Мокрое пламя

* * *

Одна теплая, но не жаркая ночь, когда лето, словно бы любя людей, создало самое желанное состояние. Ближе к роще, с тракта вели две колеи, слегка заросшие травой, к селению.

Это были семь больших бревенчатых домов, где проживали земледельцы, вооруженные косами и плугами, одевавшиеся в холщовые рубахи и почитавшие природу, за её дары.

Нечто черное, давно ненавидящее людей за то, что один из рода их даровал жизнь, мчалось по направлению к островку цивилизации в этом приграничном районе.

Она неустанно надвигалась, шевеля множеством конечностей покрытых сродни человеческой коже.

* * *

Русоволосый щуплый человек перевернулся на кровати.

У него были тонкие черты, женственный мягкий подбородок и тонкие губы, зелёные глаза.

Его звали Бенедикт. Он держал путь сюда, дабы построить храм, что, как показалось верховному жрецу ближайшего крупного города, доминирующего в окраинном герцогстве, станет оплотом надвигающейся цивилизации.

И ему так не хотелось идти…

Не имея понятия о захватившей его мерзкой эмоции, заполонившей жилы, он возражал тогда, но верховный жрец твердо воспользовался своей властью.

И весь путь нарастала тревога.

Комната освещалась лунным светом, но он прекратился, туча затмила богиню ночи.

Бенедикт проснулся, не открывая глаз приподнялся, протер глаза.

"Окраина… она протестует. Я ощущаю, она не хочет нас."

-Она… - беззвучно шевелил проснувшийся губами, - выплюнет всех нас.

* * *

Семья селян тихо спала в своем доме.

Бревенчатое здание имело те самые очертания быта в арьергарде крестьянской массы, что боролся с пустотой, и побеждал.

Но не в эту ночь.

Она бесшумно приблизилась.

В сарае неподалеку мирно спали скоты.

Конечности мягко и бесшумно уперлись в дерн под окнами бревенчатой избы.

Селение спало, где-то на поле виднелись стога сена, небо показало тончайший оттенок, едва различимый, более светлый. Надвигалось пасмурное утро, не любящее радости ясного взора на природы, свежесть с восходом светила изменится, а само оно предстанет белым пятном среди серости.

Контуры домов стали более четкими, более явными виделись вершины хвойных рощ, раскинувшихся просторными пятнами по этой северной степи.

Тварь аккуратно, но быстро подняла одну из конечностей и ткнула в слюдяное оконце.

Раздался характерный звонкий стук.

* * *

Бенедикт порылся в походном мешке и на ощупь нашел вяленное мясо.

Его хижина была пуста, её возвели для его одного заранее и хозяйство он ещё не наладил. Поэтому, дом был внутри таким скудным…

Показалось, будто ухо уловило некое зло в отдалении. Жрец явно почувствовал, что неподалеку от него, что-то происходило.

Лень и сонливость развеялись.

Он бодро встал и метнулся к небольшому оконцу.

Там, на другой стороне единственной дороги, за один двор, огромный черный непонятный силуэт, некоего животного, покрытого серой кожей, с множеством ног, словно паук, подняло одну из своих лап и сильным ударом проломило окно в хижине.

Там загорелся свет.

Послышались человеческие крики.

Но никто не рисковал выбегать, конечность стала медленно проникать внутрь избы, но тут же отдернулась назад. Блеснул топор.

Из соседних дворов стали выходить на улицу люди.

Петух дал голос.

* * *

Мужичье схватилось за топоры, они столпились напротив дома, стоя на траве, наблюдали и с ужасом, как огромное паукообразное нечто бьет лапами по стене избы, копошась на месте.

Дети и женщины спрятались по домам.

-Нужно поджечь – громко предложил один из поселенцев.

После чего, видимо в хижине услышали, на тварь из разбитого окна выкинуло горящее полено.

Послышался женские плачь и паукообразная с ревом, непонятно откуда исходящим, унеслась, быстро перебирая своими лапами по дороге на север, в поле.

Мужики разбежались по домам.

И наскоро изготовив факелы вернулись на улицу.

Все дружно пошли вслед за тварью, умчавшейся прочь, проделывающей дорогу по хлебам, беспощадно приминая колосья, от чего ещё и зля поселенцев, настроившихся прикончить неизвестное.

Спалить дотла…

О жреце никто и не вспомнил.

* * *

Бенедикт второпях собирал свои вещи, коих было не так много.

Покинув хижину, он незаметно ускользнул, сторонясь дороги по роще.