Минута до конца света

Минута до конца света

Вот и всё. Именно так всё и закончится. Не будет громких криков агонии, стонов отчаяния и бесполезных молитв. Не будет катаклизмов или стихийных бедствий. Не будет громких заявлений правительств, леденящих душу газетных заголовков и мучительного ожидания конца.
Он придёт тихо. Никого не уведомив. Просто однажды поставив перед фактом. И вы даже не поймёте, когда именно это произошло. Будете искать первоисточники и причины, но не сможете. Хотя знаков свыше было предостаточно. Разве мы веками не убивали эту планету? Разве это не мы вели разрушительные войны? Разве не мы придумали химическое, биологическое и ядерное оружие? Люди всегда отрицают свою причастность. И в этом их главный грех.
Небо разрывали яркие вспышки неизвестного происхождения с интервалом в пять секунд. Алые. Лазурные. Нефритовые. Лимонные. Фиалковые. Количества цветов и их оттенков было не сосчитать. Источник этих вспышек не могли найти лучшие учёные и маги нашего мира вот уже около суток. Происхождение их так же было необъяснимо. Но с каждой минутой разноцветные вспышки появлялись всё чаще и становились всё ярче, как бы намекая, что конец уже близок.
- Кайли, отойди от окна. - моя мама с беспокойством окликнула меня уже в третий раз за последнюю минуту. Она боялась. Боялась так сильно, что не могла заставить себя признать, что миру вот-вот наступит конец. Поэтому она продолжала делать все домашние дела, ровно, как и в другие обычные дни. Выносила мусор, подметала пол, готовила ужин. Это был её протест против смерти, что уже стояла на пороге нашего мира. Это был её протест против высшего замысла, и я не могла её в этом винить. - Милая, садись за стол, ужин стынет. - её голос чуть дрожит, я чувствую ещё немного и та железная леди - которой я так сильно восхищалась в детстве - заплачет. А этого никак нельзя было допустить. Заплачет мать, почувствовав бессилие - зайдутся в плаче и мои младшие брат и сестра, которые понимают ещё меньше чем моя мать. Они зависимы от её настроения.
- Иду, матушка. - а мать, кажется, зависима от моего. После того, как папу забрали в регулярные войска королевства Вердэн, ровно, как и всех остальных мужчин, что были способны держать в руках оружие, мама как будто сразу постарела на десяток лет. И не важно, что это случилось вчера. Для мамы словно прошла целая вечность. Её плечи ссутулились, в волосах добавилось седины, а глаза всё время обращались к фотографиям на каминной полке, где среди прочих было их с папой свадебное фото. Я тоже беспокоилась за него, но отчего-то знала, что он не пострадает. Ну, или, по крайней мере, пострадает не так, как себе думает мама. Нас всех без исключения постигнет одна и та же неизбежная судьба. Я точно это знала и не беспокоилась.
- Анна, Альберт, пожалуйста, прекратите. - голос матери предательски срывается на гласных, переходя в удушенный шёпот. Мои младшие брат и сестра - близнецы. Каждому по пять с половиной лет от роду. Альберт старше Анны на восемнадцать минут, но умереть им суждено в один день. 
- Мама, Альберт, вырвал у меня клок волос!
- Мама, Анна, плюнула мне в лицо!
Они не понимают, что происходит на улице и не догадываются, почему мама заперла дверь на все замки и зашторила все окна, запретив даже на метр к ним приближаться. Они дети, что не ведают страха смерти, что ещё не сталкивались с этой холодной госпожой в белых одеяниях не знающей пощады.
- Прекратите оба. - маленький кулак матери с глухим стуком опускается на стол, заставив стоящие на нём столовые приборы негромко задребезжать. Она так расстаралась для этого ужина. Достала наш самый дорогой столовый сервиз, накрахмаленную белую скатерть и серебряные приборы. За такой стол было даже страшно садиться, настолько идеален он был, но всё-таки я изящно опустилась на стул по правую руку от матери. Сервировка была безупречной, блюда изысканными, в канделябре были зажжены все свечи, чей огонь ярко пылал в полутемной комнате. Но он не мог заглушить память о ярких вспышках за окном. По крайней мере не для меня.
