Моё тёмное солнце

24.07

-- Не ты, -- покачал головой наследник. – Отец! И я этого так не оставлю! Кажется, в Светлую Империю пришло время перемен, и ты в череде этих перемен будешь первой, когда станешь женой эльфа!

-- Ты забыл спросить, чего хочу я, -- с грустью проговорила Азиль, которую по настоящему расстраивало то, что произошло с Лариисиэлем за время её отсутствия, то, как сильно изменили любимого жестокие лживые слова того проклятого письма. – И остался все таким же самонадеянным. Есть вещи, которые старшие знают лучше нас. Они умнее и опытнее нас. Твой отец просчитал, что было бы через пару лет, когда мой человеческий срок жизни подошел бы к концу, и принял, по его мнению, верное решение…

-- Он хотел убить тебя! – вспылил раздосадованный эльф. – Или ты до сих пор не поняла, что это именно мой отец подстроил всё?!

-- Поняла, -- спокойно удивила Азиль, -- но то, каким ты становишься, становишься из-за любви ко мне, пугает. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, не хочу, чтобы ты утратил самого себя, позволяя мести прокладывать тебе путь…

Лариисиэль удивленно замер, осознавая, что еще никто и никогда ему не говорил такого, не беспокоился искренне за него.

-- Почему?

Девушка улыбнулась не то грустно, не то снисходительно.

-- Я ведь уже сказала почему, но ты слышишь только себя.

Нет, Лариисиэль прекрасно слышал её признание, не мог упустить такое нужное слово «люблю», однако этого было мало, чтобы остановить его. Он не желал слушать никакие доводы, всё для себя уже решив. И именно это стало последней его ошибкой, совершенной со встречи с этой необычной девушкой восточной людской Империи. Юный наследник слишком привык, что отец все ему прощает, однако не зря ведь он Владыка всей Империи. Кажется, Лариисиэль стал забывать об этом, забывать о том, кто его отец, когда решил пойти против родителя. На что он рассчитывал, предъявляя претензии? Будто бы отец смутится? Или растеряется от того, что сыну все известно? Нет, он просто снисходительно улыбнулся, чем только сильнее разозлил Лариисиэля.

-- Даже если девчонка выжила, это ничего не меняет – она останется рабыней, как и ее ребенок. Признать его тебе никто не позволит, да ты и сам должен понимать, что не можешь запятнать наш род. Эльфы не примут Владычицей какую-то смертную! Как и не примут в будущем этого ребенка.

-- Тогда у них не будет никакого Владыки! – твердо заявил наглец, прекрасно понимая, что никто другой не займет это место, которое по их законам принадлежит только единственно кровному наследнику.

И вновь он недооценил отца, которого нисколько не напугала эта угроза.

-- Не играй со мной, сын, ты еще слишком юн, чтобы угрожать мне, -- вроде сказал спокойно, а в зале ощутимо похолодело. – Думаешь, спрятал девчонку и можешь ставить мне условия? Знай, если она так дурно на тебя влияет, я не побоюсь вновь прогневить богов и уже по-настоящему убить ту, что забила голову моего единственного сына глупостями.

-- Только попробуй! – зло прорычал Лариисиэль, всем сердцем ненавидя отца в этот момент. – И я к демонам сотру твою Империю, стерев с лица земли вместе с тобой, построив свою собственную, где люди больше не будут рабами тех, кто клялся защищать…

И ведь выполнил угрозу. Как и отец. В этом они были похожи. Никто не уступил, тем самым погубив будущее. Не только Лариисиэль совершил свою самую ужасную ошибку, но и Владыка, когда схватил Азиль, чтобы с холодной решимостью приказать казнить ту, что навсегда испортила его отношения с сыном, ту, кто сотворил из его сына монстра!

Никто не имел права оспорить слово Владыки. Никто, кроме единственного сына, что осмелился пойти против воли своего отца, обезумев от злости и отчаяния. Однако больнее всего было от того, что никто не пришел ему на помощь. Никто не захотел услышать, считая такое решение Правителя Светлой Империи верным. Он в одиночку противостоял всем, уничтожая все то, что было дорого отцу, уже не различая, кто перед ним – подданный, рабыня или родная сестра. Злость смыла границы, а тьма завладела сердцем юного наследника, что охотно пустил её туда, желая спасти возлюбленную.

Много погибло в том гневе, как погибли и его чувства в тот момент, когда он увидел ужас в глазах возлюбленной. Она не спешила сбегать, просто стояла и смотрела, сжимая в руке подаренный амулет, что должен был отвести взор. Тем не менее Азиль не могла заставить себя сдвинуться с места, одними глазами передавая все те эмоции, что чувствовала.