Мой дом на Земле

Я запустил двигатели. Серый песок взметнулся в небо. Он всегда напоминал мне ту ночь. Удар и пыль, кружащую в воздухе.

Мы построили здесь целые города, вырастили леса под стеклянными колпаками, проложили дороги и выкопали шахты, начали уничтожать Марс почти так же быстро, как Землю когда-то. И всё же здесь мы были только гостями, причём незваными и надоедливыми.
Марс холодно терпел наше вторжение, и ничего более.

Индикатор готовности двигателей загорелся зелёным, и я взялся за штурвал. Лицензии пилота у меня нет, но летать я умею. Это как с автомобилями – получить удостоверение гораздо сложнее, чем научиться водить.

Отец купил маленький корабль, когда мне было одиннадцать. Мы тогда ещё жили на Земле, в том месте, где раньше было Каспийское море, а сейчас – бескрайняя пустыня. Сначала я был слишком мал, чтобы что-то понять, потом слишком молод. Вокруг говорили о взлёте цен на участки на Марсе, о строительстве убежищ – я не обращал внимания. Только отец заставлял нас с братьями тренироваться на симуляторах космических полётов, у нас даже было расписание – каждому из восьми мальчиков отводилось по двадцать минут. Мне этого было мало, и я тренировался по ночам, пока все спали. Проходил путь от Земли до Марса и обратно, постоянно, до боли в глазах.

В конце концов это спасло нам жизнь.
После первого удара именно я уводил наш корабль. Отец сидел рядом и наблюдал за моими движениями с опаской. Шесть братьев замерли на пассажирских сиденьях, не произнеся ни слова за всё время, что мы провели в корабле. Старший пропал без вести после удара. Его тело так и не нашли – впрочем, это не единственный случай. После ударов многие потеряли свои семьи.

Умение управлять кораблём сделало меня местной звездой. Один рейс в неделю, два, три: дальние родственники, друзья, их знакомые. Я помогал перебираться на Марс всем, кто пережил первый удар и три последующих. Но самым страшным был взрыв, который заразил Землю, уничтожая всё живое или, в крайнем случае, превращая в мутантов. Мы видели его даже с другой планеты. Птицы перестали летать из-за медленного разрушения атмосферы. Абсолютная тишина наступила уже через несколько часов после второго удара. Люди перебрались сначала на спутники, потом - на Марс. Все просто хотели спастись.

Голос робота напомнил мне принять антирадиационные таблетки и проверить скафандр. Я выполнил приказ и с трудом потянулся в маленьком отсеке. Никакого комфорта, зато отличные двигатели. Четыре часа – и я на Земле. А таблетки… Они ужасно вредные, чаще нескольких раз в год их применять не рекомендуется, но я летаю домой пару раз в месяц, и без них, к сожалению, не обойтись. Может, поэтому я и чувствовал себя в последнее время уставшим.

Когда мы освоились на Марсе, я хотел устроиться пилотом, но не взяли по состоянию здоровья. Оказалось, что барахлит какой-то клапан в сердце. Я и не знал. Пришлось найти другое дело. Километры чертежей и расчётов, часы совещаний – не самая интересная работа, но хорошо оплачиваемая. Я смог купить свой корабль – наш семейный давным-давно сломался. Необычно, но развалился он через несколько дней после смерти отца. В любом случае, новый корабль был куда лучше. Теперь я мог иногда позволить себе полёты на Землю.

Домой.

Судя по показаниям приборов, приближался самый сложный этап – посадка. Пусть даже я знал хорошую площадку на берегу испарившегося озера, вдали от выжженных городов. Там ещё остался лес и цветы. И метеориты, которые после того, как разрушилась атмосфера, без труда преодолевали расстояние от космоса до Земли и оставляли целые каньоны в пустынях.

Напоследок система заботливо напомнила о том, что находиться на Земле без антирадиационного скафандра опасно. Уровень радиации – восемнадцать зивертов. Допустимая для человека доза – меньше одного.

Ещё система сообщила о низком уровне топлива, но я уже выходил наружу. Конечно, надев скафандр и проглотив сразу три таблетки.