- Не кричи на них. Они не виноваты, что привычный Тебе мир катиться в бездну.
- Кайли!
Да, меня так зовут. Но, что моё имя может рассказать обо мне? Когда вы думаете о моём имени, разве вы представляете себе именно меня? Меня - Кайли Бэсс? С моими длинными черными волосами до поясницы, с очаровательной родинкой над верхней губой и тридцать седьмым размером обуви? У меня серые глаза, мне шестнадцать и я студентка первого курса Академии темных астрологов. Я владею редким и очень страшным даром, благодаря которому сейчас могу не беспокоиться... Но разве моё имя вам об этом рассказало? Никогда не понимала в чём смысл его существования. И даже на пороге конца света ответа на этот вопрос я так и не сумела найти. Вот, что действительно удручает.
- Возьми себя в руки. - мой голос немного груб, а серые глаза холодны. Я уверена, что сейчас, глядя в них мама видит тень отца. Я ведь так  на него похожа. Поэтому, она уступает. Её кулак медленно разжимается и скрывается где-то под столом, а голова смиренно опускается.
- Ты не задернула шторы. - это уже не голос. Шелест. Эта женщина разбита. Она сломлена. Она, считай, уже мертва, а ведь ещё осталось время. Время жить и исправлять ошибки, время искать себя пока ещё не стало слишком поздно. Но она делает всё на автомате. Даже сейчас, когда мама неспешно поднялась со своего стула, и направилась задернуть шторы я отметила скованность её походки и опущенные плечи. Но наблюдательностью в этой семье отличалась не только я.
- Кайли, - моя младшая сестра смешно растягивала гласные, особенно выговаривая моё имя. - С мамой точно всё хорошо?
- Я не уверена, милая. - мне ничего не оставалось, как ободряюще улыбнуться своей сестрёнке. Я не хотела её беспокоить. В отличие от меня Анна была копией нашей матери - такая же белокурая, голубоглазая и тоненькая, как берёзка. Она была лучиком света в нашем огромном тёмном поместье на вершине Малахитового холма.
Я степенно поднялась из-за стола. Юбка длинного белого платья негромко зашелестела, вторя моим шагам. Наперекор воли матери я вновь подошла к окну и эффектным жестом распахнула тяжёлые шторы. Разноцветные вспышки тут же отразились где-то на дне моего зрачка. Пленяющее зрелище.
- Кайли, вернись за стол. - самообладанию моей матери можно было только позавидовать. Но вместо того, чтобы выполнить её распоряжение, я предпочла что есть мочи потянуть тяжёлую ткань вниз. Небольшое усилие и шторы, подняв облако пыль, упали к моим ногам. Мама так и застыла около стола, словно каменное изваяние.
- Сожги их. Некогда не любила эти тряпки. - кашель застрял где-то в лёгких, но я не подавала виду. Легко переступив ненавистные шторы, я подошла к маме и остановилась напротив неё, скрестив руки на груди. Глаза близняшек были полны гордости за моё самоуправство.
- Ты пугаешь детей. - губы мамы были сжаты в чёткую линию. Дурной знак. Но хотя бы её голос перестал дрожать.
- Нет, это ты пугаешь детей, мама! - мой голос был спокоен, а взгляд постоянно возвращался к окну, за которым то и дело мелькали разноцветные вспышки. - Ходишь, как призрак по этому огромному дому, готовишь ужин, сервируешь стол, запираешь двери и окна?! Тебя не преследуют сожаления, мама? Разве ты не бездарно прожила свою жизнь?
Удар тыльной стороной маминой ладони пришелся на левую щеку. Моя первая в жизни пощёчина.
- Замолчи.
