Милый плут

Милый плут

Бадоу Вадбрай дотронулся пальцами до гладкого, отполированного перила лестницы и начал спускаться в зал. С высоты второго этажа он видел, как почти сотня человек радостно шумела и кружилась в танцах, наплевав на весь свет. Роскошная, невероятных размеров, люстра превращала унылое электричество в сияние полутысячи свечей, придавая атмосфере особую интимность и помпезность. Он обошёл широкий стол, всё ещё полный закусок и вина, хотя ужин начался почти пять часов назад, умыкнул пару сочных виноградин с подноса и закинул их в рот, чтобы перебить мерзкий привкус дорогих сигар, которыми с ним щедро поделился полковник Де Верд на балконе. Лениво прислонившись к краешку стола, Бадоу стал разглядывать людей, понимая, что ни с одним из них он не хочет уйти к себе в постель. Ему всё опостылело. Огонь внутри перегорел, праздник и музыка стали приносить больше муки, чем радости. К столу, кружась и кокетливо смеясь, подбежала Мисси. Бадоу усмехнулся. Конечно, все эти девушки теперь звали себя Мисси, Иззи, Лиззи, Кисси и прочими нарочито звонкими именами, думая, что это придаёт им легкость и обреченную игривость, как птичке у горящего гнезда. Только скрыть Кристину, Мирабеллу или Тернелию было не так-то просто, потому что эти имена были выбиты няньками и гувернерами на их характерах, жестах и манерах. Мисси нетвердой рукой налила себе в бокал шампанского, расплескав больше четверти бутылки на тарелки с томленым голубем и белоснежную скатерть. Шумно отхлебнув, она вдруг вскинула голову, словно только что заметила высокого, просто огромного по сравнению с ней, голубоволосого мужчину.
- Мистер Вадбрай! Что-то вы совсем заскучали, - она притворно скуксила своё милое личико, сделав его, на вкус Бадоу, просто отвратительным. – Неужели этот старикашка Де Верд выкурил из вас всё веселье?
Мисси засмеялась получившемуся каламбуру, нисколько не беспокоясь о реакции мужчины. Она ещё раз отхлебнула из бокала, а потом бросила его на стол, как бросают перчатку на полку у двери дома. Звон хрусталя потонул в громкой музыке зала, а Мисси облокотилась на стол и пристально посмотрела на Бадоу.
- А вы знаете, говорят, что наши войска займут Келссин до конца месяца. Как вам такое, а? – громко спросила она, пьяная и возбужденная.
- Уверен, жители Келссина этому безумно рады, - нехотя ответил Бадоу. Больше всего он ненавидел разговоры о политике, религии, а теперь ещё и войне.
- Что-то я не слышу энтузиазма в вашем голосе, - пожурила она его. – Не хотите, чтобы наши солдаты наконец-то вернулись домой?
- Конечно нет, - притворно вскинулся он, прижав руку к груди. – Учитывая их рациональную диету и постоянную активность на свежем воздухе, уверен, к нам вернутся тысячи подтянутых и красивых парней, которые тут же расхватают всех прелестных девушек, вроде вас. И что тогда прикажете мне делать?
- Господи, а я уже подумала, что вы всерьёз, - расхохоталась Мисси, стукнув своим миниатюрным кулачком, затянутым в перчатку, по предплечью Бадоу. – Вы всегда такой плутишка, мистер Вадбрай! Но это делает вас ещё более милым. Могу заверить, что ни один из этих будущих красивых и подтянутых парней не сравнится с вами. К тому же, скажу вам по секрету, когда я была маленькой к нам в поместье иногда приходил сын нашего кучера. Отвратный был мальчишка, грязный и несносный, но мои братья всё равно приглашали его поиграть с нами. Когда он стал старше, то у него всё лицо покрылось уродливыми прыщами, мы так и стали звать его – Гарри Гнойник. Так вот, не думаю, что даже военное питание и физкультура помогли ему исправить тот ужас на лице.
- Вы удивитесь, дорогая, когда он вернется. Мессарийская грязь считается самой целебной на континенте, да и во всём мире. Ваш Гарри Гнойник станет Гарри Идеальная Кожа после стольких лет в окопах той страны. Так что, - Бадоу склонился к Мисси и легонько ущипнул её за ягодицу. – Когда встретите какого-нибудь красавчика на своём пороге– не забудьте спросить его имя.
- Что же вы тогда сами не отправились на войну, раз от неё организму столько пользы, - спросила девушка, хитро прищурившись.
- Слишком красив, - грустно вздохнул Бадоу. – Делать краше уже некуда.