Песок под ногами взметнулся в воздух. Почти полное отсутствие притяжения заставило тяжело вздохнуть. Когда-то я мог свободно ходить, не боясь взлететь выше корабля из-за одного случайного движения.

Состояние Земли стремительно ухудшалось. Вера в то, что мы когда-нибудь сможем вернуться домой, угасала.

Сейчас на Земле должно быть лето, но мороз не убивает меня только благодаря скафандру, а небо здесь теперь чёрное, как уголь. Как дыра в соседнюю галактику. Мне страшно было даже смотреть на это небо - конечно, звезды видно хорошо, но небеса потеряли свои цвета и были похожи на старый черно-белый снимок.

Что мы сделали с природой? Боже мой, что мы натворили?

Запоздало появляется мысль, что мне хочется узнать, в какой же сказке мы всё-таки оказались. Несмотря на все чудеса, жуткая концовка подсказывает, что мы перепутали жанр.

Деревья стояли обнажённые и мёртвые, я касался руками засохших лиан и разглядывал ледяную пустыню, в которую превратился мой дом. Покидая землю, люди забирали с собой своих животных, если была возможность. А учёные, словно когда-то Ной, перевозили существ в то единственное место, где они могли жить – на Марс, там уже осваивались остальные. Каждой твари по паре. Только вместо ковчега – космический корабль.
Остальные существа и растения погибли, но почему-то всё ещё жили единственные цветы.

Астры.

Забавно, но астра переводится с древнегреческого как «звезда». Я уже привык к звёздам – в нашем новом доме приходилось выходить в открытый космос не реже трёх раз в месяц, а работать ночью – ещё чаще. Я давно перестал загадывать желания на падающие метеориты, потому что видел, какой вред они нанесли Земле. Разрушили дома, сломали деревья, словно были маленькими детьми, которые впервые вышли из дома и решили уничтожить всё на своём пути.

С тех пор, как метеорит разбил мой дом на мелкие щепки, я возненавидел звёзды.

А ведь раньше часто сбегал из дома по ночам и забирался на крышу, чтобы просто взглянуть на них. Я мог найти тридцать пять созвездий. В Северном полушарии их всего тридцать шесть - почему-то никогда не удавалось обнаружить Близнецов. Про каждое из этих скоплений я мог рассказать легенду, даже не задумываясь. В особенно ясные ночи проводил наедине с небом несколько часов, словно разговаривая со Вселенной. И знаете, мои мечты иногда даже исполнялись. Хотя сомневаюсь, что это из-за этих разговоров. Потому что моей главной мечтой было счастье. И жизнь рядом с семьёй. И чтобы Земля всегда была моим настоящим домом.

Эти желания не исполнились.

В семье нас осталось всего трое – я и два брата. Остальные заразились лучевой болезнью, как и ещё две трети населения Земли.

Я ненавидел не только звёзды, не подумайте. Ещё я ненавидел людей, которые уничтожили Землю. И Солнце, которое показывалось только одной части Земли. Которое почти сожгло атмосферу. Совсем скоро я смогу убрать из этого предложения «почти», представляете? Потому что космос жесток. Он хочет убить мой дом.
Конечно, виноват не только космос, но и люди…

Я размышлял о том, что вскоре и Марс может умереть с таким же позором, и тогда наши потомки будут мечтать вернуться к нему, как я сейчас – к Земле. И пока думал об этом, добрался до цветов. У меня было всего полчаса, чтобы до них добраться, и я, кажется, успел. Даже осталось время на то, чтобы замереть на несколько секунд, разглядывая безжизненную пустыню, на которой все же не увядали последние цветы.

Астры – тоже звёзды, но мне кажется, что они красивее. Сейчас они прорываются сквозь радиационную пыль, окружённые погибшей травой. Тонкие стебли, десятки соцветий. Наверное, они чудесно пахли, и лепестки были мягкими, бархатными на ощупь. Скафандр не позволял мне этого ощутить. Знали бы вы, как иногда хотелось снять этот чёртов скафандр!

