Мой лишь наполовину

Глава 1.

— Буду с вами делить своего мужа? Я всё правильно услышала? — переспрашиваю и чувствую, как наружу рвется не совсем адекватный, я бы сказала, истеричный смешок.

— Да, всё верно.

— Вы адресом случайно не ошиблись?

— Нет, Мирослава, не ошиблась. Он будет с вами пять дней в неделю, а со мной в выходные. И еще в дни рождения. Мои и нашего сына.

Все внешние звуки враз перестают для меня существовать.

Исчезают любые запахи.

Цвета вокруг вмиг блекнут, превращаясь в серую смазанную акварель.

Дышу и не дышу. Живу и не живу.

Нашего сына…

Меня начинает подташнивать от этого словосочетания. Если бы сейчас не сидела на стуле, непременно упала.

Не чувствую ни рук, ни ног. Всё онемело.

— Это шутка такая? — спрашиваю, едва шевеля пересохшими губами.

Никогда не падала в обморок, но сейчас чувствую, что вот-вот сделаю это.

Страшно. Очень. А вдруг упаду и больше никогда не очнусь?

— Никаких шуток. Я решила, что так будет правильно и честно, если мы встретимся и поговорим как цивилизованные люди. Я не хочу рушить ваш с Яном брак, Мирослава. Но и дальше растить сына в одиночку не планирую.

Она выглядит такой спокойной. Такой уверенной. Чувствую себя на ее фоне сопливой и до смерти напуганной девчонкой.

— Я не хочу рушить вашу жизнь, Мирослава.

Как ее зовут? Она же представлялась мне. Пытаюсь вспомнить, но ни черта не получается. В голове всё разом смешалось.

Паулина?

Да, точно. Ее зовут Паулина. Имя такое же экзотическое, как и ее внешность. Смуглая с роскошными темными локонами и большими темно-шоколадными глазами. Над верхней губой маленькая выразительная родинка.

Вы уже разрушили мою жизнь, Паулина!

Кричу в своей голове, а на деле не могу даже и слова произнести. Горло будто в стальных тисках оказалось. Глаза щиплет.

Приказываю себе держаться. Еще ничего толком не понятно, а меня уже вывели на эмоции.

— Я женщина взрослая. Мне не нужно отбивать мужчину и окольцовывать его, — продолжает она всё таким же раздражающе спокойным тоном.

Ее спокойствие выводит меня из себя и ранит. Она видит, что со мной происходит. Чувствует свое превосходство и продолжает причинять мне боль.

А я вместо того, чтобы встать и уйти, всё еще сижу здесь. Боюсь, если поднимусь, даже шаг сделать не смогу. Упаду.

— Я смотрю на мир без розовых очков. Ребенку нужен отец, тем более мальчику. Пусть он видит и знает, что между мамой и папой нет никаких обид и разногласий.

— Сколько? — осипшим голосом спрашиваю.

— Сколько что?

— Лет… вашему сыну?

— Пять лет, — губы Паулины растягиваются в нежной улыбке.

В голову далеко не сразу приходит мысль, что это наглая ложь. Мне становится за это стыдно. Так легко поверила какой-то проходимке.

Растерянность немного отступает. Я приосаниваюсь и снова смотрю на Паулину. Внимательно. Изучающе.

Я с Яном знакома давно. То есть моя семья знакома с его семьей. Как только мне исполнилось восемнадцать меня в шутку начали за него сватать. И разница в четырнадцать лет никого в общем-то и не смущала.

А я всегда была тайком влюблена в Яна и не возражала против таких…м-м-м… шуток.

Наша свадьба и жизнь была похожа на сказку. У меня не было ни одной причины, чтобы сомневаться в собственном муже.

— Не знаю, зачем вам это нужно, — теперь мой голос тоже полон уверенности, — но я не верю ни единому вашему слову.

Паулина снисходительно улыбается. Будто наперед знала, какой будет моя реакция.

— У вас шок. Понимаю. Это скоро пройдет.

— Да, у меня шок. Шок от такой наглости, — хмурюсь. — Я знаю, кто мой муж. Знаю, насколько он влиятелен. Знаю, что у него есть завистники и конкуренты. Пусть я и младше своего мужа, но это не значит, что я глупая и наивная.

— Когда Ян вернется из командировки, можете у него спросить прямо насчет меня и нашего сына.

Я чувствую будто кто-то невидимый, но очень сильный ударяет меня в грудь. С размаха.

Откуда она знает, что он сейчас в командировке?

Впрочем, в наше время что угодно можно узнать. В современном мире сложно что-либо утаить.

Но это ее «Ян» звучит так легко и словно между делом, будто Паулина давно привыкла считать его своим.

Крепче стискиваю ладони под столом кофейни и упрямо стою на своем. Это какая-то дурацкая провокация. Попытка нас рассорить. Разжечь скандал, чтобы извалять доброе имя моего мужа в грязи.

— Ничего я не буду спрашивать. И слушать весь этот бред больше не намерена.

Встаю из-за стола резче и быстрей, чем хотелось бы. Всё это выглядит слишком нервозно и истерично. А мне хочется сохранить лицо. Хочется ни в чем не уступать этой Паулине.

— Не хотите слушать, тогда смотрите.

Она достает из модной маленькой сумочки смартфон, ведет пальцем по экрану и демонстрирует его мне.

На заставке стоит фото с мальчиком, одетым в шорты и полосатую футболку. Он жмется к моему Яну и улыбается в камеру. Ян тоже улыбается. Совсем чуть-чуть. Голубые глаза. Ямочки на щеках, которые я так нежно люблю и всегда целую.

Смуглая большая ладонь обнимает ребенка за маленькое плечико. Это так… по родному, по-отцовски.

Кажется, если сейчас сделаю хотя бы один вдох — расплачусь. Не могу себе такое позволить. Не в присутствии этой Паулины.

— Спецы Фотошопа что угодно сделают на заказ, — возвращаю смарт владелице. — Я знаю, о чем говорю. Сама окончила курсы и кое-что умею.

— Мирослава, — снисходительно тянет Паулина и прячет смарт обратно в сумочку. — Вы не похожи на дуру. Я говорю правду, и вы это прекрасно понимаете.

— Я понимаю только одно, каждый хочет красиво устроить свою жизнь за чужой счет. Поэтому не гнушаются и используют различные грязные приемы. У нас с мужем счастливый брак. Мы любим друг друга и уважаем. На этом всё. До свидания.

Я быстро накидываю пальто и спешу на выход из кофейни.