Мой ангел - хранитель

Лилия. Глава 5

Страдания, которые причиняет нам любовь, невозможно выразить словами. Возникающие чувства и ощущения нельзя ни описать, ни передать, ни вылечить, ни забыть. Прикосновение любви оставляет на душе ожог, который заживает так долго, что порой кажется, что эта боль никогда не уйдет.

Но в этом я не виновата. С тех пор, как мне исполнилось пятнадцать, я пыталась избавиться от отравляющей связи с Андреем. Я отрывалась на дискотеках, тусовалась в больших компаниях и меняла парней как перчатки. Я расставалась с ними без всякого сожаления и слез, чем заслужила репутацию стервы. Но меня это мало волновало. Все они казались пресными по сравнению с Андреем.

Наша ссора выбила меня из колеи. Мы никогда раньше не ссорились. Даже когда я совершала опрометчивые поступки типа курения или возвращения домой после полуночи, он первым защищал меня перед бабушкой.

Привычные дела казались незнакомыми и делались кое-как. Собираясь на следующий день в институт, я минут двадцать искала ключи от машины, но вместо них нашла перчатку Андрея, и эта находка заставила меня расплакаться. Я сидела на полу полностью одетая и размазывала слезы по щекам. Андрей был прав.

Сбросив куртку, я прямо в ботинках прошла в ванную, умылась и заново накрасилась. Вернувшись в коридор, подняла злополучную перчатку и сунула в сумочку. Зная Андрея, можно было с уверенностью сказать, что в ближайшие пару дней он не появится. Может, после института забегу к нему и отдам перчатку.

Я уверяла себя, что это просто проявление вежливости, но в глубине души знала, что хочу еще раз посмотреть ему в глаза, чтобы понять, остались ли мы близки друг другу. Тяжело вздохнув, я продолжила поиски злосчастных ключей.

Они обнаружились в сумке, в которую я решила заглянуть в последнюю очередь. Вот так всегда и бывает: желаемое получаешь, когда уже надежда на исходе. Загнув манжет куртки, я посмотрела на часы. Надежда успеть на занятия таяла на глазах.

Схватив сумку с тетрадями и ключи, я выбежала из квартиры и рванула на стоянку к своей своенравной лошадке. Мой фольцваген-жук иногда подводил меня. Моя машинка, как и любая женщина, имела право на капризы, и я не возражала. Но ее сегодняшнее сопротивление я восприняла как предательство.

— И ты против меня, — укоризненно произнесла я и стукнула ногой по колесу.

В другой день я, может быть, и постаралась бы ее завести. Поймала бы какого-нибудь мужичка, да попросила бы «прикурить», но сегодня я и так уже опаздывала, поэтому, хлопнув дверцей, я быстрым шагом направилась к метро.

Погода радовала. Под не по-зимнему ярким солнцем снег переливался, точно россыпь алмазов. Он хрустел под ногами, словно исполнял одному ему известную мелодию. Я бежала сквозь дворы, намереваясь сэкономить время. Ранние пташки на машинах уже успели обновить колею, которая стала очень скользкой. Мне приходилось передвигаться мелкими шажками, стараясь как можно быстрее переступать с ноги на ногу и время от времени размахивать руками, чтобы не потерять равновесие. Наверное, со стороны я выглядела как цирк на выезде.

От быстрого передвижения мне стало жарко. Я на ходу расстегнула куртку и размотала шарф. Стало легче дышать, и я ускорила шаг. В сумке зазвонил мобильник. Не останавливаясь, я вытащила телефон и откинула крышечку.

— Кто бы ты ни был, у тебя есть две минуты, — выдохнула я в трубку.

— Лия! Ну где ты ходишь? — возмущенно спросила Вероника.

— У меня машина сломалась. Бегу к метро. Через полчаса буду на месте, — отрапортовала я в ответ.

Захлопнув телефон, я подбежала к проезжей части и стала ждать зеленый сигнал светофора. Видимо, я стояла слишком близко к бордюру, потому что проезжающая мимо иномарка окатила меня фонтаном грязного талого снега. Я успела отвернуться, так что по большей части пострадала моя спина и заплетенные в косу волосы. Ну все! Это уже предел!

Я разозлилась не на шутку. Неудачи последних двух дней довели меня до белого каления. Я схватила комок снега и запустила в машину-обидчицу, остановившуюся на перекрестке в паре метров от меня. Снежок с глухим стуком врезался в заднее стекло машины.

— Так тебе и надо, — злорадно усмехнулась я.

Мою улыбку словно ветром сдуло, когда я увидела амбала, вылезающего из машины. Наверное, в этой ситуации было бы мудрее спрятаться в арке или быстренько перебежать дорогу и скрыться в метро, но я осталась стоять на месте, скрестив руки на груди.

Амбал подошел ко мне практически вплотную.

— Ты че, мать, офонарела!? — орал на меня этот шкаф, возвышаясь надо мной на полторы головы. Да этот детина, наверное, в дверной проем проходит исключительно боком: разворот плеч не пускает.

— В следующий раз смотри куда прешь, образина, — сказала я максимально четко и спокойно.

Он с легкостью мог бы проломить мне череп, просто стукнув кулаком, но какая-то безрассудная смелость и неуступчивость овладели мной, и я стояла, задрав голову и твердо смотря ему в глаза.

— Саша, иди в машину. Я сам разберусь, — прозвучало за спиной водителя.

Как я поняла, Сашей звали этого человека-гору, потому что он повернулся к молодому человеку, выходящему из машины и, бросив на меня последний убийственный взгляд, вернулся к ней. Ко мне подошел молодой человек, одетый в кожаную куртку и джинсы. Сразу стало ясно, что «мальчик» неплохо живет, раз может позволить себе водителя, да еще и кожаную куртку от кутюр. Я ожидала, что он окажется снобом и высокомерно отчитает меня за случившееся, но вместо этого он протянул мне визитку.