Мнимое супружество.

Свадьба.

Эдвард и я вошли в тихий, скромный храм. Священник уже ждал нас в своем белом облачении возле низкого алтаря, рядом с ним стоял причетник. Мы заняли свои места. Служба началась. Уже было дано объяснение того, что такое брак, затем священник подошел к нам и, слегка поклонившись мистеру Рочестеру, продолжал:

— Я прошу и требую от вас обоих (как в страшный день суда, когда все тайны сердца будут открыты): если кому-либо из вас известны препятствия, из-за которых вы не можете сочетаться законным браком, чтобы вы признались нам, ибо нельзя сомневаться в том, что все, кто соединяется иначе, чем это дозволяет слово Божье, Богом не соединены, и брак их не считается законным.

Он замолчал, как того велел обычай. Когда это молчание бывало нарушено? Может быть, раз в столетие. Священник, не отрывая глаз от книги, которую держал в руках, лишь на миг перевел дыхание и продолжал, протянув руку к мистеру Рочестеру:

— Хочешь взять эту женщину себе в жены?

Я с улыбкой обернулась к Эдварду, безрезультатно пытаясь поймать его взгляд, и подумала, что для жениха у мистера Рочестера довольно странный вид: лицо его выражало мрачную решимость и непреклонную волю, глаза сверкали из-под нахмуренных бровей. Он крепко уперся ногами в землю, словно пытаясь сохранить равновесие, и, не поворачивая головы ко мне, не глядя ни на кого, сказал:

— Да.

Мистер Вуд обратился ко мне. Смущенная и слегка встревоженная таким непонятным для меня поведением своего будущего супруга, я чуть помедлила, прежде чем дать ответ. Только тогда он взглянул на меня и сжал мою руку в своей. Как горячо было это пожатие, и как напоминал его массивный лоб в эту минуту бледный непроницаемый мрамор! Как горели его глаза, настороженные и полные мятежного огня! Мои губы шевельнулись, словно помимо моей воли, и я еле слышно произнесла:

— Да.

Мистер Рочестер слегка склонил голову и глубоко вздохнул. Не знаю, читатель, какие мысли владели им в этот момент. Испытывал ли он счастье оттого, что мы отныне будем связаны с ним нерушимыми узами брака, или же, напротив, он был охвачен сомнениями… Увы, я не могла проникнуть за завесу этой тайны, надежно скрытой в глубине его глаз.

После завершения церемонии Эдвард откинул вуаль с моего лица. Не говоря ни слова, без улыбки, как будто не признавая во мне человеческое существо, он обнял меня за талию и привлек к себе. Его поцелуй обжег мои губы огнем, а сердце, напротив, как будто сковало льдом.

— Миссис Рочестер… — хрипло проговорил он, и в голосе его прозвучало мрачное торжество и, как мне показалось, некоторое удивление, словно он все еще до конца не мог поверить, что все свершилось на самом деле. — Молодая миссис Рочестер, жена Фейрфакса Рочестера, — он коснулся губами моего лба, потом щеки, потом снова прильнул к губам, и лицо его озарилось такой искренней, неподдельной радостью, отчего мои тревоги рассеялись, как дым.

Мы вышли из церкви. Яркое утреннее солнце на секунду ослепило меня, и я невольно поднесла руку к глазам, заслоняясь от его лучей. Муж склонился ко мне:

— Ты счастлива, Джен?

— Безмерно…

Перед подъездом дома стояла коляска. При нашем появлении миссис Фэйрфакс, Адель, Софи и Ли бросились нам навстречу, чтобы поздравить нас. Я горячо обняла их. Мистер Рочестер сдержанно принял поздравления и отошел в сторону, чтобы отдать распоряжения Джону.

Я поднялась к себе в комнату и с помощью Софи переоделась в дорожное платье. Всего час назад я вышла отсюда Джен Эйр, гувернанткой, скромной девушкой, а сейчас вернулась замужней дамой, миссис Рочестер… Нет, эта перемена была слишком невероятна и не укладывалась у меня в голове. Мне нужно было время, чтобы привыкнуть к своему новому положению.

Накинув на плечи шаль и поправив ленты соломенной шляпки, я бросила на себя последний взгляд в зеркало. Прощай, прошлая жизнь, прощай, Торнфилд… Я была счастлива здесь, так счастлива, как никогда не была раньше, а что ждет меня впереди — знает только Господь, который в своей поистине беспредельной милости одарил меня царскими дарами.

— Джен! — раздался внизу голос, и я бросилась на лестницу. Мистер Рочестер встретил меня на полдороге. — Ты готова?

— Да, сэр.

— Тогда не будем медлить.

Подсаживая меня в экипаж, он заглянул мне в лицо.

— Ты чем-то расстроена, Дженет?

— Мне грустно покидать Торнфилд, сэр, тяжело расставаться с Аделью и миссис Фейрфакс, — одинокая слезинка скользнула по моей щеке.

— Я же, напротив, с легким сердцем покидаю это место, — проговорил мистер Рочестер. — И меня несказанно радует мысль, что отныне ты принадлежишь только мне, и что никто больше не будет стоять между нами.

Он захлопнул дверцу коляски, и мы тронулись. Он продолжал:

— Сейчас я умчу тебя в город, а через несколько дней увезу мое сокровище в страны, где ярче светит солнце; ты увидишь виноградники Франции и равнины Италии, увидишь все, что было замечательного в прошлом и есть в настоящем; ты познакомишься с жизнью больших городов и научишься ценить себя, сравнивая себя с другими.

Я улыбнулась сквозь слезы. Эдвард легко провел рукой по моей щеке.

— Вот и славно. А то я уже было испугался, что ты пожалела о том, что вышла за меня замуж.

— Что вы, сэр! Как только вы могли подумать такое!

Он пересел ко мне на скамью и с волнующей нежностью привлек к себе.

— Позволь мне осушить твои слезы и развеять печаль, — он осыпал поцелуями мое лицо. — Скоро ты увидишь Париж, Рим и Неаполь, Флоренцию, Венецию и Вену — все дороги, по которым бродил я, мы снова пройдем вместе. И везде, где побывало мое копыто, оставит свой след и твоя ножка сильфиды. Десять лет прошло с тех пор, как я, словно безумный, бежал в Европу, и моими спутниками были презрение, ненависть и гнев. Теперь я побываю там исцеленный и очищенный вместе с моим ангелом-хранителем.

Мистер Рочестер вдруг помрачнел.

— Что с вами, сэр? — я коснулась рукой его щеки, поворачивая лицо Эдварда к себе.