Мир, где меня ждут. Осколки и отражения

Осколок первый. Чужая роль

В наэлектризованной тишине операционной - протяжный сигнал кардиомонитора.

   Операционная медсестра сверилась с часами.

   - Тридцать минут.

   Полчаса от начала реанимационных мероприятий. Хирург распрямилась, отнимая руки в окровавленных перчатках.

   - Всё, прекращаем. Полная остановка сердца. Фиксируйте время смерти.

   Молоденькая сестра-анестезист всё не могла отвести взгляд от операционного стола. Ещё не верила, что открылся её счёт.

   Ассистент хирурга задел передвижной столик, звякнули инструменты.

   - Ой, - по-детски вырвалось у девочки-анестезиста.

   - Перчатки! - распорядилась хирург.

   Удивляться будут после.

   Прибор ожил. По экрану кардиомонитора потянулась, набирая амплитуду, кривая линия жизни.

  (Земля. Настоящее.)

   - Привет!

   Диана обернулась и вопросительно вскинула бровь. По всему выходило, что этот долговязый парень обращается именно к ней.

   - Поступать? Ждёшь очередь к комиссии?

   Вопросы не требовали ответа, и Диана ограничилась кивком.

   Парень не смутился её неразговорчивостью.

   - А я с другом, вот. Пришёл за компанию, типа того. Я вообще-то на физмат. Поступил уже, можно сказать. Углублёнка, в каждом классе все эти олимпиады, первые места, городские, областные...

   Девушка не комментировала его успехи, и парень немного подувял, но вскоре оживился:

   - О, Саня! Санёк!

   Багровый Санёк вывалился из дверей приёмной комиссии как из парилки.

   - "Ромео, где же ты, Ромео?" "Быть или не быть?" - паясничал друг-болельщик.

   - Не быть, - буркнул несостоявшийся принц датский, не слишком, впрочем, расстроенный.

   - Ну и забей, - предсказуемо посоветовал длинный. - Вместе поступим... план бэ, а, Саня?

   Диана встала ближе к двери. Перед ней внутрь вплыла эффектная барышня с буйной гривой выкрашенных в цвет борща волос и томиком древнегреческих трагедий наперевес.

   - Да ну, физмат... - гудел Саня. - С моими баллами...

   Появилась борщеволосая интеллектуалка. Окинула толпящуюся абитуру победоносным взглядом и энергично зашагала к фойе.

   Диана толкнула тяжёлые двустворчатые двери.

   Страха не было, было странное чувство оторванности от земли. Будто бы, если б не тяжёлые, на тракторной подошве ботинки, как у какого-нибудь космонавта, так шагнёшь и взлетишь, точно воздушный шарик. Протискиваясь между теми, кто ещё ждал своей очереди блеснуть перед комиссией, Диана столкнулась с худощавым другом Саньки, но уже без Саньки.

   - А я вот, тоже решил попытать свои силы. - Парень поерошил белобрысую макушку и протянул тонкопалую кисть с выступающими косточками запястья. - Женя.

   Диана недоумённо посмотрела на эту протянутую ладонь.

   - Диана. - С запозданием пожала. - Ты же на физмат поступил. Почти.

   - Ну а что, на физмат поступил, а сюда разве тяжелее? - Заметил оправданное сомнение и поспешно пояснил: - Да я ведь с подготовкой, не с бухты барахты. Я столько раз с Саней его поступление репетировал, раньше его всё выучил. И повторяться не буду, мы сначала одну программу выбрали, он потом передумал, а я ещё ту, первую, помню.

   Неожиданно для себя Диана улыбнулась.

   - Басня Крылова? Или Пушкин А Эс "Письмо Татьяны к Онегину"?

   - Не, - расплылся в улыбке Женя. - Монолог Ларисы из "Бесприданницы". "Я любви искала и не нашла".

   - Что, серьёзно? Комиссия оценит.

   - Несерьёзно. Вообще-то Маяковский для начала. У нас его учитель не любила, а мне как-то обидно стало за то что его не любят.

   - Ну, удачи вам с Маяковским.

   - Ага.

   Общение наедине с педагогом далось тяжелее, чем предыдущие три тура вместе взятых, пусть Диана как-то сразу поняла, что нравится пожилой женщине напротив и что именно в ней нравится.

   Любовь Васильевна предпочитала отбирать определённый типаж, драматических актрис, и Диана дала ей драму, без особых стараний, без стараний вообще, просто потому что это костью сидело в ней, выдержанное, вымолчанное. Ей предоставили слово, и она заговорила, не боясь, что спутала слова, - а её слушали.

   Любовь Васильевна не давала ей стандартных заданий, неизменно смущавших поступающих: прокричать отрывок в окно или внезапно зарыдать. Они долго проговорили о театре, кино и литературе, о книжных персонажах и известных ролях, и с самого начала диалога Диана знала, что принята на курс.

   Это была её первая награда со дня, когда она очнулась в паутине трубок и проводов, пустая, как резервуар для капельницы над нею, а по прозрачной соломинке системы от руки поднимался вверх столбик яркой крови.