Мой суровый командир, или Контракт с боссом

Глава 1

— Внимание! Уважаемые пассажиры, мы совершаем аварийную посадку в аэропорту Шереметьево... — звучит голос в динамиках, и я вхожу в бизнес-класс.

Людей здесь немного, но все они очень горластые. У каждого куча претензий и требований к авиакомпании.

— Я требую парашют! Где мой парашют? — кричит интеллигентного вида пассажир в очках.

— В хвостовой части дымит. Я туда, — проносится мимо меня старший бортпроводник.

Самолёт начинает снижаться быстрее. Ощущаю, как подкашиваются ноги. Пассажиры паникуют.

Со всех сторон раздаются сигналы вызова с посадочных мест. К кому идти первым, не знаю. Всматриваюсь в салон и определяю самых паникующих.

«— Никакой паники. Никакой паники», — шепчу я про себя.

Успокаиваю одного пассажира, второго. Кого-то приходится и приобнять, побыть рядом и подержать за руку. Это помогает.

— Девушка, у меня не застёгивается! — кричит лысый пассажир. Успевший опустошить бутылку коньяка.

Он продолжает нажимать на кнопку вызова бортпроводника. Выдыхаю и иду к нему.

— Позволь... те! — вскрикиваю я.

Мужчина хватает меня за талию и пытается усадить на колени. Берет падает в проход, ноги отрываются от пола.

— Напоследок хочу стюардессу. Особенно такую стройную, — тянется он ко мне целовать, но я отталкиваюсь от него.

Вырываюсь и вскакиваю на ноги. Поправляю волосы. Наглый мужчина быстро проникает мне под юбку и с силой сжимает ягодицу. Да так больно, что меня передёрнуло. Вскидываю руки в стороны, пытаясь отступить и устоять на ногах, поскольку самолёт накренился.

Моя рука ударяется обо что-то твёрдое.

— Держите свои руки при себе. В самолёте установлены камеры. С рук вам приставания не сойдут! — повышаю голос.

А про себя добавляю то, что вслух нельзя говорить: «— Козлина! Да чтоб у тебя хер всегда на полшестого был. Думаешь, ты один тут переживаешь?».

— Анна! — громко позвал меня справа мужской голос.

— Что?! Вам тоже коньяка?

Оборачиваюсь, но, увидев говорящего, замолкаю.

У мужчины рассечена бровь. Блин, это же я его получается приложила. По щеке стекает тонкая струйка крови, капая на белую рубашку. Он проводит пальцами по коротко стриженным тёмным волосам, будто расчёсывая. Хмурится. Между бровями пролегла складка. Взгляд серо-голубых глаз суровый. На лице ходят желваки от плотно сжатых челюстей.

Бросаю взгляд на свою левую руку. Она слегка покраснела. Особенно в районе безымянного пальца, на котором у меня серебряное кольцо с надписью «Спаси и Сохрани». Похоже, я приложилась не к тому мужику.

— Господин...

— Можно Серей Александрович.

— Сергей Александрович, от лица нашей авиакомпании, я...

— Авиакомпании? — перебивает он меня. — Здесь ваша личная вина, и извинения должны быть лично от вас.

Ко мне прибегает старшая бортпроводница. Вид потерянный. Она оттесняет меня, и чуть было не раскланивается перед пострадавшим пассажиром.

— Это недоразумение...

— Да, да. Я вас услышал, — спокойно отвечает Сергей Александрович.

Забираю у старшей пузырёк со спиртом и вату. Промокаю ватный диск спиртом и осторожно пытаюсь обработать рану. Но куда там. Мужчина кривится и отстраняет в сторону голову. Растерявшись, пытаюсь подуть. Скорее всего, щиплет.

— Идите работать, — говорит Сергей Александрович и отбирает у меня испачканный в крови ватный диск.

— Это он нам ещё и разрешает?! — возмущаюсь я, но старшая отталкивает меня в сторону кухни.

Что за безразличные люди пошли… Ведь этот Сергей мог вмешаться в конфликт. Да, я бортпроводник, но в первую очередь девушка. А то сидел спокойно и наблюдал. Его даже ничего не удивило на борту. Единственный, кто и бровью не повёл из-за аварии.

Самолёт уже выпустил шасси и приступил к заключительному этапу снижения. Со Светой сели на свои места, пристегнули ремни.

— Блин, Света… А если на меня теперь жалобу напишут, отзыв об авиакомпании негативный оставят? Я ж не специально… Меня же на повышение могут не перевести. Тогда мне точно конец, с моими то долгами, — тяжело вздыхаю.

— Глядишь обойдётся. Чего раньше времени паниковать? — подбадривает коллега.

— Не о том ты переживаешь, Ань, — вклинивается в разговор старшая бортпроводница, садясь рядом и пристёгиваясь. — Как бы тебя совсем ни уволили. И вообще, нам ещё сесть нужно.

— Почему? — внутри всё сжимается, руки вспотели.

— Ты хоть знаешь, кому по лицу съездила?

— Кому? — в голос со Светой спрашиваем и замираем в ожидании.

— Нашему новому гендиректору!

— Не может быть… Кто угодно. Но только не он!

Губы подрагивают. Глаза наливаются слезами.

— Что? Вы сейчас шутите? — уточняю, пытаясь унять дрожащие руки.

— Нет.

— Это было случайно. Я пыталась принести извинения. Но он мог бы и вмешаться, — делаю паузу, — Вы точно уверены? — шепчу поникшим голосом.

Старшая вздыхает.

— Я его видела семь лет назад. В компанию к отцу приходил. Ошибки быть не может.

Нервы на пределе. Стараюсь дышать глубже. Главное – сесть на полосу. В моей практике экстренная посадка по причине возгорания двигателя впервые. Страшно, но нужно максимально сохранять спокойствие.

«Пилоты опытные, они справятся. От меня ничего не зависит», — проговариваю про себя.

Десять минут снижения длятся как полчаса.

Касание, и самолёт начинает торможение. Не могу сдержать улыбки. По щеке скатилась слеза – то ли от радости, то ли от пережитого напряжения.

Командир воздушного судна объявляет по громкой связи об успешном приземлении. Благодарит за выбор авиакомпании. Я же иду к переднему выходу и открываю дверь.

Широко улыбаясь, провожаю пассажиров. Кто-то благодарил на выходе, кто-то смотрит волком.

— Прощайте, — сказал глава нашей авиакомпании, проходя мимо.

Сердце ушло в пятки. Почему он сказал именно «прощайте»? Точно собирается уволить!

После всех пассажиров, покинули самолёт и мы – весь экипаж.