Молитва

Молитва

Невесомое одеяло серебра укрывало намаявшийся за день лес. Под щербатой луной, среди поляны, сидел мальчуган лет пяти и по-совиному вертел головой. На чумазом личике обжился испуг. Облепленные репьями, русые волосы торчком стояли. Одежонка лишь подчёркивала плачевное состояние: ворот серой рубахи оборван, засаленные дырявые штанишки немо просили о латке. Ну это ещё не самое страшное. Напуганный малыш почти ничего не помнил - ни дать ни взять какой-то усердный дворник метлой вымел воспоминания. Грязнуля запамятовал, как его зовут, кто родители, где живёт. Только единственная поклажа осталось из багажа знаний: существует бог Волрак - сын великого Дара, Творца всего сущего. Вот им-то двоим и молился мальчуган, молился слёзно, тщась отогнать происки разыгравшегося детского воображения. Ползущие по небу кудлатые облака надевали личины патлатых ведунов чёрной магии; окружившие поляну вязы обращались в многоруких когтистых страшилищ; старый плющ и тот смахивал на змею.

В выси сухо кашлянул гром и уныло заморосил косой дождь. Капли и слёзы размыли копоть на щеках, мутными струйками потекли за пазуху. Озябший мальчонка кулачками потёр глазёнки и зашептал молитву бледными губами.

С утробным уханьем пронёсся филин. Проголодавшаяся птица нагнала страху приличного - ребёнок аж обмочил штаны. Не успел проклятый летун схорониться в листве, как малышу пришлось совсем невмоготу. Из-за жути едва не отвалилась трясущаяся челюсть - шутка ли узреть такого волчару. Поджарый хищник явно давно не ел. Глазищи сверкали красным дьявольским пламенем. Из усеянной длиннющими клыками пасти капала слюна.

Каким-то нечеловеческим усилием мальчик расколол охвативший его кокон шока. Сломя голову кинулся в заросли ракитника. Под босыми ножками без малого пылала земля. Молитва боролась с треском сучьев, но звучала неразборчивыми обрывками слов. Удивительно, да волк, кажется, не преследовал. Или мольбы помогли, или ещё что-то...

С противным чавканьем оступившийся малыш шмякнулся в состряпанную дождём лужу. Комки грязи разбухшими пиявками присосались к тельцу, а оно-то и от пробежки схлопотало нехило. Колючий шиповник и мохнатые лапы сосен потрепали одежду, изрезали нежную детскую кожу. Под правым глазом зияла рваная рана - и как ещё зенок не лишился?

Ребёнок с завидным фанатизмом продолжал нашёптывать молитву. Частенько в строки вмешивался сиплый плач. Ревел малыш не от ран, а от чувства одиночества, грызшего будто жук-древоточец. Не ведал, когда закончится эта ужасная долгая ночь. Да пускай та и закончится, но куда ему идти-то? Есть ли у него дом? Родные? Друзья?

Колкий промозглый ветер хлестал промокшего мальчонку, дрожь колотила неустанно.

Шум в кустах цепкой лапой хватанул за горло. Слова молитвы застряли намертво, сдаётся, рот глиной залепили.

Замухрышка глазками сверлил тёмный силуэт. Одетая в просторный чёрный плащ фигура приближалась. Каждый шаг подгонял детское сердечко, тёплый комочек в груди судорожно тарабанил по рёбрам.

Седые потоки дождя миновали незнакомца. У ног заклубилась искристая дымка. Когда две тощие руки скинули капюшон, мальчонку объял адский страх. От такой старухи в любом мало-мальски пристойном месте шарахнутся все кому не лень. Щедро иссечённая морщинами, беззубая харя; крючковатый нос размером с банан; водянистые глазищи - жаба от них вовек не откажется. Колорита к сцене добавил сверчок. Цокот ночного проказника малыш посчитал стрекотанием огромного богомола.

Ребёнок лихорадочно дёрнулся и метнулся в дебри.

Он бежал как угорелый, ведь прекрасно понимал, если ведьма догонит, то слопает на завтрак. Верная молитва неслась по лесу.

Из норы высунулся недовольный разбуженный сурок. Засмотревшись на зверька, мальчонка зевнул трухлявый пень. Наверное, и лезущий через бурелом медведь так не шумит. С треском, рокотом, грохотом малыш рухнул на кучу валежника. Дикая боль прошила ногу - вроде медузы изжалили. Попытка встать лишь больше зарыла головой в сплетение веток. Вместе с ними прохрустели и зубы. А шаги становились всё отчётливее и отчётливее.

Мальчонка зажмурился и взмолился:

О, Волрак, сын великого Дара,

Я заклинаю тебя о спасении,

Избавь меня от моих страхов и бед,

Приди и защити меня!

Чьё-то дыхание опалило щёки. Ребёнок сжал кулачки - так просто старуха его душу не заполучит. Открыл глаза и уж намеревался засадить по мерзкой роже, как оцепенел. Вместо безобразной бабки высился стройный воин.

Потрясающей работы доспехи, конический шлем испускает ореол снежно-белого свечения, в руке - огненный меч. Черты лица идеальны настолько, что рядом с витязем и эльфы покажутся уродцами.

Малыш изумлённо таращился, пока воин не заговорил:

- Отец, сколько раз тебе нужно талдычить, чтоб ты не пил этот человеческий эль? Нажираясь, ты теряешь контроль.

И кто бы поверил, что исцарапанный, напуганный грязнуля в рванье - великий бог Дар, Творец всего сущего?