Многоликая

Глава 1

В которой прекрасная принцесса впервые встречается на моем пути.

Мне было семь лет когда мой мир изменился. Нет, не так! Мне было семь лет когда мой мир рухнул. Рухнул прямо мне на голову, придавив тяжелым прессом который ни сбросить ни сковырнуть. Только и остается что, приноровившись, тащить на себе этот груз всю жизнь, сколько бы она не продлилась, всё ниже и ниже сгибаясь под тяжестью обстоятельств. Тогда я этого конечно не понимала, как не понимала и почему окружающие смотрят на меня с подозрительностью и каким-то тихим ужасом в глазах. Что семилетняя девочка понимает в отношении к себе других людей? В семь лет есть только чувства, эмоции, какое-то недосказанное ощущение того, что всё изменилось внезапно и сразу.

Я жила вполне себе привольной и счастливой жизнью, в небольшой деревушке, как мне казалось, окружённая любящими меня родными. Да, мама моя умерла ещё при моем рождении, но того чего ребёнок не имел по тому он и не скучает. Тем более, что отец почти сразу женился на милой, доброй женщине, которая любила и воспитывала меня наравне со своими родными детьми, появившимися вскоре. У меня была большая дружная семья: отец, мать, пусть не кровная, но заботливая, двое младших братьев и сестра. Папа мой был кузнецом, что означало хороший постоянный заработок. В деревне кузнец человек не последний, а вовсе даже наоборот. Мне не приходилось батрачить с малых лет, бороться за кусок хлеба, как зажиточная семья мы могли позволить себе наёмных работников, хотя помощь по хозяйству конечно никто не отменял. Надо отдать должное моей мачехе она не видела разницы между мной и своими детьми, поэтому все обязанности были честно поделены поровну. На игры и веселье время у нас тоже находилось. Я целыми днями пропадала за околицей, наслаждаясь привольной сельской жизнью, носилась как сумасшедшая вместе с братьями, сестрой и ватагой таких же простых, вольных крестьянских ребятишек, как я сама. Столько всего чудесного вокруг, столько неизведанных троп и уголков в полях и лесах, опоясовающих нашу деревеньку. Быстрая шумная речка, где можно плескаться в самый зной, ловить карасей которые так вкусны, прожаренные до хрустящей корочки. А земляничные поляны? Стоит только наклониться за первой алеющей, словно капелька крови, ягодкой, так сразу видишь следующую, не успеешь протянуть к ней руку, как заметишь ещё одну и так далее, пока не наберешь полный рот вкуснейшей ягоды и будешь медленно держать её во рту, чтобы подольше растянуть вкуснятину, а после того как набьёшь живот так, что не вздохнуть, можно лежать на поляне, жмурясь от яркого летнего солнца, ощущая во рту послевкусие сладкого, беззаботного, счастливого детства.

А вечером вместе с братьями и сестрой, за ужином так весело наперебой рассказывать отцу, как вы чуть было не схватили шустрого зайца, но он рванул что есть силы только лапы мелькали. Но вот в следующий раз уж обязательно! И не может ли отец сделать большую-пребольшую клетку, надо же где-то держать пойманного зверя. Нет, ну точно, совершенно точно, мы поймаем его завтра! Ну или буквально на днях. Отец будет серьезно слушать наши россказни, а мама улыбнётся, погладит по голове и выдаст шмат белого хлеба, щедро намазанного маслом и посыпанного сахаром: «Ешьте балаболы, набирайтесь сил для завтрашней охоты».

Летние дни мелькали быстро словно лапы, так и не пойманного нами, зайца. Но когда наступала осень и дожди заливали наше селенье, мы собирались по вечерам у огромной белёной печи, в ожидании пирогов с грибами, собранными нами в лесу. И с ягодами, непременно с ягодами, наши любимые с моченой брусникой, за которой тоже ходили гурьбой на ближайшее болото. Папа доставал из сундука толстую книгу с диковинными историями и красочными картинками и читал нам вслух по слогам. Иногда даже немного учил буквам. Грамотность в деревне не была необходимостью, но и лишними знания наш отец не считал. Сам то он кузнец, потомственный. И братья мои станут кузнецами когда придет срок. А с нас девчонок, что взять? Замуж бы выдать за хорошего человека. Так мама говорила, а мы с сестрёнкой хихикали. Какой там замуж! Ну его, от мальчишек этих одни неприятности. Вон вчера братья подрались с младшим сыном старосты, а попало нам всем. Хотя отлупить этого старостиного сынка давно пора, препротивный же пацан, с какой стороны не глянь. Да и если честно, я сама в драке принимала более чем активное участие. «Постреленок! —говорила про меня бабушка. —В кого только пошла такая неугомонная?!» А я, я просто любила жизнь, во всех её проявлениях. Ту простую жизнь которую я знала и ту, неведомую, что ждала меня за порогом.

Зимой в нашей деревне тоже не заскучаешь! Снега кругом как наметет, все белым-бело! И на санках можно, и на коньках! А недавно мы с братьями, санки привязали к Треуху, это пёс наш, а на сани сестру посадили, она у нас самая маленькая, лёгонькая. Интересно ж было покатать её на такой повозке. Правда Треух почему-то лошадь изображать наотрез отказался, перевернул санки, сестренка в сугроб упала и как заревёт. Пес — бежать! Мама из дома выскочила, увидела плачущую дочь, успокоила, потом нам уши накрутила и в наказание усадила крупу перебирать вместо гулянья. И ещё сладкого нас лишила, только сестрёнка все равно с нами своим хлебом с вареньем поделилась, добрая она. Мы вообще дружили с братьями и сестрой, дрались конечно между собой, бывало. Но зато ежели кто другой обижать пытался, тут мы друг за друга горой! Все остальные деревенские знали, что с кузнецовыми детьми лучше не связываться, стоит кого из нас обидеть остальные не спустят, не простят обидчика.

Я не знала другой жизни кроме простой деревенской, где труд это естественное состояние для всех от мала до велика, но это не казалось мне сложным. Поработал, зато потом и погулять можно. Да и что там этой работы то? Скотину покорми, в избе чистоту наведи и гуляй смело. Летом конечно в огороде дел прибавлялось, но на да ничего все вместе мы быстро справлялись. Сенокосная пора для всей деревни самая, что ни наесть важная, все от мала до велика целыми днями в поле: косить, ворошить сено, стога складывать. Даже самая младшая сестрёнка и то при деле — стога топчет. И всё равно даже эта тяжелая работа не казалась нам обузой. На покос приходилось частенько идти в «дальнее», самые близкие луга, принадлежали старосте, но так даже интереснее. Встанешь поутру, батраки телеги уже запрягли, лежишь себе на возу, глазеешь в небо на проплывающие мимо облака, представляя как было бы здорово вот в этой пушистой вате покувыркаться с братьями и сестрой, можно даже в прятки поиграть, наверняка на облаке куча укромных мест где спрятаться так хорошо можно, что час икать будут и не найдут. Отец в сенокосной страде не участвовал, у него и в кузне дел хватало. Горячая пора, самый жаркий месяц лета, который так и назывался Сенокосный: кому лошадь подковать, кому косу наточить, много дел в кузне, ох много. Ну да наши работники и сами с покосом вполне справлялись, нас только в помощь брали. Мама на хозяйстве оставалась. Ну нам эта работа и сложной не казалась, надо значит надо. Другой жизни мы не знали. Простое незатейливое деревенское счастье.