Мои миллионы для Яночки

Зоя. 12 декабря 2002 г. Этот день не забыть никогда

ДЛЯ ТЕХ, КТО ЧИТАЛ "В КОГО СТРЕЛЯЕТ ОХОТНИК?":

АДВОКАТ И СЫЩИК ТРОФИМ БАХТУРИН В ЭТОЙ ИСТОРИИ ПЕРЕИМЕНОВАН В

АРСЕНИЯ БЕРКУТОВА. ТОТ ЖЕ ПАРЕНЬ, НО ИМЯ БОЛЕЕ ЯРКОЕ.

Саша и эта с утра о чем-то шептались (последнее время, они постоянно шепчутся), а потом собрались и уехали. Они постоянно куда-то уезжают, не говоря ни слова, как будто меня рядом нет. На улице выла метель, у Яночки болела голова. Она дремала урывками, часто вздрагивала и спрашивала: «Где Сережа?»

Откуда ж мне знать, где мальчик? Его три дня назад увезли. Сначала усыновить собирались, а потом решили избавиться. Все она, эта стерва. Играет чужим ребенком, как в куклы. Где-то младенца подобрала, куда-то его спихнула. И Саша идет у нее на поводу, словно телок некормленый. Написать бы на нее, куда следует, но любимый мне этого никогда не простит.

Разве мало я его кормила? Не тем кормила, не тем! Здоровый мужчина не только поесть любит. Ему ласка женская нужна, а не платонические ухищрения. Я за три года… однажды. А она – сразу. Шлюха. И взгляд, как у шлюхи, и слова, и ухмылка. Блудная жена вернулась, видите ли, Наталья Владимировна. А то я глупее тебя, не вижу, какая ты Наталья.

И что мне прибыли от моей догадливости? Победителей не судят. А если судят, прикусив язык, с улыбочкой, рукоплеща. Она быть может трижды прохиндейка, зато я – калоша растоптанная. Три года было отпущено… Не смогла, не сумела…

Саша позвонил около пяти.

– Зоя, вы дома?

Хочется целовать трубку, услышав этот голос. Хочется мурлыкать о своей любви. А приходится смиренно докладывать:

– Да, ужин готов.

– И Яночка дома?

– Конечно.

– Зоя, пожалуйста, запритесь на все замки, никого в квартиру не пускайте и сами никуда не выходите. Кто бы ни стучался в дверь, не открывайте. Закройте все шторы, в окна не выглядывайте. Мы приедем поздно вечером, все объясним.

– Что случилось?

– В нашем районе много случаев вооруженного ограбления квартир. Скоро к нашей двери подойдут два парня, мои товарищи, они будут вас охранять. Оставьте их на площадке, разговаривать, приглашать на кухню и кормить ужином не надо.

– Саша, я никогда не приводила в квартиру незнакомых парней! И не пускала мошенников.

– Эти грабители особенно хитрые и жестокие. Зоя, вы должны сделать все, о чем я прошу. Ради Яночки.

– Я сделаю все, о чем ты попросишь.

И с намеками я опоздала. Мужчины умеют притворяться, будто не замечают раздетую перед ними женщину. Ту женщину, которая им на дух не нужна.

– Я вынужден съездить за город, вернусь часов в десять. Буду вам часто звонить. Если что-то не так – сообщите сначала мне, потом в милицию.

Ну какие еще бандиты, кому мы сдались? Наслушался Александр милицейских сводок, мнится ему не в меру. Но двери я заперла, и шторы задернула, как велел: забота любимого мужчины бесценна. И конечно не удержалась, полюбопытствовала в дверной глазок на двух боксеров в белых сорочках под черными кожанками. Стоят, как будто в кино, расставив ноги, лица серьезные и безразличные. Похожи на профессиональных охранников, на специалистов высокого класса. Не думала, что у Саши такие друзья на посылках. А он в самом деле звонил. «В Багдаде все спокойно?» – спрашивал каждые полчаса.

В начале одиннадцатого раздался звук отпирающихся замков. Я «боксеров» ужинать не звала, в соответствии с полученными указаниями, но накрыла стол в холле на четыре персоны. Парни, понятное дело, проголодались на холодке, от позднего ужина не откажутся. И бутылочку водрузила по центру, и салатиков настругала, горячее в духовке, с пылу-жару, Саша будет доволен. А сама спать укладываюсь, гостей пускай эта обхаживает.

– Зоя Алексеевна! – Саша легонько постучал в дверь. – Выйдите к нам, пожалуйста.

Вот еще новости, зачем я им понадобилась после десяти? Прислуживать за столом не входит в мои обязанности. Пришлось надевать платье, причесываться, выходить. За ужин никто не сел. Парни переместились в прихожую, но так у дверей и остались, с тем же серьезным выражением лиц. Наталья, или как ее там, суетится вокруг гостей, на стулья пытается усадить, кофе напоить, а они в ее сторону даже не смотрят. Худощавый мужчина за пятьдесят устроился на диване, выкладывает на журнальный столик какие-то документы.

– Вот она, наша Зоя Алексеевна Новикова, мама Яночки Новиковой. Прошу любить и жаловать, – промолвил Саша, взял меня за руку, к худощавому подвел.

Тот встал, поклонился, особенно как-то, торжественно:

– Рад знакомству, уважаемая Зоя Алексеевна. – С чего бы ему радоваться? – Разрешите представиться: адвокат международного класса, юридический представитель покойного господина Говорухина в России, Красильников Павел Олегович. Позвольте с вами побеседовать.

Откуда я знаю, позволять или не позволять? Саша меня на диван рядом с адвокатом пристраивает, будто сватает, ссылается на мою застенчивость и утомленность. И все улыбается. И гость улыбнулся, посмотрел на меня внимательно сквозь очки. И Наталья парней оставила, подошла ближе, плавится, словно масляный блин.