Мой личный зверь

21.03.2018

После того случая я отходила дня три. То головные боли, то слабость, то тошнота. Конечно, все было не так печально, как в момент возвращения, и тем более не так, как при созерцании мерзкой жижи, но все же. И вскоре я окончательно пришла в себя и зажила нормальной жизнью. Так прошел месяц.

За окном была глубокая осень, беспрерывные дожди, огромные лужи во дворе и грустно сникшие листики тополей. По ходу чуяли, что недолго им осталось… Максимум до первых морозов. Но даже мрачный пейзаж за окном не умалял моего желания свинтить куда-нибудь из дома. Было настолько невыносимо сидеть в четырех стенах, тупо пялясь в потолок или книгу, что я начала подумывать о приобретении частного дома, взамен квартиры. Там я заведу пару сотен кошек, штук тридцать собачек, курочек каких-нибудь со свиньями, и хотя бы будет чем заняться… Невыносимо так жить! Первое время Бассарей безвылазно находился у меня, явно опасаясь очередного нападения. Но теперь стал все чаще линять, по якобы Семейным делам. Наверняка, просто тоже не мог тут больше находиться. Особенно напрягала напряженная атмосфера из-за поругавшихся голубков — Лукавого и Катьки. Выяснить причину скандала не удавалось, потому как при первом же вопросе оба надували губы, старательно делая вид, что не понимают, о чем речь. Вот уж где несовместимое с несовместимым…

Но самое страшное, что Илай не возвращался, и никто не знал, когда его ждать. А мне было очень плохо. Наверное, подобное мог испытывать наркоман с пятнадцатилетним стажем, у которого только что вырвали из трясущихся рук дозу и посадили в карцер. Пожизненно, сука! А с тех пор как у нас перестал ночевать Бассарей, все стало еще хуже. Я неоднократно просыпалась в поту, преследуемая странными кошмарами. То какие-то уродливые физиономии мерзкими мультяшными голосами орали мне «Пробудись!». То огромная волна, стирающая с лица земли целый город, а я, как завороженная, наблюдаю смерти несчастных людей и ничего не могу сделать. И конечно, как назло, все просили о пощаде именно меня, будто я им царь и бог в едином лице.

А еще Илай с ножом в спине. В общем, постоянно какая-то мерзость. Но чаще всего, идиотские голоса, которые требовали проснуться и утверждали, что я знаю, чего хочу на самом деле. Каждый раз я просыпалась в мокрой от пота постели, со слипшимися волосами и бешеным пульсом. От ужаса и отвращения бегали мурашки. А потом долго не могла уснуть. Чего я там хочу и знаю, по их мнению, лично мне неизвестно, но достали. Достали так, что сил больше нету! И вообще все надоело!

Однажды, после очередной гадости, я твердо решила, что слиняю хотя бы на вечер из этой психбольницы. В конце концов, опыт имеется неплохой. В трудные для мамы годы (расцвет моей бурной юности) доходило до того, что у меня отбирали всю уличную одежду и обувь и запирали в комнате, после чего стерегли по периметру дома с наружной стороны. Но тогда на помощь приходили верные подруги, которые притаскивали ассорти из своих шмоток и стояли на шухере, пока я жизнерадостно и торопливо протискивалась через форточку в сад. Эх, были времена… Теперь, конечно, Катька вряд ли принесет мне вещи и постоит на шухере на крыше магазина под моим балконом, зато в них нет необходимости, а с остальным и сама разберусь. Хотя может, и стоило бы ей поведать о своих планах… Но вообще, я сильно сомневалась, что она их одобрит. В последнее время подруга тоже изнасиловала мне весь мозг чрезмерной опекой. И ладно бы их дурацкое поведение оправданно было…

Ближе к вечеру я собрала весь арсенал в виде теплых вещей, денег, косметики и своей маленькой, но не в меру вместительной сумке и тихонько готовилась к побегу. Надеюсь, мимо проезжающие автомобилисты не вызовут психушку, заметив крадущуюся по крыше мадам, в легком длинном пальто, коротком платье и в ботфортах… на шпильке. Вот про шпильки-то, я, конечно, не подумала… Но куда деваться. Времени на замену не оставалось, так что придется работать с тем, что есть. Предусмотрительно сделав заявление о то, что плохо себя чувствую и собираюсь поспать после ужина, я зашла в душ и быстро просочилась обратно в комнату, заперев дверь на замок. Хорошо, что нынешние балконы можно легко захлопнуть, и они смогут открыться только из-за бешеного ветра, которого сегодня не наблюдалось. Чтобы спрыгнуть на этаж ниже, пришлось все же снять сапоги и кинуть под ноги большой кусок картона, чтобы не приземлиться прямо в лужу. Следом полетели и сапоги, удачно попав на более-менее сухое место, а после и я сама. Оставалось только вызвать такси и аккуратно слезть с крыши. Или сначала слезть…

Пока я все это проделывала, меня обуревали странные и довольно любопытные эмоции. Во-первых, рефлекторное чувство страха, оставшееся со времен переходного возраста. Типа, а вдруг сейчас из-за угла выскочит мама с ремнем и хладнокровно приступит к казни. Во-вторых, небольшое чувство вины перед близкими, как и когда-то перед той же суровой родительницей. Так-то я уже взрослая и должна понимать, что ребята стерегут меня и не выпускают вовсе не из-за вредности, а по причине переживаний за мою жизнь. Должна, понимаю, но… се ля ви. И третье, самое странное. Меня съедало какое-то мучительное желание. Какое — я не могла понять. И это сводило с ума. Вот примерно, как попавшие под влияние Пана люди в ужасе бегут, сами не зная от чего и куда, я так же готова была сделать что угодно, лишь бы удовлетворить эту болезненную потребность. Только какую?..

Стараясь отвлечься и заглушить непонятные позывы, я залезла в такси и указала адрес первого же вспомнившегося бара, даже не удивившись, что водителем оказалась женщина. Разумеется, давно не новость в современном мире, но мне пока еще не попадались хрупкие леди за баранкой общественного транспорта.