Многомирие: Вендетта

Часть 1. Мортем. Глава I. Возвращение домой

Воздух слегка изменился.

Я сделал несколько шагов, и из зданий, что стояли вдали, выросли другие. Ещё шаг, и мой мир окончательно растворился.

Я уже был здесь два года назад. Тогда я всеми силами пытался сбежать из этого чуждого, враждебного мира. И только сейчас осознал, что за то недолгое время это место стало моим домом. В родной вселенной у меня не было настоящих друзей. Жора? Формально друг, но мы никогда не были близки, если уж честно. Никита? Просто однокурсник, с которым иногда тусовались. Снежана? Снежана меня предала.

Я не нуждался в друзьях, у меня были лишь попутчики. Но два года назад я оказался в смертельной опасности. Я попал в чужой мир, и выяснилось, что в нём есть мой межмировой близнец — человек с практически идентичным генетическим кодом. Карл Вернер, немецкий солдат и разведчик, попал в плен к римлянам и стал военнопленным гладиатором. Но он сбежал, а меня, похожего на него практически один в один, поймали и отправили умирать на арене. Я тоже смог сбежать, а потом началось сумасшествие. Калейдоскоп людей и событий… Бандитка и гладиаторша Аврелия, криминальный авторитет Вульпес — эти люди помогали мне поймать Карла, чтобы сдать вигилам, местному аналогу полиции. Это был единственный способ доказать, что я не он, и спокойно добраться до портала. Вот этого самого, через который я сейчас прошёл.

Веселее всего то, что этот способ не сработал. Мы с Карлом оба попали в Колизей. Но смогли сбежать, а попутно поставили на уши тюрьму при Колизее и освободили заключённых. Много кто погиб, но, мне кажется, справедливость в тот момент восторжествовала. Этой машине по перемалыванию человеческих судеб и жизней надо было пустить немного крови. Я ведь делал это не ради какого-то садистского удовольствия. Меня до сих пор мучают кошмары после того, что мы сделали. Тем не менее я ни о чём не жалею.

Теперь я вернулся сюда, но ради чего?

Честно говоря, это была глупая затея. И опасная. Всё-таки я здесь в розыске, и едва ли два года моего отсутствия что-то сильно меняют. Да, вероятно, они уже успели предположить, что я мёртв или смог слинять из Рима. Но с тем же успехом я мог бы залечь на дно прямо у них под носом, будь я так крут, как они считают. Исходя из этого, логично предположить, что меня наверняка всё ещё ищут.

Но мне некуда больше идти. Друзья в моей жизни играют не такую важную роль, а родители… с ними всегда всё было сложно. Получается, что за короткий срок пребывания здесь два года назад я обзавёлся куда более важными для меня связями. Не сказать, конечно, что я влюбился в Аврелию — сложно в неё влюбиться — но определённо испытываю к ней какие-то чувства. Благодарность, сочувствие… не знаю. Когда два года назад мы с ней гуляли и пили вино, в животе растекалось что-то тёплое и приятное, помимо алкоголя. Это сложно передать.

И сейчас я окончательно понял: когда я застал Снежану в постели этого Сильвио, мне подсознательно захотелось увидеть Рели. Это иррациональное желание и погнало меня сюда, под прицел легионеров.

Я стоял посреди садов Фарнезе, или, как это место тут называется, сада Вергилия, и смотрел по сторонам. Люди гуляли и будто не замечали меня. От мёртвого вигила, которого я оставил здесь два года назад, кстати, не осталось и следа.

«Портал всё-таки не оттолкнул стражей порядка, и они нашли труп?»

Но сейчас это меня не то чтобы очень волновало. Я вышел из сада и пошёл вдоль дороги. Бросил взгляд в сторону Колизея, прикинул маршрут. Я уже ходил к Аврелии домой из этих мест, но всего лишь однажды. Память у меня, конечно, хорошая, но не настолько. Тем не менее я напрягся и, кажется, стал припоминать.

Моей главной ошибкой в прошлый раз было не узнать у неё адрес. Хоть бы попутку поймал… Уверен, из памяти рядовых граждан Рима моя рожа уже стёрлась.

И вдруг я вспомнил про улицу Калигулы. Она совсем недалеко от дома Аврелии, пешком идти минут пятнадцать. Проще будет доехать до туда. Поймать машину, нагло попросить подбросить бесплатно… Жаль, я не обзавёлся местными деньгами.

«Ну, попытка не пытка. Главное, машину вигилов не поймать».

Я встал возле дороги и стал наблюдать за встречными машинами. Так, ну и как здесь голосуют? Вытянул руку в надежде, что этот жест для разных миров универсален.

Первая машина остановилась минуты через две, но как только я сказал, что у меня нет денег, водитель выжал газ, ничего не ответив. Второй обругал меня в лучших традициях Марка, а вот третий вздохнул и призадумался.

— Как же ты в центре Рима и пустой? — спросил усталый мужчина лет сорока.

— Опаздываю, кошелёк дома забыл, — я постучал себя по лбу. — Друг, вопрос жизни и смерти.

Водитель снова вздохнул.

— Запрыгивай, — сказал он и приглашающе махнул рукой.

Я сел на переднее пассажирское кресло и стал выискивать ремень. Должны же они здесь быть. Водитель понял моё замешательство и помог мне пристегнуться, после чего мы тронулись. Всю дорогу я старался смотреть в окно, не давая попутчику нормально разглядеть лицо.

Рим не изменился. Центр Римской республики по-прежнему был многолюдным, некрасивым и громким. Громким, но спокойным. Мало машин, много людей. Велосипеды, что-то вроде самокатов… Этот народ — не большой приверженец автомобильного транспорта. Мир победившей экологической повесточки, к сожалению, не стал миром победившего гуманизма. Это джунгли, где тебя сожрут и не подавятся.

А вокруг всё так и тянулись к небу разноцветные уродливые высотки. Я, конечно, по жизни люблю всё яркое, но тут с этим явный перебор. Ещё эти хаотично ломающиеся линии узоров. Некоторые дома покрашены сразу в несколько цветов, без какой-либо видимой закономерности. Сейчас, кстати, я приметил пару небоскрёбов по ту сторону Тибра — целый райончик по типу Москвы-сити. И вот они, совершенно неожиданно, были оформлены под античный стиль. Белый камень, декоративные колонны на каждом этаже… Очень странно смотрится.

— Не местный? — спросил водитель.

— А? — я с трудом вернулся из своих мыслей.