Мой опасный (не) друг

Пролог

—Ты что сделал? Максим, что ты сделал? — она смотрит на меня потрясенно, словно я убийца. Хотя может так и есть, чем черт не шутит. Вполне мог и перестараться. Руки окрашены кровью, голова трещит по швам, в спину как будто кол вонзили.

Не мудрено, если ты с оравой дрался практически один. В особенности…если у противоположной стороны бита, а у тебя голые руки, но черный пояс по каратэ и сорванная напрочь нервуха, приправленная подпольными боями.

—То, что должен был сделать твой парень, но не сделал, — язвительно отвечаю, а сам с упоением наблюдаю, как она в волнении осматривает меня. Ссадины, конечно. Смотрится скверно, уверен.

Срывает башню от ощущения, что они могли причинить ей вред. Серьезный. Цепляю сбитыми руками дрожащие руки Ахметовой и прижимаю себе скулящий комочек. Малышка едва доходит мне до подбородка, ну вот как это вытерпеть?

Прикрывает маленькими ладошками лицо и зажмуривается. Блестящие дорожки стекают по щекам, пока я вдыхаю ее в себя словно никотин, безумной волной скачущий в легкие.

—Что…что теперь будет, — стучит зубами как будто на улице не плюс десять, а все минус сорок.

—Боишься за свое благополучие? — нарочно цепляю, как обычно.

—Ты дурак, Мамонтов, такой дурак…— срывается на плач, пока сжимаю ее так сильно, как могу. Вдыхаю аромат яблок, свежих, только что сорванных с дерева. И опять испытываю жгучее желание рвать глотки за каждый кривой взгляд и протянутую руку. Руки вибрируют. Грудная клетка ноет, пару ребер точно сломано, но я не позволяют отпустить ее ни на сантиметр. Чертова Ася Ахметова, чертова заноза в моей заднице.

—Отбитый на всю голову, Ахметова.

Поднимает на меня глаза цвета моря и заставляет все тело замкнуться в неведомой точке. Как в долбанных фильмах про ванильную любовь, я не могу отвести от взгляд.

Пока на фоне всего происходящего не слышится звук сирен, а все реальность не окрашивается в синий и красный.

—Это за мной, — выдыхаю сипло, и наконец-то отпускаю ее, наблюдая как плечи содрогаются все сильнее.

Полицейские мигом выполняют свою работу. А я все так же смотрю ей в глаза, магнитит на расстоянии.

—Вы задержаны по подозрению в вооруженном ограблении с причинением тяжких телесных, повлекших за собой…

Не хочу слушать дальше и перебиваю на полуслове.

—Бать, давай без этого, я, мать вашу, в курсе, на что именно я имею право.

Удар резиновой дубинкой приходится ровно в то место, куда меня били битой двадцать минут назад. Ася срывается на крик, но я уже не могу различить ничего. Боль оглушает все.