Кто-то в зале выкрикнул тост за смелых ребят, которые скоро возьмут Келссин, и все его дружно поддержали. Мисси отыскала новый бокал, наполнила его шампанским из свежей бутылки и, приплясывая, вернулась в толпу, на прощанье подмигнув Бадоу. Тот постоял ещё немного, но окончательно потеряв интерес к вечеринке, вышел в холл, забрал своё пальто и окунулся в прохладу ночи. Легкий морозец сразу взбодрил Вадбрая, приятно обжег легкие, уколол в щеки и голую шею, торчащую из не застегнутого ворота рубашки. Мужчина запахнул пальто и присел на каменные ступеньки, ведущие в особняк. Идти и искать свободную повозку ему пока не хотелось. Он достал из кармана сигареты и, быстро щелкнув, закурил от небольшого огонька на безымянном пальце. Келссин. Этот город почему-то не выходил у него из головы. Он никогда там не был, но это название пробудило предчувствие, страшное, липкое, возбуждающее. Что-то в этом Келссине было не так. Что-то. Или.. Кто-то.

***

Мессария была южным государством. Холодные ветра добирались до её городов намного позже, чем до остального континента, и были не в пример ласковее к людям, оставляя их без посиневших рук и отвалившихся пальцев на ногах. Маки Деборд шла по темной улице Келссина, прижимаясь к шершавому красному кирпичу длинного дома, прячась от яркого света почти полной луны. Позади неё сопел и так же испуганно жался к стене Юзе из соседнего отряда, а впереди шли ещё трое, которых она даже не знала. Зима накрыла город внезапно, выпустив этим вечером пробный залп снега и подкрепив его низкой температурой. Белый пушок, конечно, быстро растаял, но зато лужи схватились первой тонкой хрустящей коркой. Маки шла и невольно наслаждалась этой ночью. Пар изо рта, вырывавшийся при очередном вздохе, казался ей чем-то прекрасным, священным и мистическим. Он клубился в лунном свете, лился секундным потоком из её горла, а потом пропадал. Она чувствовала, как сердце внутри замирает от каждого блеска стекла, от каждого шороха тряпья на почти разрушенных улицах Келссина. Юзе споткнулся и тихонько взвизгнул, выводя Маки из задумчивости. Их послали умирать. Они все это знали, но всё равно надеялись на Маки. Даже она сама. Где-то в глубине души, на самом-самом дне, за дверцой, которую она ни за что бы не открыла, жила надежда, что она всё сможет. Что счастливый случай подвернётся именно сегодня, звезды сойдутся в нужном порядке, боги расщедрятся и наконец-то ей достанется что-то кроме ненависти и смерти. Ведь бывают неожиданные повороты, бывает, что ветер гасит факел в руках у палача. Они были почти на месте. На следующей улице их роты отступили, потеряв большую часть вооружения и почти двадцать солдат. Всего за пару минут. Где-то там должна быть граница, невидимая черта, которую так сторожит тварь. Они дошли до последнего возможного укрытия и остановились. Маки присела на корточки и засунула руки подмышки, согревая замерзшие и потерявшие подвижность пальцы. Юзе и тройка незнакомцев присели рядом.
- Так, ну пришли мы, а дальше что? – спросил кто-то из них и все посмотрели на Маки. Она немного помолчала, раздумывая как вести себя с этим маленьким отрядом. Стоит ли их приободрить, сделать вид, что она со всем справится, что она знает, что делает? Соврать им, чтобы они соврали в ответ, и тоже сделали вид, что полностью доверяют ей? Есть ли смысл в этой глупой и неправдоподобной лжи сейчас, когда они на краю пропасти?
- Где-то в тех домах прячется человек, который заключил сделку с демоном, - наконец сухо произнесла она. – Нет, не человек. Маг. Мы не знаем, что он приказал твари, но она не пускает дальше того тротуара. Нам нужно убить демона и по возможности захватить живым мага. Или убить его, если другого выхода не будет.
- Спасибо за лекцию, конечно, но мы все были тут утром и видели всё своими глазами. Как мы будем убивать демона? А если этот маг навызывал целый кордебалет этих сук?
- Почему отправили именно нас? – вдруг тихо спросил Юзе, но все услышали и замолчали.
«Потому что отправили тех, кого не жалко. Тех, кого не будут ждать дома и тех, кто не должен вернуться с войны. Когда мы сдохнем на этой земле, наши командиры доложат в штаб, что город взять невозможно, а их командиры доложат выше, что надо де искать компромисс. И компромисс будет найден, он уже есть, просто нет достойного повода, чтобы его предложить. Война изжила себя, уничтожила всё, что могла уничтожить у обеих сторон. Мы, ненужные и ненавистные, отребья и агнцы, станем той жертвой, что проложит путь миру между нашими странами», - подумала Маки, но ничего не сказала. Она посмотрела на Юзе, дерганого, трусливого и испуганного, вечно шатающегося возле лошадей и говорящего с ними, как с равными. Он пробыл на войне уже два года, но так и не научился умирать. Каждая его робкая улыбка, каждый взгляд из-под опущенных ресниц, каждый рваный вздох говорили о том, как он хочет жить, как хочет снова чинить забор на ферме, как хочет скакать верхом на лошади по синеватой бескрайней зелени полей. Ему не нужна была эта война, но он вдруг стал нужен ей.