- Даже, если ты заколотишь ставни, мама, за окном ничего не изменится. Это конец. - я говорила жестокие вещи, но правды было уже не скрыть. Она была в каждой яркой вспышке за окном, с интервалом в каждые четыре секунды. Я это знала куда лучше других. Мой дар шептал мне об этом каждое мгновение. Будоражил кровь и стучал в висках, словно отсчитывая оставшиеся до конца света минуты.
- Не смей так говорить!!! Твой отец вернётся, обязательно вернётся... - и всё же мама сорвалась, начала кричать и плакать, некрасиво размазывая горькие слёзы по аристократичному лицу. А ведь она профессиональная судия, вдруг подумалось мне. Скольким людям она вынесла обвинительный приговор, отправив гибнуть одной своей подписью? Как часто ей приходилось подвергаться шантажам и угрозам из-за своей работы? Сколько раз меня и близнецов похищали, чтобы повлиять на её решение? Даже тогда она не поддавалась страху, сохраняя трезвый рассудок. Всегда оставалась непоколебимой и твердой, как скала. Находила самые невозможные выходы из, на первый взгляд, безнадежных ситуаций. Что же случилось теперь? Почему вдруг сломался её внутренний стержень? Из-за мобилизации отца? Из-за неизбежности смерти? Я терялась в догадках. Ведь не мог же отец - обычный придворный музыкант, пусть и первая скрипка королевства, быть настолько необходимым маме, чтобы сохранять присутствие духа? Кажется, я сильно его недооценивала.
- Надеюсь, ты отпустила Нину? Она не обязана умирать вместе с нами. - а Нина, собственно, это няня наших близнецов. Милая, добрая женщина, что как мне казалось, любила моих брата и сестру даже больше, чем их родная мать.
- Никто сегодня не умрет, юная леди. - усевшись обратно за обеденный стол, мама начала остервенело резать приличный кусок жареного мяса. Кажется, она решила упрямо делать вид, что ничего особенного за окном нашего дома не происходит.
- Это ты так думаешь. - тем временем близнецы так и зависли у открытого окна, глядя на разноцветные вспышки, высоко в небе, с открытыми ртами. Их реакция на неизвестные огни, вызвала у меня улыбку. Для них они не были предвестником чего-то плохого. Они были просто красивыми мерцающими потоками света.
- Кайли, это фейерверки за окном? Сегодня какой-то праздник??? - прильнув едва ли не к самому стеклу, непринужденно спросила Анна.
- А почему тогда не слышно грохота при сжигании пиротехнических составов? - а вот Альберт наоборот был очень скрупулёзным ребенком. Он всегда замечал мелочи, прекрасно запоминал малоизвестные факты и просто любил поумничать. Хоть внешностью они с сестрой были похожи, как две капли воды, их поведение и характеры кардинально отличались друг от друга. Они были настоящими маленькими личностями. И за это я их обожала.
- Не хотите взять мой астрологический набор и засесть на чердаке, где стоит телескоп, чтобы поближе рассмотреть это редкое световое явление? - я всегда очень ревностно относилась к своим вещам и, в особенности к вещам связанным с моим даром, но теперь... Мне было уже нечего терять. Так почему я не могла подарить своим любимым брату и сестре немного радости, перед тем как всё закончиться? Для этого я не видела никаких преград.
- Ты ещё спрашиваешь??? - искренняя улыбка Альберта и горящие глаза Анны лишь подтвердили, что я приняла правильное решение. - Ты лучше всех, сестра!!! - едва не спотыкаясь, Альберт побежал прочь из столовой и Анна тут же, громко скандируя "За науку! За правду! За открытия!!!", последовала вслед за ним, путаясь в пышных юбках своего любимого платья ярко жёлтого цвета. Лишь сейчас я заметила, как торжественно были одеты близнецы - мать нарядила их в лучшие одежды, которые обычно позволяла носить только на исключительных мероприятиях. Да и сам ее наряд был излишне вычурным - оливковое платье с высоким белым воротником и накрахмаленными манжетами в полутемной пустой гостиной смотрелось более чем инородно. На мгновение к моему горлу подкатила тошнота, когда до меня дошёл смысл этой излишне торжественной одежды. Для мамы это были уже не парадные платья, а погребальные саванны. Как бы она не отрицала конца света вслух, подсознательно она приготовила к нему всю нашу семью. Я поняла, что не выдержу в её присутствии больше одной минуты.
