Молитва

Молитва

***

Яркое летнее солнце едва показалось из-за горизонта, намереваясь утопить
лес в приятном теплом свете, а мужики из деревни уже во всю работали топорами в лесной чаще. Крепкие коренастые лесорубы, похожие на сказочных гномов с пышными усами и бородами, усердно заготавливали дрова на зиму, а самые лучшие из деревьев они отвозили на огромных повозках с широкими колёсами токарям и прочим мастерам, что изготавливали
мебель и другие необходимые для комфортной жизни вещи.

С большой силой ударял топор Якова по стволу, разбрасывая во все стороны щепки. Каждый удар отдавался гулким эхом, а вскоре за ним послышался треск.

Поберегись! - крикнул лесоруб своим товарищам.

Ещё через мгновение сосна, простоявшая в лесу не один десяток лет, рухнула на землю, подбросив в воздух целое облако хворостинок. Довольно потирая руки, Яков воткнул топор в пень и уселся отдохнуть. Неподалёку возле реки, мелькая в кустарнике, бегала его прекрасная дочь. Самая старшая из четырёх дочерей, Анна частенько ходила с отцом в лес. Иногда она собирала травы или ягоды для матушки, но чаще всего ей нравилось просто гулять.

-Ты только не уходи слишком далеко, доченька — просил Яков своё прекрасное дитя.

А ведь дочь его была действительно прекрасна: блестящие карие глаза, завораживающие действующие на молодых парней, длинные каштановые волосы собранные в косу элегантно свисали вдоль узенькой спины, изящная талия и длинные ноги. Легкое красно-белое платье щекотливо колыхалось во время воздушной походки девицы, когда она кокетливо бегала меж деревьев, дразня наблюдающих издали за ней молодых охотников.Пока мужики махали топорами, Анна развлекала их, напевая старинную песенку. Голос её звонкий как колокол, разносился по лесу, и где-то вдалеке ему отвечали птицы. А потом среди калейдоскопа красивых звуков Анна услышала флейту. Мелодия лёгкая и в тоже время завораживающая беспрепятственно проникала в самые дальние уголки души юной красавицы, очаровывая её. Словно завороженная, девица поплелась в лес. Чем дальше девица уходила, тем тише становился звук топоров, а мелодия, так одурманившая её наоборот казалось убегала дальше в чащу, туда где солнечный свет уже редко проникал сквозь густую крону деревьев. Вскоре тишина заменила все прочие звуки,
лишь флейта продолжала маняще играть за деревьями.

Затем мелодия так же внезапно пропала как и появилась. Анна обнаружила
себя где-то в дремучей чаще. Высокие, как горы, деревья скрывали солнце, всюду в беспорядке стелились колючие травы и иссохшие кустарники. В какую бы сторону не направляла девица свой тревожный взгляд, везде лес казался ей одинаково мрачным и холодным. Она пыталась кричать, но деревья полностью поглощали все звуки, даже эхо не отвечало ей. Лишь
только первые слёзы покатились по румяным девичьим щекам, как где-то неподалеку хрустнула сухая ветка. Резкий звук раздавшийся в полной тишине, напугал Анну, и она бросилась бежать куда глаза глядят. Что-то неустанно следовало за ней ломая ветви. В голове у неё уже рисовались образы страшных зверей из сказок, что нападали на заплутавших путников, ведьмы, похищающие молодых красавиц, и прочая нежить. Спотыкаясь об корни, торчавшие из земли и разрывая платье на лоскутья, Анна постоянно падала и плакала, но продолжала вставать и бежать. Вскоре вдалеке она наконец-то увидела узенькую полоску света.

«Лишь бы успеть добежать, лишь бы успеть» - неустанно думала она, глядя
как приближается всё ещё освещенная закатным солнцем часть леса.

«Нечисть не любит солнечный свет, я надеюсь» - подумалось Анне,
которая уже едва могла передвигать ноги, скованные усталостью и страхом.
А нечто не отставало ни на шаг. Красавица буквально могла чувствовать зловещий холод позади себя и ощущать омерзительный старый запах, будто находилась возле умирающей больной старухи.

«Это она, это ведьма из маминых пугалок» - бормотала себе под нос Анна.

Холодное, как лёд, что-то с огромной силой толкнуло девицу. Громкий девичий
крик грохотом прокатился по сумеречному лесу.

***

Вы слышали крик? - обратился молодой охотник к своим друзьям.

Нет, тебе, наверняка, показалось, Фауст — ответил ему один из мужчин,
довольно расположившийся с куском мяса в руке возле костра.

Но Фауст был твёрдо уверен в своём слухе. Взяв с собой ружьё, факел
и верного пса, он оправился на проверку. Уже начало смеркаться и лес быстро погружался во тьму. Продвигаясь вперёд, Фауст мог слышать только томное дыхание своего пса и лёгкое потрескивание факела. Неожиданно его пёс зарычал куда-то в темноту, яростно залаял и кинулся во мрак леса. Охотник поспешил за ним и под большой покосившейся елью Фаусту предстала пугающая картина. Молодая девица вся в рваных ранах и едва живая лежала под лапами огромной волчицы, из пасти которой сочилась слюна. Серебристая
густая шерсть, слегка поблёскивала в свете факела. Волчица резко обернулась
к Фаусту и оскалила на него свою широкую пасть, полную острых, как бритва, зубов. Охотник тут же выстрелил в зверя, и тот злобно рыча отскочил в сторону. Пёс казалось начал лаять ещё сильнее и бросился на волчицу. Два животных,
чем-то схожие между собой, закрутились в безжалостной схватке, кусая и царапая друг друга. Фауст держал ружьё наготове, и как только пёс отпрянул мгновение от зверя, тут же выстрелил. Волчица завыла от боли и закрутилась на земле, как бы пытаясь сорвать с себя кожу. Серебристая шерсть начала осыпаться, словно старая хвоя, а звериная морда сменилась на
старое дряхлое лицо. Перед изумлённым и одновременно напуганным охотником показалась ведьма. Скорчившаяся от гнева, она указала на девицу и прохрипела ужасным голосом: «Она всё равно будет моей»!

И рухнула на землю, рассыпаясь в зловонный серый прах, из которого
поблёскивала в играющем пламени факела серебряная флейта.