Милосердные ангелы

Милосердные ангелы

Далекий и тонкий свист перешел в громкий, отчетливый, пугающий вой, затем бомба врезалась в землю и взрывной волной снесло соседнее здание.  Уши словно заложило большим, плотным куском ваты, барабанные перепонки, казалось, заклинило в одном положении, и теперь они вибрировали на самой нижайшей ноте. Окна выбило, пахнуло гарью, воздух вдруг прогрелся настолько сильно, что Олен подумал: еще немного - и загорятся обои. Или волосы на голове, а может, вскипят и выплеснутся наружу, словно белок в чуть треснувшем  варящемся яйце, глаза. Он провел дрожащими руками по ушам, и руки окрасились красным.

 - Гараджевич! - кричал чей-то голос, далеко, на другом краю мира. - Гараджевич!

 Олен повертел головой, силясь прогнать немочь, охватившую внезапно тело. Пыль медленно оседала, забивалась через нос в легкие, ложилась серым снегом  на волосы и лицо, в горле першило и он закашлялся.

 - Олен-Олен-Олен! - крик перешел  в визг, человек, лежавший рядом, забился в истерике.

  - Молчать, - выдохнул Олен чуть слышно, сплюнул и чуть громче повторил, - молчать.

 - Олен, у меня что-то с ногой, помоги, слышишь, Олен, помоги, нога, посмотри, что там, что с моей ногой, слышишь...

 Голос вибрировал, то срываясь в визг, то становясь еле различимым полушепотом. Олен протер рукой припорошенные пылью глаза и оглядел лежащего - ног у того не было, лишь окровавленные обрывки штанин и красно-черные ошметки мяса, торчащие из них. Скрипнул зубами, ухватил раненного за шиворот и, прошипев "Молчать, сука", потащил того к свету. "Там должна быть дверь, думал он, там должна быть дверь."

Но двери не было: фундамент просел после взрыва, фасад рухнул, унеся вниз лестничные пролеты и половину офисных помещений.  Соседнего строения тоже не было, как и нескольких других, на их месте высились горы дымящихся обломков, медленно оседали клубы пыли, и Олен удивился, что здание вообще еще держится. Выла далекая сирена, кричали раненные, ревели пожарные машины, вся эта картина была настолько сюрреалистичной, что он даже зажмурился и тряхнул головой, пытаясь прогнать наваждение. Но потом раненный, которого он тащил, застонал, и Олен открыл глаза. Безногий человек обмяк, из краешка его рта медленно вытекала кровавая слюна, глаза остекленевали. Олен потянулся было проверить пульс, потом все понял. Снова скрипнул зубами, на этот раз от бессилия, вытер тыльной стороной ладони брызнувшие вдруг слезы, размазал их по щекам, и завыл.

 - Корабли прилетели вечером, - сбивчиво объяснял сосед по койке. - С той стороны океана, вы знаете. Встали у залива, над морем, два дня висели там, вскоре наши ребята из ПВО перестали замечать их. Ну сами подумайте, висят и висят, черт их дери, ничего не делают. Настороже стояли, конечно, радары смотрели, ракеты протирали.

- И проспали, - буркнул парень с обмотанной бинтами головой  с третьей койки от стены. - А нас - раскатали, как тесто перед выпечкой. И зажарили, как пирожки в масле.

 - Не проспали, - возмутился рассказчик. - Не ври, не проспали! Четыре залпа вот этими руками, - и он потряс забинтованными окровавленными культями, - двадцать ракет, и все в цель! Только что им сделается-то, этим. Мы отстали от них на тысячи лет, их корабли - летающие крепости, силовые щиты, плазменные пушки - кто мы против них? Дикари. Твердотопливные ракеты, да химическая взрывчатка. Как хлопушки для танка. Бам-бам-бам. И хоть бы царапина.

 - Прямо уж, - недоверчиво бормотал обмотанный. - Ни одной.

 - Ни одной, - заверил первый. - Гляжу, а они на Славию пошли, вот я ребятам отмашку и дал, бегите, мол, врубайте сирену, предупреждайте город. Ръсьбия не сдается, кричу, и вы не сдавайтесь.

 - Слышали сирену, - вмешался Олен, - поздно только.

 - Ну да, - подтвердил рассказчик. - Ребята пока дернулись, нас огнем-то и залили. Всю базу, сразу со всех сторон, влупили по самое не могу. Ребята молодцы, - голос его дрогнул, - были. Сам видел, как двое сгорели, только один добежал, Ванко, молодой совсем, в бункер нырнул... генератор завел, сирену. А потом одна из этих бомб прямым попаданием туда. И не разберешь, где бункер, где Ванко, где генератор. Земля вздыбилась и выблевала себя  в небо - вот тут-то, ребятки,  меня переклинило. Не знаю, как последний залп готовил, как пятую ракету в пусковое впихивал: ее втроем пока воткнешь - умаешься. Рычаг дернул, первая пошла, вторая - прямо в пузо одному, хотел третью, но накрыли меня. Топливо зажглось сразу, на руки, на лицо, я - в бочку нырнуть хотел, она рядом там стоит, тушить при пожаре, а там воды - две ладони. Лицо вот спас, а руки...

 Он потряс культями.

 - И не одной установки не осталось? - спросил обмотанный.

 - Одна - осталась, что на мысе, - ответил солдат. - Совсем близко, там охранения не было, вот и не бомбили. И склад не бомбили, так что даже ракеты есть. На четыре залпа, двадцать штук.

Олен скрипнул зубами и отвернулся. Дверь в палату открылась, вошла медсестра, поругала обмотанного, приказала лежать, включила визор и вышла.

 - Выключи, - попросил Олен. - Там все равно только эти...

 - Нельзя, - шепотом сказал безрукий, - у нас теперь обязательный шестичасовой выпуск новостей. Приказ по стране, смотреть всем и радоваться.

 - Чему? - удивился Олен.

 - Победе, чему же еще, - пробурчал со своей койки обмотанный.

 - Разве мы победили? - удивился еще больше Олен.

 - Победила справедливость, - ответил обмотанный. - Так вчера сказали. Молчать и рукоплескать.

В визоре на фоне полуразрушенного города за голографической трибуной стоял человек в ярко-голубом скафандре с откинутым забралом. Лицо его выражало крайнюю степень просветления и радости, Олен вгляделся и узнал одного из пришельцев, мелькавшего на всех континентальных каналах до вторжения.

 - ...бесконечность, - вещал пришелец. - В этом слове все, все, чего мы добились вместе с славным народом Ръсьбии. Бесконечная любовь к свободолюбивому и непокорившемуся невзгодам  населению этой маленькой страны, та самая любовь, которую могут принести только такие существа, как мы. Сегодня мы слились воедино с этим народом и вместе празднуем победу справедливости, победу воли и победу единства!  Счастья вам, свободный народ Ръсьбии, ликуйте, население Славии!