Мир, о котором мы мечтали

Глава 28

               На одном из занятий в центре подготовки, Андрей как-то сказал, что не стоит расслабляться во время миссии, когда приближается ее конец. Мол, это как во время танцев или во время какого-то спектакля. Ты вышел на сцену и должен дотанцевать или доиграть до конца, неважно, что это финальные ноты. Если же ты не будешь соблюдать это правило, то рискуешь оказаться не в очень позитивном положении. Иными словами, чувствуя конец – не стоит расслабляться, потому что это еще не финал.
                 Теперь до меня доходит смысл его слов. Хоть я и чувствую приближение скорого конца, расслабляться мне вовсе не хотелось. Наоборот, каждая моя клетка организма была на взводе.

                 Интересно, как умер Андрей? Я не могу представить его смерть от голода. Для меня он был чем-то, вроде идола, который знал, что делать, что говорить, что думать. Мне инструктор казался… настоящим героем. Да, наверное, так.
                  Как я и предполагала, Ильи не было в лаборатории. Здесь вообще все осталось на своих местах, кроме его тела. Паша все так же лежал прижатый дроном, от этого вида у меня подступила тошнота. Нет, не из-за трупа, а из-за воспоминаний, скорее всего. Глеб так же заметно напрягся, пожимая плечами и стараясь не смотреть в его сторону, правда, несколько раз он все же бросил взгляд.

                - Что теперь? – Парень повернулся ко мне, продолжая держать в руке самодельное копье. – Каковы наши действия?

               Если на меня и давил в это мгновение какой-то груз ответственности, то я попросту его не чувствую. На меня смотрит мой любимый человек, ожидая, что вот сейчас скажу четкий план, который ляжет в основе нашего выживания, но… Я не знаю, что делать. Вернее, знаю, но боюсь последствий. Это странное чувство, когда ты вроде и готов пойти на крайние жертвы, но все так же боишься их осуществить. Наверное, смерти я все-таки боюсь.
                 - Я не… я не знаю, - стучу пальцем по протезу, думая о том, что же можно сделать. – Есть вариант, затащить их в центр подготовки и там уже расправиться, но… не знаю, что мы можем делать. Может быть, там уже куча импровизированных ловушек Игоря.

                - Теперь вряд ли эти двоя, будут ходить по одному, - Глеб поджал губы. Видимо, он так же не знал, что делать. – А что будем делать в центре?

                 Действительно, что? Драться на кулаках, как в старые добрые времена? В рукопашной вряд ли у кого-то из нас будут силы, тем более у меня. Нужно перехитрить этих двух, сделать ход конем, но что именно? Голова начинает болеть из-за голода, из-за постоянных мыслей.
                  - Что бы делали в куполе с теми, кто вдруг потерял бы над собой контроль? Я имею в виду тех, кто испугался бы того, что далеко от Земли и так далее, - Глеб задумался, вспоминая, скорее всего о том, говорил ли ему что-то такое Сергей. – Ты понял, о чем я имею в виду?

                   - Да… кажется, да, что-то такое было, - парень стал озираться в лаборатории. – Сергей говорил мне о том, что в каждой аптечке должно лежать седативные средства и нейролептики, в случае сильнейшего психического расстройства и…, - он сделал паузу, застыв взглядом. – Эти аптечки есть абсолютно в каждом помещении.

                  Глеб стремительно шагает к соседней стене, на которой висит красный короб, с белым крестом на стекле. Парень снимает крышку, роясь в лекарствах, перебирая и выкидывая каждую упаковку, которая не подходит его параметрам. На пол падали различные склянки, пластинки таблеток. Глеб что-то бубнит себе под нос, как мне показалось, он эмоционально ругался, когда ему под руку попадались не те средства. Наконец, парень осторожно повернулся ко мне, держа в руке пузырек.

                 - Это оно. Думаю, что это нам поможет. Достаточно вколоть  им обоим этой жидкости, как они сразу же потеряют возможность делать что-либо.
              - А если вколоть весь шприц?

              - Они просто станут овощами, ну, парализованными.

              - Как мы им сможем ввести инъекцию? Вряд ли они просто придут к нам на укол.

               - Я не знаю, скорее всего, над этим нам и предстоит с тобой подумать теперь, - Глеб усмехнулся, немного подняв уголки губ. – Есть предложения? Подойдут даже самые безумные, нам терять нечего.

               Если бы меня спросили много лет, какое самое ужасное чувство, то я бы, наверное, ответила, что грусти, печали, которое пожирает тебя изнутри. Теперь же, это, безусловно, чувства приближающейся смерти. Когда ты вроде что-то способен еще сделать, а вроде твои попытки кажутся уже просто предсмертными конвульсиями. Что же, если это мое последнее решение, которое мне предстоит сделать, то пускай оно будет безумным.