Мой любимый вор

1

– Вот он! – торжественно провозгласила замдиректора краеведческого музея – тетенька средних лет в вычурном костюме, чью голову украшала пышная старомодная прическа, – и ткнула в нужную витрину. За ней открывался взору изумительный рубиновый набор: ожерелье, серьги и перстень. – Это воистину изюминка нашей сегодняшней выставки, которая, я надеюсь, станет теперь гордостью всего музея!

Пока посетители любовались драгоценностями, мы с Танькой переглянулись, сморщившись: тетина экзальтированность начинала понемногу раздражать. К моему списку раздражителей я могла еще и записать подружку, которая меня сюда приволокла. Ее дядя заведует местной газетой, и она, числясь штатным корреспондентом, почему-то неизменно берет меня на все задания. Впрочем, ясно почему: все статьи в итоге пишу я, Таня с текстами не дружит. Зато балаболить может с утра до вечера, особо не стараясь поддерживать логическую нить повествования… Ну да ладно, у каждого свои грехи. Я же числюсь внештатником, то есть можно сказать не числюсь вообще, но мне хотя бы платят какие-то гроши за каждую из этих статей. На основном месте работы я получаю до ужаса мало, поэтому даже эти дополнительные копейки помогают держаться на плаву. Хорошо хоть, что учусь бесплатно, а то бы не потянула высшее образование, пусть даже на вечернем.

Итак, Таниному дяде почему-то приглянулась история о рухнувшей до основания деревенской церкви (она потихоньку разрушалась десятилетиями, но месяц назад вдруг пала окончательно) и найденных под развалами драгоценностях и утвари, которые, по всей видимости, были вмурованы в стену. Ввиду этого в местном краеведческом музее устроили выставку. Помимо рубинового комплекта, были найдены: посуда из серебра, позолоченное зеркальце, старинные монеты и, разумеется, иконы – и в бронзовых, и в серебряных окладах. Кто все это добро замуровал, осталось загадкой для исследователей.

Мне стало так скучно, что я взмолилась, чтобы сие мероприятие побыстрее закончилось, и Бог тут же ответил на мою просьбу, но совсем не так, как я планировала. Однако скучать больше никому не пришлось…

В зал стремительно ворвались вооруженные мужчины в масках, бабы завизжали, мужики испуганно разинули рты и остались стоять истуканами, а единственный на весь небольшой музей охранник тут же вбежал следом и получил по голове – да так сильно, что мгновенно лишился сознания.

– Все на пол, никто не выходит, никто не раскрывает пасть, никто никуда не звонит! – зарычал один из них, видимо, главарь банды.

Танька пискнула и грохнулась в обморок. Я обернулась на нее, но сил поднять подругу на ноги почему-то не было. Очевидно, сковавший мое тело страх мешал шевелиться.

Я попыталась посчитать, сколько было людей в масках, но один из них пресек мое стремление, ткнув пистолетом мне под ребра и зарычав:

– На пол! Глаза вниз!

Пришлось повиноваться и сесть прямо на стертый линолеум – так же, как и остальные малочисленные посетители (краеведческий музей не самое популярное место, когда всего в пятнадцати километрах – столица с ее миллиардами развлечений). Впрочем, я не знала, радоваться или горевать по данному поводу: с одной стороны, если нас всех решили опосля убить, то это хорошо, что нас мало: меньше трупов и порушенных жизней (это я о родных и близких), с другой, если убивать не собираются (скрытые за черными вязаными масками с прорезями лица давали на это надежду), то лучше бы нас было больше: в толпе легче затеряться, а стало быть, снижен риск оказаться избитой, запуганной, замученной и так далее.

Танька, кстати говоря, так и осталась валяться посреди зала. Слава богу, на нее пока никто не обращал внимания.

– А ну иди сюда! – гаркнул тот самый злобный тип на замдиректора, жестко схватил ее за шею и повел к какому-то щитку на стене. – Вырубай!

– Я не понимаю, – запищала она и тут же получила под дых.

Другой тип, высокий, широкоплечий, в ярко-синем пуловере, обтягивающем его мускулистое тело (остальные все были одеты в черное), расслабленной, самоуверенной походкой направился к даме и, дождавшись, когда ее дыхание придет в норму, тихо произнес:

– Уважаемая Людмила Анатольевна, я прекрасно осведомлен, что только у вас есть ключ управления сигнализацией центральной витрины. Я очень не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал…

– Но ключ у директора! Пожалуйста, поверьте мне!

Суровый мужик (тот, которого я поначалу посчитала лидером) приготовился снова бить женщину, но Вожак остановил его. Причем в этом действии не было нарочитости, дескать, пока я его сдерживаю, но смотри мне, только попробуй соврать! Нет. Он просто остановил акт неоправданного насилия – во всяком случае, так это казалось со стороны. А затем произнес:

– Когда директор уезжает, он отдает ключ вам…

– Но он уехал ненадолго! В таких случаях не отдает! Клянусь! Хоть обыщите!

Я задумалась: тетя была больная на голову, это стало видно по первой части мероприятия, но настолько ли она больна, чтобы из любви к искусству не отдавать ключ бандитам и подвернуть риску не только себя, но и окружающих? Скорее всего, она не врет.

Лидер решил так же, оказавшись не глупее меня, поэтому взял у нее из кармана телефон и сунул под нос: