался собранностью и дисциплинированностью. О себе говорил сухо и просто:

–Каждый зарабатывает на жизнь так как умеет. Я умею убивать.

–И никаких мук совести? – интересовался Грей, с любопытством разглядывая спокойное добродушное лицо, по которому нельзя было узнать убийцу.

–А зачем? – спросил Ульрих с удивлением. – Я убиваю, мне платят. Не убью я, убьёт кто-то другой. Но я сделаю это быстро и так как надо – это своего рода милосердие.

–Милосердие? – Грей поразился вторично. Ульрих обитал на планете С-З-6/101, ставшей когда-то полигоном для ближайших спутников. Там слово «милосердие», ровно как слова «добродетель», «сострадание», «сочувствие» и всё прочее – выдирали напрочь голодом, холодом, сыростью и безысходностью.

–Да, милосердие, – подтвердил охотник, – я же лишь наполовину из этих… а мать моя была человеком, а люди, как известно, всегда склонны к милосердию.

Грей, как истинный представитель человечества, не стал спорить с Ульрихом, хотя и мог бы привести ему в пример десяток пиратов и контрабандистов, которые не знают никакого милосердия. Да себя, в конце концов, с Амандой в пример привести! Но не стал. Обидно стало за людей, перед этим полукровкой гордость взыграла, и Грей только кивнул, да, мол, мы такие.

–Ну раз все в сборе! – Аманда хлопнула в ладоши, привлекая внимание расшевелившихся и разошедшихся в бульканье эпиметийцев, – то напомню нашу задачу. Наша задача простая: увести с собой как можно больше криссидов.

–Детей, – напомнил Грей.

–А? а, ну да, – Аманда тряхнула головой, – детей из криссидов. Как вам известно – криссиды очень выносливые и их цена на рынке рабов чрезвычайно высока, но криссиды из взрослых особей – это непокорные и устойчивые существа, ломать их бесполезно, они охотнее умрут. А вот дети…

Она развела руками, очень красноречиво. Грей с удивлением заметил, как легко ей было говорить об этом деле. Да, когда они его только обсуждали, когда получили заказ на партию криссидов, захваченных во время налёта, ему тоже было легко, но сейчас, когда планета уже была так близка, а значит, и поселение приближалось, ему было не по себе.

Нет, капитан Грей не тешил себя иллюзиями, он открыто признавал о себе, что он – мерзавец. Но даже в его деле были рамки чести и понятия морали. Рабство рабством, но сейчас они не налётчики, а теперь должны были напасть на поселение. Да, небольшое, криссиды всегда живут небольшими поселениями, но напасть! Не выкупить, не перекупить, не завлечь кого-то ложью или опаиванием, а напасть самим!

Это было что-то новое и Грей не мог с этим смириться. Что-то в душе его, которую он, как ему казалось, смирил, восставало.

–Да брось, – уговаривала его Аманда, когда Грей поделился с нею возможностью взять новый заказ, а заодно и сомнениями, – не ты так кто-то другой. А мы хоть не кровавой бойней пройдём, а аккуратнее.

–Мы не налётчики, – Грей и сам терзался. Их дела шли волнами. Как и всегда бывает только в их прослойке. То есть заказ, то нет. Кто-то хочет передать нелегальный груз, и он идёт – к Грею или к кому-то ещё, благо, мерзавцев всегда много. Проблема лишь в том, что не всегда есть этот нелегальный груз, или незаконный провоз, а мерзавцев по-прежнему много. И ничего ты с этим не сделаешь.

А расходы есть всегда – топливо, ремонт, еда, связи поддерживать опять же, взятки, пусть и нет у тебя дела, а подкармливать надо.

–Куш! – уговаривала Аманда, глаза у неё горели уже знакомым ему огнём, – глупо не сорвать. Криссиды живут небольшими поселениями, если возьмём помощников, и то в накладе не останемся. Все жирно откусят!