Мой личный враг

Глава 1.

– Лин, не смотри на неё так, опять побьет.

– Я мечтаю выхватить этот чертов хлыст и врезать ей.

– Савина, что за разговоры, когда ты стоишь у станка. По тебе уже плачет хлыст и дополнительное время на растяжку. – с довольным видом произносит наш преподаватель.

Я уже на последнем издыхании, мое тело ноет от изнеможения, пот льется ручьями, мокрая форма намертво прилипла к телу.

Раздражает эта старая мымра, изнурительные тренировки, всё дается из последних сил. Нет, я люблю балет, балетное искусство, всё что связано с ним. Мечтаю о театральной сцене, часто представляю, как толькоу меня главная партия в нашумевшей постановке, как мне аплодируют стоя, моя гримерная завалена цветами, вокруг толпы поклонников и фанатов, у меня наперебой берут интервью.

Но прежде нужно пройти закалку балетной школы через жестокий мир. Там, где есть и будут мерзкие дрязги,гадюшник и террариум со змеями. С каждым годом терпеть нездоровую атмосферу конкуренции становится всё сложнее. Успокаиваю себя, что это всё ради искусства. Стараюсь сама себя мотивировать, чтобы пройти через все мерзости, пакости и завистливые взгляды.

Ещё нас бьют.

Наша Нателла Павловна–педагог по классическому танцу, мымра,старая дева, которая живет только балетом. Для неё всё должно быть безукоризненно,безупречно,идеально,и если, не дай бог, мы посрамим словом или действием священное искусство балета, нам влетало по полной.

Для неё мы были не люди, а куклы,роботы,исполняющие чёткие движения рукамии ногами, поворот туловища и головы, улыбка. Взмах рук и вытянутая нога, улыбка.

У неё имелась плётка, такая, которой лошадей гоняют.

Она изощренно проходилась своей плетью по нам, ей это доставляло огромное удовольствие. Видно,другого удовольствия в ее жизни не было.

Она называла нас бездарностями, спрашивая, зачем вообще нас взяли в балет. Вот балерины прошлого – это да, великие и талантливые.А мы так,лентяи, бездари и наша жизнь пройдёт только третьим сортом кордебалета.

– Итак, раз два три, гран батман делаем. Ногу выше. Улыбаемся. Выше. Вперёд – в сторону, назад – в сторону. Я сказала русским языком – улыбаемся. Носок вытянуть.

– Савина, ты оглохла? Ты ногу на себя можешь вытянуть?Выше, выше. Я сказала – выше.Что ты за идиотка!Оглохла? В темпе. Я сказала,улыбаемся. Что ты там бормочешь под нос. Не так, не так. Ты длинная палка, ты совершенно негибкая. Надеюсь, ты будешь работать продавщицей в затхлом магазине, и такую оглоблю не примут ни в один приличный театр.

Мне хочется плакать,снять пуанты и швырнуть их в эту старую дрянь.

–Да пошла ты,–не выдержала я.Казалось, что произнесла тихо.

– Что ты сказала?–мегера покраснела, глаза наполнились яростью.

Я ощутила удар по спине плёткой. Ещё по ногам и рукам.

Старуха орала, что дополнительно тридцать минут растяжки. Я стояла и всем видом не выдавала себя, что мне больно, до хруста сжимала челюсть и кулаки. Нет она не дождется моих слез.

Сегодня я собрала всё круги ада. Плеть – это ничто по сравнению с растяжкой. Вот где самая, что ни на есть пытка.

У балетных артистов ценятся иксовые ноги–когда при взгляде в профиль в районе колена они выгнуты назад. Нам давали специальные упражнения, чтобы это исправить. Садишься на пол, а ноги на скамейку. Другая девочка всем весом садится к тебе на колени и продавливает их внутрь.

Боль невыносимая, твои кости трещат, сухожилия ещё немного и надорвутся.

Мне уже, впрочем, было всё равно, это было не в первый раз. Я выдержу.

Когда закончился урок, меня оставили и ещё одну девушку, которая должна была сидеть на мне. Это была Мари. Конечно, куда без неё, она наша местная звезда. А точнее, дочка чиновника нашего района. Она посещала занятия, но жила,естественно, у себя дома, а не в нашем интернате. Ее отец переодически спонсировал училище, и Мари, конечно же,считала себя избранной, звездой, а мы так, второй сорт. Учителя ее не трогали, только хвалили и приводилив пример. Не скажу, что Мари чем-то выделялась из нас, скорее, своим стервозным характером.

Мы не дружили, у нас была холодная война. И, конечно же, она с удовольствием примет участие в моей экзекуции.

–Мари, приступайте к растяжкам.

– С удовольствием, Нателла Павловна, –промурлыкала Мари.

Она села на меня сверху.

От боли у меня полились слезы, я тяжело и отрывисто дышала, тихо постанывая. Терпеть это живому человеку невозможно, твое тело орет, надрывается от жуткой боли. Я закрыла глаза, сжимая кулаки со всей силы, впилась ногтями себе в кожу. Только бы выдержать и не показать свою слабость.

– А, давай-ка, Савина, ложись на живот, а ноги назад на стул, –не сдавалась мымра. Она решила провести меня по всем кругам ада.

Мари села мне на заднюю поверхность коленного сустава, а я должна была их не сгибать.

Терпеть уже было невозможно. В глазах помутнело от вонзившейся в меня боли.

Я вскрикнула и с силой пнула от себя Мари ногой. Девушка отлетела в сторону и упала на пол. Закричала, как резаная. Преподаватель подбежала к ней, стала звать на помощь. Мари жалобно скулила, по большей степени специально, как мне показалось.