Мои шальные дяди

Глава 1

День, когда отец ушел, стёрся из памяти, будто вычеркнули из книги моей жизни. Помню, как плакала чувствуя, исчезновение — лишь начало чего-то большего. Мне было восемь, и тогда я не могла понять, что его возвращение спустя десять лет станет днём, который навсегда останется в воспоминаниях, окутанный тайной и странным предчувствием.

Он появился внезапно, как привидение из прошлого.

Я сидела на ступеньках крыльца, когда увидела... Отец тяжело ступал, его фигура, некогда сильная и уверенная, теперь казалась обременённой не только выцветшим рюкзаком и громадным чемоданом, но и чем-то невидимым, тяжёлым. Оно лежало на его плечах. Давило. Лицо, посиневшее от усталости, было изрезано морщинами, а шрам, тянувшийся через всю шею белой полосой, говорил о том, что он побывал в местах, где граница между жизнью и смертью стирается. Волосы, некогда аккуратные, теперь выглядели спутанными и грязными, а руки, покрытые струпьями и старыми порезами, казались руками человека, который слишком долго боролся с чем-то опасным.

Он остановился передо мной, и его кривая усмешка заставила меня содрогнуться.

- Что, Буяна? Не узнала отца? — прохрипел он, и голос, пропитанный дымом и пеплом, звучал так, будто доносился из другого мира.

Закурил сигарету. Дым, уносимый ветром, окутал фигуру, словно вуалью. Я позвала маму, но даже её появление не развеяло странного ощущения, что этот человек, стоящий перед нами, — не совсем тот, кого мы знали.

Она смотрела на него, как и я, с немым вопросом в глазах, пытаясь понять, что за тайну он принёс с собой.

- Лариса, неси рюмку мужу. Встречай с дальней дороги! — голос похожий на кашель прозвучал как приказ, в нем не чувствовалась естественная легкость, будто он давно перестал заботиться о том, что подумают соседи или случайные прохожие.

Мама, подчиняясь неведомому ритуалу, подала ему граненый стакан с водкой, увенчанный соленым огурцом. Он взял с видом знатока, зажмурился и начал пить неторопливо, смакуя каждый глоток, пытаясь распробовать вкус, скрытый в напитке. Его взгляд скользил по нашему дому, который служил пристанищем для проезжающих туристов, по темнеющему лесу вдалеке и, наконец, остановился на нас.

- Скучали, вижу, — произнес, откусывая огурец, которым занюхивал водку.

Слова прозвучали как загадка, в ней скрывалось больше, чем казалось на первый взгляд.

- Хорошее ты выбрала место для воспитания ляльки. Тихое, неприметное.

Мама кивнула, будто это был ее осознанный выбор, но я знала правду: мы оказались здесь не по своей воле. После его отъезда нас выгнали из городской квартиры, и этот дом стал нашим убежищем. Он же, материализовавшийся призрак, вернулся, чтобы нарушить наше хрупкое спокойствие.

- Пойдет, — бросил он, заметив на соседнем огороде любопытствующего Ивана Петровича. - Эй, мужик! Как там тебя, по батьке? Подгребай-ка сюда и помоги мне поднять чемодан, по-соседски, так сказать. Поживу здесь, семья, все ж как никак.

Без тени сомнения он поднялся по ступенькам крыльца. Я бросила вопросительный взгляд на маму, но она лишь молча последовала за ним. Осмотрел дом, заглянул в каждую комнату, будто искал что-то, что оставил здесь давным-давно. В комнате повисла тягучая тишина, атмосфера сжалась от неожиданного появления этого человека.

Он стоял, тяжело дыша, взгляд, прямой и грубый, скользил по нам, будто оценивая, достойны ли мы его присутствия. Меня впечатлило то, что он не подумал даже на миг, что возможно у нас с мамой кто-нибудь есть.

- Показывай, — обратился он к маме, и в голосе прозвучала необычная смесь требовательности и любопытства. - Где твоя спальня?

За моей спиной зашебаршил сосед, Иван Петрович, таща чемодан двумя руками, надрываясь от усилий.

- И как звать-то вас? — его вопрос прозвучал как скрип старой двери, открывающей тайну, которую никто не хотел раскрывать.

Отец бросил взгляд на маму, затем на меня и на соседа, словно взвешивая, кому можно доверить свое имя.

- Семен для тебя. Семен Потапович по батьке, — в голосе прозвучала угроза, словно он предупреждал: лишних расспросов не будет. - Военный я. Воевал все эти годы в горячих точках. Родину от врагов защищал.

Иван Петрович, немного помявшись, кивнул маме и вышел. Мужик он был дружелюбный, но отец ему явно не понравился. В его взгляде читалось что-то невысказанное.

Я тихонько спросила маму: «И как мне его называть?» — до меня наконец дошло, что теперь он будет жить с нами. Возможно, навсегда.

Вообще-то у меня уже было три отчима, но я так никого из них отцом и не назвала. Он обернулся, бросив свирепый взгляд на чемодан, а затем перевел его на меня.

- Для тебя, я отец, — рассердился он, словно мои сомнения были оскорблением. - Что вы на меня смотрите? Думаете, я пустым приехал? Не думал о вас?

Он стащил с плеч рюкзак, бросил на пол с грохотом, открыл и достал пачку денег. Протянул маме.

-Когда эти закончатся, выдам еще, — а затем посмотрел на меня крайне суровым взглядом и гаркнул: - Не смей смотреть на меня, как на забулдыгу, девочка! Я генерал! И генералом помру!

И я поняла, что этот человек принес с собой не только деньги, но и тени прошлого, которое, возможно, никогда не отпустят его. И возможно погубят нас.