Мой консильери

ღ Глава 1 ღ

Ещё мгновение, и Элизабет не выдержит. То, что случилось между ними пять невыносимо долгих лет назад и что копилось в эти последние несколько месяцев, когда они с Джейком оказались в команде профайлеров, наконец-то дало трещину и прорвалось...

Я зависла, тупо глядя на предложение. Объёмное. Прорвалось чем? Как? Как водопад? Или треснуло, как истончившиеся лавовые потоки в жерле вулкана?

... наружу жаркими взглядами и не менее жаркими спорами.

Вот. Примерно так.

В коридоре послышался шум, потом шаги и пение, от которого меня перекосило. Альберт Робертс. Знает же, что я работаю, но нет — в нашей двухэтажной огромной квартире больше нет места, только здесь. Слышал — хотя слушал ли? — за завтраком моё ворчание о затыке в главе. Я пишу детективы с любовной линией, а не простые бульварные романчики, так что это, мать его, сложно!

Голос стал громче и, когда шаги замерли у двери в мой кабинет, отвратительное пение оборвалось. Это могло бы порадовать, только вот было одно но: сейчас раздастся стук, за ним какой-нибудь не требующий моего внимания вопрос. А всё потому, что мой чёртов жених не может выносить факт, что мой мир включает кучу интересов, хобби и, прости господи, работу! Моё внимание не должно всецело принадлежать ему, пока он находится дома. Однако в этом вопросе мы никак не сходимся и не сойдёмся никогда.

Тук тук тук.

Мой взгляд заметался по столу. Варианта два: либо найти что-то тяжёлое и метнуть в дверь так, чтобы это что-то разбилось или оставило вмятину, показав тем самым, что я сейчас не намерена общаться. Вариант второй: сделать вид, что не слышу.

Я споро выцепила из хаоса бумажек с заметками спутанные провода наушников и, пока стук продолжался, умудрилась быстро распутать с виду нераспутываемый клубок и воткнуть провод в телефон. Включив проигрыватель, ткнула в первый попавшийся трек, оказавшийся ритмичной песней группы BTS, и тихо выдохнула, возвращаясь взглядом к тексту. Ну его, этого Альберта.

Я перечитала предложение и вроде бы наконец выловила нужную мысль за юркий хвостик, как музыка прервалась: Альберт звонит на мобильник. Твою ж налево за ногу!

Я сорвала наушники и подскочила на месте, на секунду уперевшись кулаками в стол. Сдула длинную, выбившуюся из заколотого нечто на голове каштановую прядь, сделала пару взмахов ладонью — щёки горят от злости — и широким шагом направилась к двери. Щёлкнула замком и, распахнув дверь, обнаружила за ней жениха собственной персоной. Альберт явно после душа: по шее с влажных волос стекают одинокие капельки воды. На нём только тонкие серые штаны. Улыбается, зараза, поигрывает мышцами груди и, открыв рот, вываливает на меня непрерывный поток слов:

— Ты же отпустишь меня в Лондон, Марго? У нас намечается небольшая вечеринка. Как думаешь, — он достаёт из кармана смартфон, быстро листает и суёт мне его под нос, — мне прикупить твидовый костюм или шерстяной? Всё же вечеринка будет проходить в поместье Лиззи, а оно за городом. Сейчас зима, снежно. Да, пожалуй, лучше шерстяной, — тараторит Альберт, не позволяя мне не то что вставить слово, а время подумать.

— Коричневый в клетку или изумруд? — наконец замолкает, уставившись на меня сверху вниз светло-серыми глазами.

Я мысленно ставлю в голове пометку: позвони матери и выскажи ей все «хорошее» об абсолютной невозможности этого договорного брака ввиду того, что я прикончу жениха раньше времени.

— Зелёный, — тихо говорю я, взяв под контроль хотя бы голос. Вцепляюсь в ручку и, прошипев: не трогай меня до ужина, — захлопываю дверь перед носом Альберта и защёлкиваю замок. Упираюсь лбом в прохладную поверхность двери и, постояв так немного, возвращаюсь за ноутбук.

Мать Альберта — лучшая подруга моей мамы. А так как они обе англичанки, жившие и учившиеся в закрытом пансионате для девочек, то считают себя сёстрами и просто грезят, что могут породниться на самом деле.

Наши отцы — дипломаты и крупные бизнесмены, познакомившиеся во время командировки старшего Робертса в Россию, а после подцепившие жён одновременно на одной деловой встрече в Лондоне. Так что, по многочисленным семейным историям я знаю, что идиотская — на мой взгляд — мысль посетила этих неугомонных женщин ещё в то время, когда на УЗИ им сказали пол детей.

Ну а мужья... Что мужья. Они сначала закатывали глаза и решили, что это пройдёт, а в день празднования моего четырнадцатого дня рождения мне представили Альберта, приехавшего с родителями из Лондона, где он учился с двенадцати лет.

Как-то получилось так, что дружили родители больше письмами да посылками, поскольку и у отцов был плотный рабочий график, и у матерей — они обе актрисы и на тот момент много снимались.

Так вот. Представили, посадили нас рядышком знакомиться поближе и пить вишнёвый сок. Накидавшись отличного белого полусладкого и какого-то там офигительно старого коньяка, эти гении, называющие себя нашими родителями, не придумали ничего лучше, чем заключить помолвочное соглашение. Вызвонили семейного юриста и под мои вопли: «какого хрена?!» и под обалдевший взгляд Альберта всё и закрутилось.

И вот теперь мы имеем то, что имеем.

Альберт оказался педантичным, самовлюблённым и настолько душным по характеру, что мне хочется нарушить пункт «измена» и свалить от него по-быстрому. Только вот отец потеряет приносящее отличную прибыть предприятие и нехилую такую сумму отступных. А маменьку удар хватит от того, что они с матерью Альберта больше не в одной семье. Я пока держусь: клепаю книги, коплю отступные, чтобы, как в самые стародавние времена выкупить свою душеньку и задницу из этой чёртовой семейки Робертсов.