Мой личный зверь

01.04.2018

Катя заперла дверь за незваными гостями, облегченно вздохнула, немного постояла, собираясь с мыслями, и отправилась обратно на кухню, где ее ждала необычная троица: бог, полубог и временный экс-бог.

— Сашка точно спит? — уточнила она, плотно прикрыв за собой дверь.

— Точно, — заверил Бассарей. — Сам усыплял.

Помолчали. Каждому была очень неприятная эта история. Но еще хуже казались выводы, сделанные из разговора с полицией.

— Ну и что скажете? — Лукавый первым начал неприятный разговор.

— Лично мне все это не нравится, — первой высказалась Катя. — С ней определенно что-то не то.

— Думаешь, она это сделала?

— Ты про лифт или парк? — уточнила она.

— Про оба случая…

— Не знаю… Вряд ли бы она стала притворяться, а если бы и стала, то так сыграть мало кто сможет.

— Резонно… — протянул Гермий. — А ты что скажешь, Бассарей?

— Аполлон проверял ее на наличие скверны, вроде одержимости. Она чиста. Но ее агрессивное поведение и категорическое нежелание подвергаться осмотру наводит на размышления. Весьма неприятные, надо сказать…

— Да, — кивнул Лукавый, — несмотря на то, что этот твой метод крайне неприятен, насколько я слышал, все равно ее реакция чересчур бурная.

— И все-таки, зачем ей кого-то убивать? — заступилась Катя.

— Ну, в одном варианте все довольно просто. Если предположить, что человек из лифта и пропавший муж Анны — одно лицо, есть вероятность, что он поджидал ее у дома и напал. Отсюда и разбитая голова. И тогда наша девочка, защищаясь, убила своего врага.

— Разбитая голова? — Илай словно очнулся ото сна.

— Да-да. Ты не ослышался. Она пришла утром с разбитой головой, потом ее Дионис вылечил, — пояснила Катя.

На миг взгляд Илая сделался безумно-обреченным и, недоверчиво скользнув по лицам собеседников, с равнодушием устремился за окно.

— Не вини себя, сын. Твоему отсутствию есть весомая причина. Зато теперь ты в состоянии защитить ее не только от смертных, — поспешил утешить его бог, справедливо решив, что Илай напуган тем, что жизнь его женщины подвергалась опасности.

Фирион не ответил, продолжая в безмолвии изучать серое небо за окном. Его глаза будто застыли, глядя в одну точку.

— И все-таки, есть момент, не вписывающийся в твою версию, милый, — стала спорить Катя. — Если бы это был муж Анны, а Сашка не контролировала себя или вообще не помнит, что случилось, она узнала бы его, увидев в лифте.

— Не факт! — криво усмехнулся Лукавый. — Она видела его раз в жизни, а труп был, мягко говоря, не совсем в привычном виде. Добавь шок и панику. Поняла бы ты что-нибудь, будучи в таком состоянии?

— Ну и что! — не унималась девушка. — Даже если она и замочила этого козла, то вряд ли смогла бы сделать подобное с тем, кто в парке. Дима или как там его…

— Если ты про повод, то раньше она не особенно заботилась о поиске весомой причины для убийства, — сказал Гермий. — Пойми, я не хочу никого обвинять, и сам хотел бы увериться в ее невиновности, но… не совсем получается пока.

— Тогда пусть Дионис заставит ее подчиниться и насильно узнает правду!

— Нет! — холодно произнес Бассарей. — Я никогда не стану ее заставлять.

— И что тогда делать?! — разозлилась Катя. — Я не хочу, чтобы вы ее подозревали и шептались за спиной!

Лукавый хмыкнул и обнял Катю за плечи, мягко произнеся:

— Ты путаешься в местоимениях, дева моя. Мне кажется, ты хотела сказать «мы», а не «вы». Мы уже шепчемся. Ничего другого нам не остается, к сожалению.

— Илай, — Бассарей пристально посмотрел на сына, — ты совсем ничего не скажешь? Может, поделишься мыслями?

— Вряд ли, — не глядя, бросил фирион.

— Ты что-то знаешь?

Илай не ответил, и глаза синеглазого бога потемнели. Он и так был не в восторге от союза фириона с Ливией и с трудом держал себя в руках. А ведь переживания за сына и его будущее так и не оставили Диониса в покое. Особенно наедине с самим собой. Без Семьи, без вакханок, без своих многочисленных ролей и масок. И эти переживания в последнее время превращались в навязчивую паранойю. А фирион все больше отдалялся от отца, не желая делиться ни с ним, ни с кем-либо другим тем, что у него в душе. Бог знал, что Илай несчастлив даже сейчас, будучи рядом с любимой. Потому что она не вся его и потому, что когда все решится, ему не достанется совсем ничего. Его сын боится. А страх разрушает личность. Об этом Бассарей знал не понаслышке…

— Прошу тебя — как можно мягче произнес Дионис, — если тебе что-то известно, говори. Вместе, мы что-нибудь придумаем. Я сделаю все, что смогу…

— И я, — в один голос подтвердили Катя и Гермий.

Илай опустил глаза, немного подумал и перевел полный страдания взгляд на лицо бога.

— Ливия просыпается, — тихо сказал он.

И его тон ни у кого не оставил сомнений.

— На правой руке убитого был окровавленный кастет. А на нем налипшие волоски. Ее волосы.

— Это еще не повод делать поспешные выводы. У Сашки была довольно бурная юность, мы с ней немало…

— Я знаю, о чем говорю! — перебив Катю, отрезал Илай.

— И что ты собираешься делать? — осторожно спросил Гермий.

— Что и всегда…

— Уверен, что одержимые постарались, — задумчиво сказал Дионис, стараясь не смотреть на Илая. — Только пока не совсем понимаю, зачем это Вездесущему. Знаешь, Гермий… пора тебе возвращаться… И Нике пора. Сдается мне, затишье скоро кончится.