- Спасибо, за приготовленный ужин, мама, но я сыта по горло. - не знаю, как я нашла в себе силы заговорить с ней. Хоть магия смерти и была мне близка с самого рождения, в это мгновение я ненавидела мать за её малодушие. - Осталось двадцать пять минут. Потрать их с пользой. - тихо шелестя полами белого платья, я покинула столовую, решив подняться в свою комнату. Всякие попытки покинуть дом я оставила ещё после завтрака, понимая, что улица сейчас не лучшее место для прогулок и вылазок. Вэрден, как и все остальные королевства был охвачен паникой. А где есть паника, там есть и люди, которые только и рады этой паникой воспользоваться. Умереть раньше времени от чужого кинжала или револьвера мне как-то не хотелось. Всё же мне было любопытно, каким именно будет конец света. Будет ли он долгим и кровавым, или же быстрым и безболезненным? Что ж, ещё немного, и мне станет это известно.
На счёт оставшегося в запасе времени я не лгала. И моя мать знала об этом. Все дело было в моём даре. Ну, или в проклятье. Тут уж, как посмотреть. Я владела способностью предсказывать точные дату и время смерти человека вплоть до секунд. Иногда мне достаточно было на него посмотреть. Иногда требовалось разложить пасьянс. А иногда и обратиться к звёздам. Именно поэтому я и поступила в Академию темных астрологов. Мой дар как нельзя лучше подходил их требованиям к студентам. Их интересовали редкие дарования вроде меня. Поэтому меня приняли в Академию без вступительных экзаменов, потому что я предсказала смерть одному из членов приемной комиссии на следующей неделе. И не ошиблась ни на секунду. 
Но ни я единственная была редким дарованием среди поступивших абитуриентов того года. Сату Лиэль - вот настоящий виртуоз предвидения. Она почувствовала приближение конца света за месяц до того как он грянул на наши головы. Никогда не забуду, как Сату после недолгого, но страшного транса во время урока предсказания по чайным листьям, сказала:
- Вот же святой Иосиф. Что я тут делаю? На что трачу оставшееся время? Месяц. Всего месяц и мы все умрем. Вы слышите меня??? Конец света уже на нашем пороге!
Тогда наши преподаватели сочли ее слова лишь попыткой привлечь к себе больше внимания.  И фатально ошиблись. Я, к стыду своему, тоже отнесла её внезапное отчисление из Академии, к попыткам сбежать от усмешек своих же одногруппников. Ведь как такое можно было вообразить? Конец света, да в наше время? Преподаватели лишь посмеивались, вспоминая наглость слов Сату. Они не могли себе и представить, что студентка-первогодка окажется умнее и удачливее их всех. Я могла их понять. Ведь, я тоже долгое время ничего не ощущала. Лишь вчерашним утром почувствовала, как время всего мира резко сократилось до суток. Сату оказалась права. Но сожалеть о своей гордыне и предубеждении уже было поздно. Оставалось только надеяться, что Лиэль потратила этот выигранный месяц своей жизни на действительно важные вещи и успела сделать всё о чём только мечтала ее темная душа астролога.
Воспоминания давних дней захватили меня настолько, что я даже и не заметила, как достигла конца лестницы и застыла около одной из ниш коридора, словно садовая скульптура. Внутренние часы подсказали, что до конца света оставалось восемнадцать минут. Что ж, мне следовало поспешить.
Вот уж не думала, что родной дом станет мне могилой. Нет, бесспорно, наше фамильное поместье было великолепный архитектурным ансамблем. Изысканным. Пристойным. Зажиточным. И всё же, мне не хотелось, умирать Здесь. В этих полных отчаяния стенах, что пахли затхлостью и потраченным впустую временем.
