Мой личный сорт цианида

17

Через несколько дней мне, вдруг, пришло сообщение от Марка. Оно было странным, и немного жутким.

Pogo: Если можешь, никуда не ходи одна после наступления темноты. Кажется, тут появились другие чудовища. Гораздо хуже меня. Я не уверен, что смогу приглядывать за тобой в ближайшее время.

Я тут же позвонила ему, но он сбросил мой звонок. Я позвонила снова, он снова сбросил. Я не знала, что думать. Чудовища хуже него? Едва ли, речь о ребятах, которые навязчиво хотят познакомиться. Я вспомнила его безумные глаза и оскаленную волчью пасть. Мог ли он иметь в виду таких чудовищ?

Через минуту пришло ещё одно сообщение.

Pogo: Лучше, если ты вообще будешь делать вид, что никогда обо мне не слышала.

Я не была до конца уверена, но, мне показалось, что Марк был напуган. Это было совершенно на него не похоже. Я видела, что он может, и знала, что он такое. Мне было сложно представить, кто или что могло его напугать.

Я хотела ответить, что буду осторожна, но его уже снова не было в сети.

Я не очень хорошо представляла, что именно мне следует делать. Не ходить лишний раз дворами – не так уж сложно. Да и по ночам я одна, обычно не гуляю. Но «после наступления темноты», в середине декабря означало «до девяти утра и после пяти вечера». В крайнем случае, «до восьми и после шести», если не считать темнотой сумерки, когда фонари уже горят, но небо, даже пасмурное, все ещё скорее синее, чем чёрное. При всём моем желании, занятия в институте не всегда совпадали с этим расписанием.

Особенно часто, так получалось утром. Даже при идеальном раскладе, дорога занимала у меня полчаса. А первая пара начиналась ровно в девять, и далеко не все преподаватели спокойно относились к опозданиям. Поэтому, утром, мне всё равно приходилось выходить рано. Вечером занятия тоже частенько заканчивались уже затемно. Я не очень понимала, что мне делать: прогуливать? Отпрашиваться пораньше?

Я старалась быть внимательной, и смотреть по сторонам, но не замечала ничего странного или необычного. Хотя, я даже не знала толком что, или кого я должна искать.

До нового года оставалось две недели. Однажды утром, я вышла из автобуса рядом с институтом, и сразу поняла, что что-то не так. В воздухе стоял запах паленой шерсти. Всюду сновали туда-сюда студенты, хотя до начала первой пары оставалось почти полчаса. Я оглянулась по сторонам. Метрах в двадцати вниз по улице, у въезда во двор был припаркован полицейский автомобиль. Рядом стоял хмурый сержант, и что-то устало объяснял прохожим.

Мне стало любопытно, и я направилась узнать, что там такое.

Прямо перед хмурым сержантом стояло человек семь. Все – студенты. В основном, насколько я могла судить, с первого – второго курса. Хотя, кажется, один тощий бритый парень был то ли с третьего, то ли с четвертого.

– Я ещё раз вам говорю, что нечего там смотреть, – устало сказал сержант при виде меня. – Вы на учёбу приехали, так идите – учитесь!

Несколько человек расстроено пошли обратно, к воротам института. Я постаралась заглянуть за спину полицейского, но там был обычный двор. Единственное, что было необычного, это то, что здесь гарью пахло намного сильнее.

Я собиралась спросить у кого-нибудь, что там произошло, когда из двора, вдруг вышла Шура. Она увидела меня, и тут же направилась в мою сторону.

– Там совершенно не на что смотреть, – громко сказала она. Потом обняла меня за плечи, и повела прочь от входа. – Если только, ты не двенадцатилетний мальчик, который никогда не видел мёртвых животных, – добавила она чуть тише, когда мы немного отошли в сторону.

– Что? – переспросила я. Шура поморщилась.

– Живодёры, которые жгут собак, – ответила она. – Ты слышала о них? – Я кивнула. – Ну вот… Но смотреть действительно не на что: местный участковый успокаивает школьницу, которая это нашла, а дворники уже унесли тушку. От того, как спокойно она об этом говорила, мне стало немного жутко.

Я обернулась ещё раз посмотреть на «полицейский кордон», и едва не столкнулась нос к носу с мужчиной, который шёл прямо позади нас. Он резко остановился, и несколько секунд пристально смотрел на меня на меня тяжёлым угрюмым взглядом.

Не сказать, чтобы ему было сильно много лет. Скорее всего, чуть за тридцать. На голову выше меня. Худой, но с широкими плечами. Скуластое, и от этого немного хищное лицо, растрепанная короткая стрижка, трехдневная щетина. И совершенно дикий, даже немного безумный взгляд – чуть-чуть из-под лобья, будто он смотрит сквозь сетку прицела. Я почувствовала, как у меня по спине побежали мурашки.

Он извинился, обошёл меня, и торопливо двинулся дальше.

Я удивлённо посмотрела ему вслед. Я не помнила, чтобы он шёл по улице, пока я стояла у полицейской машины. Возможно, он вышел из двора вслед за Шурой… Но этого я точно не видела, а сама Шура шла с такой скоростью, что я едва поспевала за ней. То есть, ему нужно было чуть ли не бежать…

– А как ты прошла мимо полицейского? – спросила я, когда поняла, что мы стоим вот так, посреди улицы уже некоторое время. Шура пожала плечами.

– Этот двор от соседнего отделяют гаражи, через которые почти напрямую есть проход, – ответила она. – Все, кто рядом живёт, так ходят.

Я хотела спросить, откуда этот путь знает она, но передумала.

После пар Кеша опять начал о чём-то расспрашивать преподавателя, а Шура осталась его ждать. Мне было скучно слушать это, и я спустилась вниз – забрать из гардероба пальто. После этого я стояла в вестибюле, слушала музыку, и смотрела, как на улице сгущаются сумерки.

Вдруг, я заметила в дальнем конце аллеи того самого мужчину, которого видела утром. Он сидел на скамейке, читал какую-то книгу, и то и дело поглядывал на вход.