Множественные жизни одинокой женщины

Множественные жизни одинокой женщины

«Я прожила миллионы жизней с тобой, а у тебя была лишь одна. Без меня. Ты не знаешь, как целовал мои губы, как мы обнимались, и я куталась в твоих нежных руках. Ты не помнишь, как мы взбирались на высокие горы и ныряли на самое дно океана. Но я закрываю глаза, и наступает новая жизнь, где ты опять со мной».

Неля закрыла дневник и уставилась в одну точку. Её сверстницы уже давно детишек нянчили, кто-то успел по второму разу выйти замуж, а она всё сидела в девках и мечтала о сказочном принце. Пусть даже без коня. Пускай в шалаше, который они вместе, общими усилиями и с любовью превратят в настоящий дворец.

Она даже нашла себе этого принца, вот только он не торопился ради неё побеждать драконов и даже строить шалаш.

Принц был обычным клерком в ничем непримечательном офисе. Работал с девяти до шести, а по вечерам смотрел телевизор или играл с друзьями в футбол. В свои двадцать четыре он всё ещё жил с родителями, и, казалось, его это вполне устраивало.

Но, конечно, это не устраивало Нелю. Она и в страшном сне не придумала бы худшей участи, чем жить с матерью собственного мужа или парня.

Нет, ну а что с ней, собственно, делать, как не скандалить? Подстраиваться под её устои? Варить борщи под чётким руководством? Ну уже нет, лучше, действительно, где-нибудь в шалаше, вдвоём с любимым. Где его мамка не будет говорить, в какой позе проще зачать её внука.

«Шалаш» Нели был скромной съёмной комнатушкой в трёхкомнатной квартире, где обитали ещё две семьи. Жить с чужими людьми поначалу было непривычно и страшно — Неля днями не могла расслабиться и по-человечески сходить в туалет. Организм напрочь отказывался совершать столь непотребный акт при свидетелях. Но со временем ей удалось обжиться, и столь деликатные проблемы больше не омрачали и без того не самую светлую жизнь.

Большую часть времени Неля и дома-то не находилась. В будни она училась на дневном отделении экономического факультета средненького университета, а вечером подрабатывала кассиром в местном магазине. Приходила разве что поспать и на скорую руку сделать уроки, которые не успела добить в метро и за прилавком. И только в выходные комнатушка вспоминала, что у неё есть хозяйка. Неля заваривала себе экономичную картошку быстрого приготовления, стараясь не думать о целлюлитных последствиях, и садилась за книги и свой дневник. Ещё она любила включать классическую музыку и мечтать под неё, почти как Алекс ДеЛардж, разве что её фантазии были далеки от мясорубок и насилия.

Всё было почти невинно, немножечко розово-сопливо и романтично.

Так она окуналась в приятные грёзы о строительстве дворцов и рае в них, о нежных объятиях с принцем и первой брачной ночи. Затем зачитывалась романами о любви, а ближе к вечеру выползала на улицу в надежде набрести на героя своего не написанного романа.

Время от времени она находила его на местном стадионе, гоняющим мяч с друзьями. Либо в парке на лавочке за бутылочкой пива и разговорами с разномастной компанией. В ней были и ребята помладше, только приобщавшиеся к культуре пития, и те, кто постарше — с опытом и проспиртованной харизмой. Была пара девчонок, время от времени уступавшая место новым лицам.

Неля могла усесться на соседнюю лавочку, несколько раз пройти мимо компании, или издалека наблюдать, а не оказывает ли слишком много внимания её потенциальный благоверный представительницам женского пола.

Всякий раз, не отмечая ничего подозрительного, она выдыхала с облегчением. Но время от времени, когда случались смутные инсинуации, она дрожащими руками тянулась за несуществующим корвалолом и хваталась за израненное сердце.

Суббота выдалась солнечная, по-летнему тёплая. Отложив дневник, Неля решила не ждать вечера, чтобы вывести себя на прогулку, и натянула цветастый сарафан, обычно чрезмерно подчёркивавший её худобу. Мать всегда приговаривала: «не в коня корм», скупо отрывая от сердца добавку для никак не полневшей дочери. Кожа да кости — никаких форм и объёмов.

«Мужики на кости не бросаются — они ж не собаки!» - посмеивался батя и, залудив стопарик, снова забывал о существовании Нели.

До поры до времени она дико стеснялась собственного тела, состоявшего разве что из тех самых костей, которые мужики так не любили, и бледной кожи, небрежно на них натянутой. Но совсем недавно появившийся молодой преподаватель стал уделять Неле чрезмерное внимание и то и дело восхищался её стройным станом и красотой. К тому же картошечка сделала своё дело и вместо целлюлита, гроздями гнева проступавшего на худосочных ляжках, подкинула Неле пару совсем не лишних килограммов. Её груди округлились, бёдра перестали торчать, как у чахнувшего Кощея, а попа приобрела аппетитную форму. Даже сидеть стало удобнее.

И жить тоже.

Ноги легко нырнули в парусиновые балетки, лёгкие, мягкие, почти что невесомые, и довольная хозяйка покинула многонаселённую квартиру.

Солнце приветливо встретило её появление на майской улице, и даже клевавшие крошки голуби не испугались её мягкой поступи.

Ногам было так удобно, что казалось, они совсем босые. Неля огляделась — никого. Значит можно никого не стесняться. Она огляделась ещё раз и со всей мочи бросилась бегом по укрытому мягкой травой газону. Она мчалась как в невесомости, ощущая под ногами приближающееся лето. Её ярко-жёлтый сарафан делал её похожей на солнечные одуванчики, ковром устелившие травку.