Второй этаж встретил меня тишиной. Видимо близнецы слишком хорошо знали, где именно лежит мой астрологический набор, раз успели так быстро покинуть мою комнату. Я не могла злиться на них за это. Не теперь. 
Минуя богато обставленный безвкусными вазами, портретами и бюстами коридор, я прошла в свою комнату. Обитель моих грёз, слёз и желаний встретила меня тишиной и идеальным порядком. Что ж, близнецы знали своё дело.
В комнате было душно. Всё же лето стояло на дворе, поэтому я настежь распахнула все имеющиеся в комнате окна. Разноцветные вспышки тут же осветили мою комнату, отразившись в высоком зеркале за моей спиной и осветив ее яркими бликами. Интервалы между вспышками сократились до трёх секунд.
Я рухнула на кровать, как подкошенная. Не смотря на все мои попытки оставаться в трезвом уме и твердой памяти, меня терзали сожаления. Хуже яда для души в последние минуты жизни было и не придумать.
Моё время было на исходе. А оттого, мне хотелось выйти на улицу. В последний раз увидеться с друзьями. Попросить у них прощения за то, что была груба, или несдержанна. Навестить учителей и поблагодарить их за науку, за то, что были терпеливы к моим ошибкам. И, конечно же, в последний раз увидеть Его. Лоуренса Роуэлла младшего - младшего научного сотрудника Академии темных астрологов. Моего возлюбленного. Моего соседа. Моего друга. Моего... А был ли он моим хотя бы одну секунду?
Мы никогда не говорили с ним о чувствах. Всё, что у нас было это двузначные взгляды, неосторожные прикосновения, неоднозначные улыбки. Так было ли между нами что-то действительно настоящее? О "любви" никто из нас никогда не заикался. Мы знали друг друга с самого детства. Он был старше меня, но я никогда не ощущала какой-либо возрастной пропасти между нами. Мы очень много времени проводили вместе в наши детские годы. Играли. Чудили. Разговаривали. Но потом что-то изменилось. Он вырос. Я выросла. И каждый пошёл вроде бы своей дорогой. Однако, судьба вновь свела нас вместе в Академии, куда его отправили стажироваться, как младшего научного сотрудника от корпуса Светлых целителей.
Каждая наша встреча была похожа на столкновение двух противоборствующих стихий, которые, не смотря на все законы природы, хотели бы поладить. Только это не всегда у них получалось. Нам было в какой-то степени тяжело друг с другом. Мы изменились. А главное, изменились наши взгляды на жизнь и суждения. Мы открывали друг друга заново. И влюблялись друг в друга заново. Или, это только я влюблялась? Что ж, теперь мне этого никогда не узнать. Ведь я даже не знаю, где он сейчас находится...
Я перевернулась на спину. Глаза упёрлись в потолок, на котором то и дело вспыхивали разноцветные блики. На самом деле я знала, где сейчас должен быть Лоуренс. Наверняка он, как и другие дипломированные маги нашего королевства находился в Астрономической Башне Вэрденского дворца. Вместе с остальными специалистами из самых разных областей. Прошлым вечером, когда меня и настигло понимание, что время нашего мира вышло, к дому Лоуренса подъехал экипаж без каких-либо опознавательных знаков и забрал его. Из окна своей комнаты, что выходило аккурат на подъездную дорожку его дома, я смотрела, как он спешно пересекает двор, явно нервничая и садясь в карету, бросает последний взгляд на окна моего дома. Вряд ли он мог заметить мой силуэт в тёмном окне, да еще и вечером. Но я всё равно отпрянула, будто ошпаренная. И было у меня в груди самое ужасное в мире ощущение, что я видела его в последний раз.
