Мистер Лёд. Пара двуликого Стража

Глава 1

Я оступилась, ненамеренно предала самых близких людей и теперь расплачиваюсь за содеянное. И за мной пришел он – каратель, похититель и самое греховное наказание, чей равнодушный взор ярких голубых глаз способен поставить на колени. Он опасен, от него веет властью, силой, ледяным спокойствием и карой за любой несанкционированный шаг в сторону. Но почему-то со зверем в человечьей шкуре я чувствую себя в… безопасности.

Задумчиво смотря на восход солнца из распахнутого окна усадьбы Шепчущих лесов, [1] Леонардо анализировал, раскладывал по полочкам непростую сложившуюся ситуацию, рассматривая ее под разными углами.

Судьба в который раз играла с ним в занятные игры. Однако на этот раз игра касалась не только непосредственно его, но и одной маленькой гордой человеческой девчонки. Прикрыл глаза, представляя перед собой худенькую, хрупкую для него, светло-русую девочку с самоуверенно вздернутым носиком, непокорным взглядом ореховых глаз и упрямо поджатыми сочными губами, которые так хотелось целовать. Яростно, сокрушительно…

Его губы тронула едва заметная улыбка.

Удивительно. Она абсолютно не боялась его. Фрост понимал: инстинкты, пробуждающиеся на бессознательном уровне, когда человек чувствует кожей, видит, осязает перед собой более сильного противника. Это нормально, понятно. Поражало иное. Отсутствие того инстинктивного страха перед ним. Словно у нее был приглушен инстинкт самосохранения. Перед Леонардо прогибались оборотни мужчины. Старейшины. Некоторые из Стражей. И это не было бахвальством. Сухая констатация факта. А она ― нет. Она лишь опасалась.

Его зверь был восхищен, она его забавляла. Провоцировала древний охотничий интерес, желание подмять под себя, заклеймить, покорить… Чтобы раз и навсегда убрать из глаз этот противящийся ему, им, блеск.

«Да… Да! Она наша. Забрать… Спрятать!» — зарычало в сознании, отвлекая, мешая думать.

Послышался отчетливый треск. Под натиском его рук слишком хлипкая для оборотня древесина обвалилась. Обманчиво спокойно смахнул с ладоней крошку, привычно загоняя внутрь рвущегося с цепей распаленного зверя, тряхнул головой. Распущенные белоснежные, как снег Ранийска, волосы разметались по плечам, падая на лицо.

Леонардо, не задумываясь, вытащил из кармана брюк черную тонкую резинку, убрал мешающие волосы в хвост.

Было в мисс Калистовой кое-что еще. Что не давало ему покоя. Не оставляющее ему другого выбора, кроме как постоянно думать о ней, вспоминать, наблюдать, следить за каждым шагом и вздохом.

Ее запах. Она пахла невинностью, чистотой, тем самым острым упрямством, граничащим с глупостью, наивностью, желанием доказать всем и каждому, а в особенности ему, Леонардо, что действительно чего-то стоит, что она не пустышка, и боязнью остаться одной.

Она пробуждала в нем желание – защитить.

Как самец защищает свою самку. Свою предначертанную.

Еще тогда, столкнувшись с ней на нулевом уровне клуба, Фросту стоило только увидеть этот панический ужас в широко раскрытых глазах, мольбу о помощи и защите, обращенную к нему, а еще искреннее восхищение и интерес...

Ему, тому, кто абсолютно в любой ситуации сохранял холодный трезвый рассудок, едва не сорвало башню. Не говоря уже об угрозе спонтанного оборота. Леонардо считал, что каким бы ни было ультимативным требование его доступа к ней, он поступил верно. Она нехотя, но согласилась на его право. Хоть было видно, что совершенно не понимала, что означали его слова.

А его вело рядом с ней. Зверь сходил с ума, срывая годами наработанный железный контроль, вынуждая скрипеть зубами и искать выход, как присвоить ее нам. Он, разумеется, нашел. Грязный, нечестный, но действенный.

Он сделал то, что был должен. Дал защиту. И сделал бы это несмотря ни на что, даже если бы она не просила. Он не мог по-другому. Но она своей робкой, отчаянной просьбой, сама того не ведая, дала хищнику карт-бланш. Он вывел ее из клуба, после вернулся и разобрался с обидчиками. Итог был закономерен.

Ему стало смешно при воспоминании о ее вытянувшемся от возмущения лице, когда после она осознала, какой именно стала ее плата за шанс выбраться на свободу.

Он помнил все метаморфозы ее эмоций. Непонимание, о чем он говорит. Осознание. Не совсем верное, разумеется. Негодование, непринятие, желание броситься и расцарапать ему лицо, искры неприязни. Почти ненависти. Но в то же время, она сама не поняла, как потянулась к нему.

Леонардо много раз наблюдал, как она, следуя по улицам, невольно, сама того не осознавая, ищет его взглядом, опасливо-предвосхищенным.

Когда же он позволял ей его заметить, облегченно раздражительно выдыхала.

Стук ее сердца учащался, дыхание становилось прерывистым, мгновенно проявляя, выдавая ему истинные глубинные чувства.

Смущало в этой всей истории только одно. У Леонардо была предначертанная. И она погибла шесть лет назад, едва не утащив его следом за собой. Он сам не знал, по какой причине все еще топчет землю обманчиво мягкими лапами. Однако у Лео были догадки на этот счет. И если все так, как он подозревает, то…

В дверь постучали.