В перчатках было неудобно, но я всё же сорвал три астры, стараясь не повредить стебли. По старой традиции – нечётное число. Пусть эта традиция осталась на умирающей Земле, пусть я мог быть последним, кто о ней помнил, всё равно.
У нас были тысячи километров неосвоенного Марса. Новые технологии: космические корабли, генераторы кислорода, сверхпрочные материалы, искусственные моря, реки и леса, похожие на настоящие. В конце концов, у нас были ошибки, на которых мы могли учиться – правда, последним пунктом люди всё ещё пренебрегали. Да, у нас было всё это, но не могло заменить мне родной дом.

Я уже почти добрался до корабля с цветами в руках, когда всё изменилось. Я потерял сознание, но очнулся уже через несколько секунд. Ещё один удар? Намёк на то, что будет новый взрыв, который разобьёт Землю на части?

Я подскочил с песка и выронил цветы, первым делом обратив взгляд к небу, как к главному источнику информации. Именно это спасло нас во время самого первого удара.

Бесконечно чёрный бархат усыпан огнями – белые, голубые, алые и жёлтые точки приковывают взгляд. Когда атмосфера умирала, такого не было. Все звёзды тогда выглядели с Земли одинаково – так же, как с Марса. Я уже говорил, что это похоже на черно-белый снимок. Или на лес после пожара. Но сейчас…

Их свет успокаивает бурю в моём сознании и помогает собраться с мыслями. Неизвестность и непонимание происходящего выходят из глубины сознания, но кажется, что мне даже не страшно. Я долго смотрю на звёзды, не обращая внимания на часы, которые стали стучать громче, предупреждая о том, что время заканчивается. Если пробуду на Земле дольше, лучевая болезнь мне обеспечена.
Но знаете, я не зря решил остаться.

Из-за горизонта выглянуло Солнце. Впервые с тех пор, как человечество покинуло Землю. Оно было таким ярким, что я невольно зажмурился на пару мгновений и не мог пошевелиться. Чёрное небо с каждой секундой приобретало всё больше оттенков – алые, золотые, малиновые, сиреневые. Часы на руке уже не позволяли сосредоточиться, приказывая войти в корабль сейчас же, но мне хотелось их только разбить.

Учёные на Землю никогда не летали после взрыва. Это слишком опасно. Приземляться некуда, повсюду радиация достигает тридцати зивертов, только я смог найти один участок, где в скафандре можно было находиться целый час. Или полтора, если принять таблетки. Для учёных это было бы находкой, но я никому не рассказывал ни о своих полётах, ни об этом месте. Это моя Земля. Люди покинули её, забыли о своём доме… Но я не мог.

Я услышал тихий шелест и вздрогнул.
Разрушив атмосферу, космос украл у Земли звуки. Одиннадцать лет назад здесь наступила абсолютная тишина. Но сейчас я точно слышал шелест. Даже в скафандре.
Оглянувшись, увидел, как пошевелилось мёртвое дерево. И сухая трава. Ещё раз обратив взгляд к небу, я убедился, что Солнце не застыло на одном месте – оно действительно поднималось всё выше и выше.

От Марса до Земли - четыре часа на корабле. Если учёные не испугаются радиации и заметят, что Земля начала вращаться вокруг своей оси, они будут здесь не больше, чем через сутки.
Среди угасающих звёзд я различил созвездие Близнецов и улыбнулся уголками губ, едва не падая в обморок. Прибор показывал шестнадцать зивертов. В последний раз такое было девять лет назад.

Может, я выдержу ещё несколько часов в скафандре, если заберусь в корабль и проглочу последние антирадиационные таблетки? Может, я увижу возрождение Земли?

Звезды искрятся ярко, но с Солнцем даже сравнивать глупо. Уже через несколько мгновений я с трудом различал их на светлеющем небе. На горизонте запылало ало-золотое зарево нового дня. Я почувствовал, что стою на земле, не прикладывая усилий.

Звёзды услышали голос одного-единственного человека, который безумно скучает по их разным цветам искренне, даже если этого не показывает. Вселенная может помочь мне вернуться на Землю.

В мой настоящий дом.