- Всем-всем добрый вечер!! Вас приветствуют радио-новости Вэрдена! - внезапно решил заработать мой старенький радиоприемник, доставшийся мне в наследство от деда, чем немало меня напугал. Информацию о том, что власти Вэрдена принимают ответные меры против неизвестных вспышек, мы получали именно по частотам магического радио. Новостное вещание в условиях чрезвычайной ситуации и повышенной боеготовности проходило на всех существующих частотах каждые шестьдесят минут. Я и забыла, что ещё утром настроила свой старый радиоприемник включаться каждый час, чтобы быть в курсе последних новостей. - На часах ровно семь вечера, а это значит, что пришло время поделиться с вами самыми актуальными новостями нашего королевства! С вами Руби Прэстон и Энтони Андерсон. - голоса дикторов были излишне радостными и наигранно оптимистичными. Каждое их слово, не смотря на повышенные и беспечные интонации, было пропитано страхом. И я его хорошо чувствовала. - Интервалы между вспышками сократились до двух секунд. Король Вэрдена просит своих верных подданных не поддаваться панике, по возможности не выходить из дома и не пользоваться ситуацией бесчинствуя на мирных улицах. Мы ожидаем вторжения в наш мир извне. - о, а это было что-то новенькое. Я даже приподнялась на локтях, с удивлением поглядев на свой радиоприемник, как будто могла увидеть лица тех, кто сидел по другою сторону радиоволны и понять, говорят они всерьез, или всё-таки шутят. - "Всё признаки указывают именно на это." - сообщает собрание учёных и магов из Астрологической Башни. Но исследования неизвестного светового явления всё ещё продолжаются. Эта версия лишь одна из многих. В любом случае Вэрденская армия мобилизовала все свои ресурсы и сейчас готовиться дать отпор неизвестному врагу "по ту сторону".  - я услышала мамин судорожный вздох даже из столовой. Ведь в нашем доме царила идеальная тишина. Близнецы скрылись на чердаке, а оттуда слышимость была почти нулевая. Я оставила дверь своей комнаты распахнутой настежь, так что вполне могла расслышать, что происходит в другой части дома. Ведь кроме звуков радио, идеальную тишину поместья нарушало только наше собственное дыхание. Это в первую очередь и отличало наш дом от склепа. - А на этом наш внеочередной новостной выпуск подошёл к концу. С вами были Руби Прэстон и Энтони Андерсон. Не теряйте веры! Не поддавайтесь панике. И не бойтесь. Всё будет хорошо. До встречи через час! - моё старенькое радио ещё немного пошипело, поскрипело, а затем затихло. Я хмыкнула. У нас не было в запасе так много времени. Нашему миру осталось существовать куда меньше часа. В его распоряжении было только одиннадцать минут.
Громкий стук в нашу входную дверь прервал мои ленивые размышления о бренности бытия. Он был настолько неожиданным, что заставил меня соскочить с кровати и насторожиться. Кто это ещё мог пожаловать в такой час? Через мгновение стук повторился ещё раз. И был куда требовательнее, сильнее и громче чем предыдущий. Тот, кто стоял по ту сторону двери желал немедленно попасть в нашу обитель тишины и спокойствия. 
- Изабелла! Изабелла открой эту чёртову дверь! И впусти меня уже в МОЙ дом!!! - узнать голос моего отца в этом полукрике-полурыке было совсем не просто. И всё же я смогла. Но я никогда раньше не слышала у папы таких интонаций, как сейчас. Он был разгневан. Он был зол. Он был вне себя.
Спешно спустившись вниз по лестнице, я едва ли не влетела в прихожую, чтобы застать там безумно сюрреалистическую картину. Моя мать стояла около входной двери, со связкой огромных давно проржавевших ключей в руках, нервно кусала губы и явно не знала, что делать. А с той стороны в дверь весьма требовательно и беспрестанно стучал папа.
- Чего ты ждёшь? Открывай! - казалось, словно мама только и ждала, что хоть чьего-нибудь одобрения. Будто очнувшись от какого-то литургического сна, она оглянулась по сторонам, поняла что за входной дверью ее ждёт ни больше, ни меньше любовь всей её жизни и поэтому поспешила её отворить. В прихожую папа ворвался, словно самый настоящий ураган.
