Минус всей моей жизни

Глава 21

Глава 21. «Плюс»

            Парк Аттракционов гудел вокруг, как тысяча слонов, вышедших, на водопой. Жара, солнце пекло нещадно, ужаливая белые после зимы и впервые за этот год продемонстрированные миру голые плечи, ноги, лысины и лица, а кое у кого - даже спины и животы. Люди всех возрастов, национальностей, любого пола, будь то мужчины, женщины или дети, сновали по парку туда-сюда, развлекаясь на аттракционах, макушки которых торчали то здесь, то там среди деревьев, или маячили в специально установленных палатках с переносными развлечениями, как-то: тир, метание дротиков по надувным шарам, детская «рыбалка» и многое другое, все быстрее истощающее запасы кошельков.

            Люди разговаривали и смеялись, птицы чирикали, собаки лаяли, из кафе и со стороны аттракционов играла музыка, поддерживая всеобщие майские гуляния, а лотки с прохладительными напитками и мороженым неизменно манили разгоряченных солнцем прохожих, зазывая яркими, разноцветными зонтиками.

            Женя сидела на одной из скамеек, свободной только потому, что она как раз располагалась под прямыми солнечными лучами знойного и гипер-активного майского солнышка, а не где-нибудь в теньке под раскидистой, цветущей яблоней, и, глядя на то, как ее младшая сестренка в белоснежном сарафане с подсолнухами и огромным мотком сладкой ваты в руке нарезает круги вокруг фонтана на своем любимом велосипеде с лошадкой Джулией, том самом, что ей когда-то давно привез Минаев, а Семен в непривычной для него, нормальной, абсолютно белой футболке, простых джинсах и кедах засекает время, отсчитывая, за сколько минут Поля пролетела тот или иной круг, Женя впервые за эти тяжелые месяцы чувствовала относительное спокойствие, не считая того странного, зудяще-режущего чувства в груди, которое появилось после их с Семой разговора о Сергее в лифте…

            Но она игнорировала этот зудеж, вполне успешно умудряясь почти ни о чем не думать, а лишь расслабленно раскинуться на скамейке в легком летнем платье нежно зеленого, елочного оттенка, облегающем грудь гипюровым лифом и разлетающимся по бедрам от талии, доставая длиной до колена, а еще на ней были босоножки ярко-желтого цвета на высокой и аккуратной танкетке, желтый широкий браслет на руке в тон к ним и черные солнцезащитные очки, скрывающие ей добрую половину лица. Женя смотрела на свою сестру и слегка улыбалась, откидывая с плеч свои рыжие кудряшки и отчего-то понимая, что в ее жизни, возможно, все еще наладится, может не быстро, может не сразу, но… когда-нибудь она преодолеет эту катастрофу, выкарабкается… Вон какое солнышко теплое! Еще все лето впереди… Лето всегда спасает, лето всегда вытаскивает из любой депрессивной ямы, лето дарит надежду и шанс поверить в то, что жизнь преподнесет какое-нибудь прекрасное чувство за поворотом…

- Фу, Женька, ты видела, видела??? – заверещала подъехавшая к лавочке Полина, весело плюхаясь рядом с сестрой с самой счастливой на свете улыбкой. – Три минуты сорок секунд! Это наш с лошадкой Джулией рекорд!! – заявила она, похлопав по изображению любимой лошади на велосипеде.

            Женя улыбнулась и, потрепав Полю по каштановым волосам, проговорила:

- Ты бы поберегла Джулию, Поля, а то, я так понимаю, ты то можешь и быстрее, а вот она после твоих рекордов как-то неважно выглядит… - и Женька весело покосилась на унылый, лежавший уставшей грудой и затихший велосипед, а Поля рассмеялась. В этот момент явился Семен и, усевшись с другой стороны от Женьки, вручил ей и Поле по большому рожку мороженого, весело улыбнувшись:

- Пора сделать мороженную паузу! Жека, если бы ты сразу предупредила, что твоя сестренка – такой реактивный двигатель, я бы из дома табурет захватил, а то ноги скоро совсем отвалятся! – довольно улыбаясь, сказал он, посмотрев на Полю, которая счастливо показала ему язык, и на Женю, которая вдруг улыбнулась, шутливо ответив:

- Так ты бы, Семка, сразу предупредил, что у тебя аккумулятор разряжается, я бы тебе какой-нибудь подзарядник захватила, в виде Лены Старцевой, например.

- О, рыжик! Ты наглая, хитрая лиса! Значит, о тебе с Минаевым говорить нельзя, а на моих чувствах поиграться и повспоминать о Лене – так пожалуйста, конечно! – Семен шутливо погрозил Жене пальцем, а Поля вдруг заявила:

- Минаев – это тот дядя Сережа, да, дядя Семен? Который Женьке цветы дарил, и из-за которого она плакала?

            Ощутив болезненное колыхание внутри себя, Женя вздрогнула и поморщилась, чувствуя, как резко и больно кольнуло ее сердце, и тяжело проговорила, с трудом улыбнувшись девочке:

- Полюшка, а ты, может, на аттракционе каком-нибудь хочешь покататься?? Давай, выбирай, я тебе билет куплю.

            Счастливая Полина тут же оживленно соскочила и, запихивая в рот мороженое огромными кусками, радостно поскакала к билетному киоску, в задумчивости замерев около него и глядя на названия аттракционов.

- Так тебе и надо, Женька. – назидательно проговорил Семен, а Женя, ощутив укол вины, положила голову ему на плечо и, обняв одной рукой его под локоть, пристыженно проговорила:

- Прости, Карташов. Я больше не буду, честное пионерское! Все, никаких Сереж и Лен, сегодня будет наш идеальный, свободный от мучений день! Вот увидишь!

            Семка улыбнулся и, поцеловав Женю в макушку, проговорил:

- Ловлю тебя на слове, Женька!