Моё тёмное солнце

23.07

Он хотел унизить. Оскорбить. Уколоть побольнее. Однако сделал хуже только себе, навсегда отпечатав в памяти черные глаза, полные разочарования. Они пронзили сердце больнее стрелы, вынуждая отбросить плеть, которой столь часто Лариисиэль наказывал своих игрушек.

Юный принц упал на колени перед рабыней, обхватил руками за талию, зарываясь лицом в атласную ткань платья, которое лично приказал слугам принести беглой восточной красавице, замер, боясь быть отвергнутым снова, но Азиль не предприняла попыток оттолкнуть, заставляя себя не шевелиться.

-- Почему? – все же спросил. -- Почему ты это сделала?

Имела ли она право сказать правду? Рассказать о просьбе его отца?

-- Не молчи, прошу, Азиль!

-- Я просто жаждала свободы, -- правдиво проговорила девушка, помимо воли начиная перебирать шелковистые волосы возлюбленного. – Той свободы, которой уже никогда не будет, свободы для моей дочери…

Лариисиэль вздрогнул всем телом. Дочь? Их дочь?!

-- Почему не сказала? – спросил вслух, в то время как мысленно пытался понять, почему сам не увидел сразу.

Не увидел новую жизнь под сердцем девушки, которую видел теперь? Не ощутил своей крови, что чувствовал теперь?

И вновь Азиль не ответила, понимая, что никакими словами нельзя объяснить то, что она испытывала тогда. Впрочем, почему «тогда»? Она и сейчас больше всего на свете боялась, что ребенок станет таким же бесправным рабом.

-- Нет! – эльф решительно отстранился. -- Никогда! Пусть ты не любишь меня, но сбегать не имела права! Ребенок не только твой и по закону принадлежит Светлой Империи.

-- Люблю… -- совсем тихо прошептала она, словно извиняясь за те жестокие слова, написанные в письме. – Тебе в самом деле удалось разбить мою стену ненависти, снять то черное проклятие, коим наградили меня мои мучители, удалось подарить настоящее счастье и вернуть способность доверять, но это не снимет с меня клейма рабыни, не даст каких-либо прав, оставляя навсегда лишь вещью эльфийского господина.

-- Ты действительно так думаешь?

-- Знаю, -- грустно уточнила Азиль. – Даже если ты правда намеревался взять меня в жены, как говорил, этому никогда не бывать. Ты сам должен понимать, что человек не пара светлому эльфу, это понимает и твой отец. Светлая Империя не приняла бы меня, пусть сам наследный принц возжелал в жены человеческую девушку. Девушку, которая бы все равно умерла через какой-то десяток лет, а ты продолжал бы жить столетиями, имея рабыню-дочь, пока бы и она не умерла, так и не увидев никогда свободы…

-- Отец? – ухватился за единственное важное слово Лариисиэль, не обращая внимания на безжалостные и одновременно верные упреки возлюбленной. – Ты говорила с Владыкой?! Он помог тебе бежать? Снова! И… -- эльфийский наследник вдруг с неприятным холодком осознал. – Это он просил написать то письмо, чтобы я не стал искать! Даже солгал, будто мертва…

… чтобы наверняка убедить не искать!

-- Я в самом деле чуть не умерла, -- неохотно призналась девушка, своими словами помогая Лариисиэлю сложить картину случившегося воедино и увидеть то, что не увидела она, то, что каким-то образом упустил сам отец, отправляя его возлюбленную на верную смерть!

Эльф до боли сжал кулаки, чувствуя, как из глубин души поднимается ярость.

-- Он еще пожалеет об этом! – сквозь зубы прорычал раненым зверем, не в силах принять очередное предательство отца, который, конечно же, считал, что делает только лучше, а на деле ломает жизнь не только ему и Азиль, а всем тем, на ком он после сгонял свою злость.

-- Не надо! – ощутила боль возлюбленного черноокая красавица. – Это окончательно тебя изменит, хватит и того, что уже сделала я, в действительности порождая зверя, о котором столько твердила…