- Не такого приёма я ожидал, Изабелла. Совсем не такого. Окна зашторены, двери закрыты. Не дом, а просто какая-то крепость!!! - одет он был в гражданское. Это почему-то было первым, что я отметила в его образе. Его черные волосы растрепались, серые глаза были неодобрительно прищурены, а у ног валялась сумка с вещами, которую мама собрала для него меньше суток назад.
- Роберт... Что ты здесь делаешь? - вопрос был вполне закономерным, но отчего-то в моей груди поднялась волна раздражения на маму. Все вопросы были излишни. Главное, что отец был дома. 
- Примчался умирать вместе со своей семьёй, как и сотни других солдат Вэрденской армии. - папин ответ был лучшим, что мне доводилось слышать от людей, который вскоре должна была постигнуть неизбежная смерть за последнее время. Как и я Роберт Бесс не умел и не любил приукрашивать реальность. Он всегда был моим героем.
- Ты дезертировал? Какой позор... – казалось, мама была в самом настоящем отчаянии. И почему её в данный момент интересовало именно это??? - Роберт, что теперь о нас люди скажут??? Как ты мог? Ты предал родину!
- Зато, он не предал свою семью, мама. - мой голос был звонок, но спокоен. Казалось, мои родители заметили моё присутствие в прихожей лишь теперь. В глазах матери было явное осуждение. А вот глаза отца отражали неприкрытую любовь и гордость. Большего мне никогда и не было нужно. Поэтому, я не удержалась. Спешно сбежала с лестницы и утонула в объятиях Роберта Бесса. Лучшего в мире отца. - Рада, что с тобой всё в порядке.
- Я не мог оставить вас одних. - нежный поцелуй в макушку был самым лучшим подарком на пороге конца света. - Только не сейчас. Не когда миру осталось... Не подскажешь сколько, милая? - в отличие от матери папа никогда не боялся моего тёмного дара. Поэтому с ним обо всех его гранях и возможностях я говорила довольно открыто.
- Шесть минут. - это откровение сорвалось с моих губ тихим шёпотом.
- Достаточно, чтобы произнести "люблю" ещё минимум четырежды, не так ли?
- Достаточно, папа.
- Папа!!!
- Папочка! Ты здесь!!! Ты вернулся к нам! - тишину прихожей вдруг разорвали два громких счастливых возгласа. И в следующее мгновение близняшки, чуть не сбив меня с ног, налетели на отца, повалив его на пол. Видимо папин требовательный стук в дверь был слышен даже на чердаке и сумел оторвать Анну и Альберта от их научных изысканий.
- Ну, как же я мог вас бросить, мои солнышки? -  папин смех заполнил собою всю прихожую и заставил меня искренне улыбнуться.
- Папа-папа, ты ведь всё знаешь, а те вспышки в небе, что оно такое??? - Анна весьма забавно дёргала отца за руку, валяясь на полу в своём жёлтом платье.
- Папа-папа, мы наблюдали за ними в телескоп. Нам Кайли разрешила! - тем временем дёргал отца за вторую руку Альберт, стараясь привлечь внимание.
- Ваша сестра всегда отличалась завидным великодушием. - только и фыркнул в ответ на их вопросы отец, с улыбкой поглядев на меня. А что я? Я лишь рукой махнула.
- Это сущие мелочи.
- И знаешь что? Знаешь что? - всё не отставал Альберт, дёргая отца за рукав все более требовательно. И как такую маленькую прелесть вообще можно было игнорировать? Вот и папа не смог.
- Что, Альберт? 
- Я думаю эти вспышки плохие. - в проницательности моему младшему брату все же было не отказать. Альберт всегда чувствовал мир не так как другие дети. Скорее всего, он, так же как и владел Даром. Но каким именно мы так и не успели разобраться. Что очень жаль.
- Но они такие красивые. Красные, жёлтые, зелёные. - в отличие от своего близнеца Анна всегда хотела видеть свет там где могла таиться глубокая тьма. Она была солнцем нашей семьи. Любимицей отца. После меня, конечно. И не хотела верить, что зла в нашем мире гораздо больше чем добра.
- Даже красивые вещи и явления иногда бывают плохими, Анна. - то, что мама вдруг решила вступить в дискуссию удивляло. По правде сказать, удивило это не меня одну. Но уверена, что моё удивление, с учётом того поведения которое я наблюдала у мамы в течение всего дня, было самым огромным.
- Это как, мама? - от удивления, моя сестрёнка даже отлепилась от папы и подбежала к такой же как она белокурой матери, на ходу поправляя свою помявшуюся юбку.
- К примеру, огонь. Разве он не красив, Анна? - чуть склонив голову на бок, задала наводящий вопрос мама, впервые за целый день улыбнувшись.
- Весьма красив.
- Но, так же как и красив, он и опасен. Он способен убивать живое, уничтожать красоту и оставлять неизлечимые следы. Да, огонь можно контролировать, но никогда не стоит забывать, как опасен он может быть.
- Рад видеть, что моя жена, наконец, вернулась ко мне. - поднявшись с пола, папа привычным движением притянул улыбающуюся маму к себе. А она ходившая весь день, как натянутая струна, наконец, успокоилась.
- Этот день без тебя показался мне настоящим адом, Роберт.
- Настоящий ад ждёт нас впереди, дорогая, а пока, нам следует мужаться. Ради наших детей. - его тихий голос был едва различим. Папа не хотел пугать близнецов. Благо они нашли себе куда более интересное занятие, чем подслушивать разговоры своих родителей. Они вновь прильнули к окну и наблюдали за яркими вспышками в небе, словно завороженные.
- Ради наших детей. - слёзы невольно брызнули из маминых глаз, но это были слёзы облегчения, а не печали. Теперь мама была не одна. И встретить смерть ей теперь было не так страшно.
Мой взгляд невольно упал на старинный высокие часы, что многие десятилетия украшали прихожую поместья Бэссов на Малахитовом холме. Они были заводными. Высокая честь каждое утро заводить их маленьким серебряным ключом принадлежала старшему мужчине в семье. Этим утром, из-за мобилизации отца, первый раз в своей жизни часы довелось заводить Альберту. И он к своей чести с этой тяжёлой миссией прекрасно справился. Эти часы были очень старинными. Высокими. Тяжёлыми. С огромным маятником. И маленькой феей в резком домике над циферблатом, что показывалась на свет всякий час. В детстве когда феечка показывалась из своего домика звучали колокольчики. Очень красивая мелодия. Немного грустная, словно литургия по времени, которое уже никогда не вернуть. Но всё равно красивая. Сейчас она не звучала потому, что два года назад Анна на пару с Альбертом умудрились уронить монолитные часы и повредили несколько механизмов. Но сейчас главным было не это, главным было то, что до конца света осталось две минуты. И секундная стрелка всё продолжала свой ход. Она неумолимо отсчитывала последние мгновения нашей жизни. Я ещё раз внимательным взглядом обвела нашу темную прихожую. Вот Анна и Альберт прилипли к окну вспышки, за которым были безумно яркими. А вот папа обнимает маму, да так крепко, что ещё немного и, кажется, что он раздавит её. Мама плачет, а папа тихо улыбается своим мыслям. Он не боится смерти. А вот и я. В отражении высокого напольного зеркала. В белом платье, с растрёпанными волосами, с безумно горящими глазами и сердцем... Которое ни смотря, ни на что хочет продолжать биться.
И я побежала. Побежала прочь из поместья. Минуя близнецов. Минуя обнимающихся отца и мать, по щекам которой катились горькие слёзы. Я верила, что отец не дизертировал из армии. Их отпустили. Отпустили, зная, что это конец. Мама не сделала ни единого жеста, чтобы меня остановить, когда я побежала прочь из дома. На свежий воздух. К свободе. Ведь минута до конца света началась.